Чтение 229–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

- Очень возможно, - невозмутимо сказал МонтеКристо.

- Но как вы с ним поступите?

- С кем?

- С Альбером.

- Как я поступлю с Альбером, Максимилиан? - сказал тем же тоном Мон-
те-Кристо. - Так же верно, как то, что я вас вижу и жму вашу руку, завт-
ра утром я убью его. Вот как я с ним поступлю.

Моррель в свою очередь пожал руку Монте-Кристо и вздрогнул, по-
чувствовав, что эта рука холодна и спокойна.

- Ах, граф, - сказал он, - его отец так его любит!

- Только не говорите мне этого! - воскликнул Монте-Кристо, в первый
раз обнаруживая, что он тоже может испытывать гнев. - А то я убью его не
сразу!

Моррель, пораженный, выпустил руку Монте-Кристо.

- Граф, граф! - сказал он.

- Дорогой Максимилиан, - прервал его граф, - послушайте, как Дюпрэ
очаровательно поет эту арию:

О Матильда, кумир души моей... Представьте, я первый открыл в Неаполе
Дюпрэ и первый аплодировал ему. Браво! Браво!

Моррель понял, что больше говорить не о чем, и замолчал.

Через несколько минут действие кончилось, и занавес опустился. В
дверь постучали.

- Войдите, - сказал Монте-Кристо, и в голосе его не чувствовалось ни
малейшего волнения.

Вошел Бошан.

- Добрый вечер, господин Бошан, - сказал МонтеКристо, как будто он в
первый раз за этот вечер встречался с журналистом, - садитесь, пожалуйс-
та.

Бошан поклонился, вошел и сел.

- Граф, - сказал он Монте-Кристо, - я, как вы, вероятно, заметили,
только что сопровождал господина до Морсер.

- Из чего можно сделать вывод, - смеясь, ответил Монте-Кристо, - что
вы вместе обедали. Я рад видеть, господин Бошан, что вы были более воз-
держаны, чем он.

- Граф, - сказал Бошан, - я признаю, что Альбер был неправ, выйдя из
себя, и приношу вам за это свои личные извинения. Теперь, когда я принес
вам извинения, - от своего имени, повторяю это, - граф, я надеюсь, что
вы, как благородный человек, не откажетесь дать мне кое-какие объяснения
по поводу ваших сношений с жителями Янины; потом я скажу еще несколько
слов об этой молодой гречанке.

Монте-Кристо взглядом остановил его.

- Вот все мои надежды и разрушились, - сказал он смеясь.

- Почему? - спросил Бошан.

- Очень просто; вы все поспешили наградить меня репутацией эксцент-
ричного человека; по-вашему, я не то Лара, не то Манфред, не то лорд
Рутвен; затем, когда моя эксцентричность вам надоела, вы портите создан-
ный вами тип и хотите сделать из меня самого банального человека. Вы
требуете, чтобы я стал пошлым, вульгарным; словом, вы требуете от меня
объяснений. Помилуйте, господин Бошан, вы надо мной смеетесь.

- Однако, - возразил высокомерно Бошан, - бывают обстоятельства, ког-
да честь требует...

- Сударь, - прервал Бошана его странный собеседник, - от графа Мон-
те-Кристо может чего-нибудь требовать только граф Монте-Кристо. Поэтому,
прошу вас, ни слова больше. Я делаю что хочу, господин Бошан, и, по-
верьте, это всегда прекрасно сделано.

- Сударь, - отвечал Бошан, - так не отделываются от порядочных людей;
честь требует гарантий.

- Сударь, я сам - живая гарантия, - невозмутимо возразил Монте-Крис-
то, но глаза его угрожающе вспыхнули. - У нас обоих течет в жилах кровь,
которую мы не прочь пролить, - вот наша взаимная гарантия. Передайте
этот ответ виконту и скажите ему, что завтра утром, прежде чем пробьет
десять, я узнаю цвет его крови.

- В таком случае, - сказал Бошан, - мне остается обсудить условия по-
единка.

- Мне они совершенно безразличны, сударь, - сказал граф Монте-Кристо,
- и вы напрасно из-за такой малости беспокоите меня во время спектакля.
Во Франции дерутся на шпагах или на пистолетах; в колониях предпочитают
карабин; в Аравии пользуются кинжалом. Скажите вашему доверителю, что я,
хоть и оскорбленный, но, желая быть до конца эксцентричным, предоставляю
ему выбор оружия и без споров и возражений согласен на все; на все, вы
слышите, на все, даже на дуэль по жребию, что всегда нелепо; но со мной
- дело другое; я уверен, что выйду победителем.

- Вы уверены? - повторил Бошан, растерянно глядя на графа.

- Да, разумеется, - сказал Монте-Кристо, пожимая плечами. - Иначе я
не принял бы вызова господина де Морсер. Я убью его, так должно быть, и
так будет. Прошу вас только дать мне сегодня знать о месте встречи и ро-
де оружия; я не люблю заставлять себя ждать.

- На пистолетах, в восемь часов утра, в Венсенском лесу, - сказал Бо-
шан, не понимая, имеет ли он дело с дерзким фанфароном или со сверхъес-
тественным существом.

- Отлично, сударь, - сказал Монте-Кристо. - Теперь, раз мы обо всем
уговорились, разрешите мне, пожалуйста, слушать спектакль и посоветуйте
вашему другу Альберу больше сюда не возвращаться; непристойное поведение
только повредит ему. Пусть он едет домой и ложится спать.

Бошан ушел в полном недоумении.

- А теперь, - сказал Монте-Кристо, оборачиваясь к Моррелю, - могу ли
я рассчитывать на вас?

- Разумеется, - сказал Моррель, - вы можете мной вполне располагать,
граф; но все же...

- Что?

- Мне было бы очень важно, граф, знать истинную причину...

- Другими словами, вы отказываетесь?

- Отнюдь нет.

- Истинная причина? - повторил граф. - Этот юноша сам действует всле-
пую и не знает ее. Истинная причина известна лишь богу и мне; но я даю
вам честное слово, Моррель, что бог, которому она известна, будет за
нас.

- Этого достаточно, граф, - сказал Моррель. - Кто будет вашим вторым
секундантом?

- Я никого в Париже не знаю, кому мог бы оказать эту честь, кроме
вас, Моррель, и вашего зятя, Эмманюеля. Думаете ли вы, что Эмманюель
согласится оказать мне эту услугу?

- Я отвечаю за него, как за самого себя, граф.

- Отлично! Это все, что мне нужно. Значит, завтра в семь часов утра,
у меня?

- Мы явимся.

- Тише! Занавес поднимают, давайте слушать. Я никогда не пропускаю ни
одной ноты этого действия. Чудесная опера "Вильгельм Телль"!

XII. НОЧЬ

Граф Монте-Кристо, по своему обыкновению, подождал, пока Дюпрэ спел
свою знаменитую арию "За мной!", и только после этого встал и вышел из
ложи.

Моррель простился с ним у выхода, повторив обещание явиться к нему
вместе с Эмманюелем ровно в семь часов утра.

Затем, все такой же улыбающийся и спокойный, граф сел в карету.

Пять минут спустя он был уже дома.

Но надо было не знать графа, чтобы не услышать сдержанной ярости в ею
голосе, когда он, входя к себе, сказал Али:

- Али, мои пистолеты с рукоятью слоновой кости!

Али принес ящик, и граф стал заботливо рассматривать оружие, что было
вполне естественно для человека, доверяющего свою жизнь кусочку свинца.

Это были пистолеты особого образца, которые МонтеКристо заказал, что-
бы упражняться в стрельбе дома. Для выстрела достаточно было пистона, и,
находясь в соседней комнате, нельзя было заподозрить, что граф, как го-
ворят стрелки, набивает себе руку.

Он только что взял в руку оружие и начал вглядываться в точку прицела
на железной дощечке, служившей ему мишенью, как дверь кабинета отвори-
лась и вошел Батистен.

Но, раньше чем он успел открыть рот, граф заметил в полумраке за
растворенной дверью женщину под вуалью, которая вошла вслед за Батисте-
ном.

Она увидела в руке графа пистолет, увидела, что на столе лежат две
шпаги, и бросилась в комнату.

Батистен вопросительно взглянул на своего хозяина.

Граф сделал ему знак, Батистен вышел и закрыл за собой дверь.

- Кто вы такая, сударыня? - сказал граф женщине под вуалью.

Незнакомка окинула взглядом комнату, чтобы убедиться, что они одни,
потом склонилась так низко, как будто хотела упасть на колени, и с отча-
янной мольбой сложила руки.

- Эдмон, - сказала она, - вы не убьете моего сына!

Граф отступил на шаг, тихо вскрикнул и выронил пистолет.

- Какое имя вы произнесли, госпожа де Морсер? - сказал он.

- Ваше, - воскликнула она, откидывая вуаль, - ваше, которое, быть мо-
жет, я одна не забыла. Эдмон, к вам пришла не госпожа де Морсер, к вам
пришла Мерседес.

- Мерседес умерла, сударыня, - сказал Монте-Кристо, - и я больше не
знаю женщины, носящей это имя.