Чтение 24–й страницы книги ~Моя жена

- Сережа?!

* * *

- М-м...

- Что ты мычишь? Это, вообще, ты?

- Думаю, да... Да, любимая, пожалуй, это все-таки я. Понимаю твое удивление, но...

- Что ты тут делаешь?! - Желтые глаза моей жены приняли янтарный оттенок, она была почти в неуправляемой ярости. - Кто тебе позволил ходить в Темные миры? Как ты посмел шпионить за мной? Я же запретила даже думать...

- Не кричи, ребенка разбудишь! - сдержанно прошипел я. Наташа спрятала зубы, шерсть на ее загривке улеглась, и она бесшумно подошла ближе, осторожно принюхиваясь к девочке. Малышка крепко спала у меня на руках.

- Сережка, ты сумасшедший, - шепотом просипела Наташа, замахиваясь на меня лапой. - Я тебя дома просто сладкого лишу на неделю. Где ты взял эту кроху? Как ты ее держишь, ей же неудобно... Дай сюда!

- Куда? - огрызнулся я. - А если она проснется и вместо человеческого лица увидит улыбчивую волчью морду? Нет, у детей ранимая психика, она испугаться может.

- Ну дай подержать... Я осторожненько, - заскулила она, заискивающе вертя хвостом.

Я тихо присел, давая возможность своей жене аккуратно вылизать перепачканное личико спящего ребенка.

- Как ее зовут?

- Не знаю. Ее Фармазон нашел, об этом имени спросить мы как-то не удосужились.

- Фармазон, это кто?

- Господи, да ты же знаешь... Или нет, будешь знать... в будущем. В общем, я вас познакомлю. Смотри, как сладко спит... Она мне доверяет.

- Сережка, так нечестно! Ну я же тоже хочу покачать... Куда ты пошел?

- Подальше отсюда, Анцифер...

- Кто?

- Его я тоже представлю позднее, а сейчас надо уходить, он говорит, что здесь бродят волки.

- Подумаешь... Стая ни за что не тронет ребенка!

- У меня другие сведения, - сухо откликнулся я, поворачиваясь к выходу.

Анцифер и Фармазон с суровыми лицами заслонили мне дорогу.

- Поздно, Сергей Александрович, вам туда лучше не ходить...

Заглянув за их спины, я увидел, как улицу заполняют волки. Это действительно была большая стая. Они видели меня, чувствовали мой запах, но проявляли скорее любопытство, чем агрессивность. Я отступил назад, четверо самых матерых волков неторопливо повернули морды и шагнули следом. Девочка не просыпалась. Я пятился до тех пор, пока не уперся спиной в стену, волки так же медленно двигались за мной, не сокращая расстояния ни на миллиметр. Наташа невозмутимо сидела в уголке, вылизывая шерсть.

- Сергунь, мы тут с Цилей посоветовались и решили: ты в случае чего кидай замарашку нам, мы попробуем уйти огородами. Супружница твоя, как марафет наведет, за тебя заступится? Не уверен - не отвечай... Ну, хоть, по крайней мере, скажет прощальную речь и подарит утешающий поцелуй перед последней дорогой. Ты только не задерживайся, мы в тенечке подождем...

За первой четверкой двинулась вся стая. Волки стояли плечом к плечу, плотной стеной. Они не нападали, но и не сводили с нас внимательных взглядов. Желтые глаза светились настороженным интересом.

- Любимый, настоящий волк никогда не причинит вреда ребенку. На это способен разве что раненый, обозленный или выживший из ума старик.

- Приятно слышать. Значит, девочку они не тронут, но меня, как взрослого человека, вполне могут съесть?

- Запросто, - подумав, сообщила моя жена. Серые ряды заволновались, вперед выдвинулся большой красивый волк, его шерсть казалась скорее черной, а левое ухо было рассечено почти до основания. Он горделиво повернул голову к Наташе, издав короткий горловой рык. Моя жена ответила невоспроизводимым набором рокочущих звуков. Вожак удовлетворенно кивнул и деликатно шагнул в мою сторону. Я крепче прижал к себе девочку, заслоняя ее левым плечом.

- Кидай, кидай сюда, мы рядом! - отчаянно сигналил Фармазон, протягивая руки.

Волк посмотрел на меня странным всепонимающим взглядом и, прижав уши, тихо сел. Повинуясь какому-то внутреннему интуитивному импульсу, я тоже опустился на корточки, позволяя огромному зверю заглянуть в спокойное лицо спящего ребенка. Волк обнюхал ее волосы, чуть прикрыв глаза и высунув язык, потом осторожно лизнул ее в ушко - девочка улыбнулась во сне. За моей спиной облегченно выдохнул Анцифер. С плеч словно гора свалилась, взаимопонимание было достигнуто, нас не тронут... Черный вожак стаи развернулся и вышел вон, следом за ним отправились и остальные волки.

- Они не тронули нас...

- Я ведь предупреждала, - безмятежно потянулась Наташа. - Ой, она просыпается... Проснулась, маленькая моя... Ну, здравствуй, здравствуй, солнышко! Не бойся меня, я вовсе не этой волк, а, наоборот, очень добренькая собачка.

- Не морочь ребенку голову, - возмутился я, - еще напугаешь спросонок.

- Кто? Я?

- Не бойся, малышка, я с тобой. Девочка обхватила меня руками за шею и серьезно кивнула.

- Сейчас мы пойдем домой... куда-нибудь, где есть дом, там мы тебя вымоем, накормим и переоденем, хорошо?

- Да. Ты - папа?

Я оглянулся на Наташу, она подмигнула мне и быстро объяснилась с девочкой:

- Он - папа, его зовут папа Сережа.

- А ты - собачка?

- Не всегда... Скоро я поменяю шкурку и стану мамой. Ты пойдешь к нам жить?

- Да. А ты не будешь кусаться?

- Я?! Никогда! - Наташа клятвенно замотала головой. - И сама не буду, и никому другому не дам! Пусть только кто-нибудь попробует тебя укусить...

- Вот и замечательно. - Я спустил девочку с рук. - Малышка, ты пока погладь маму по шерстке, а мне надо поговорить.

- Мы тебя ждем, папа, - в один голос сказали мои "женщины".

Мои? Ладно, потом разберемся. Вот уж не думал, что все будет так просто. Если никакие волки никакую девочку не ели, значит, кровь на губах моей жены - лишь досадная ошибка обстоятельств. Мне удалось изменить прошлое! Как все-таки замечательно иметь жену-ведьму, она договорилась со стаей, ребенка мы куда-нибудь пристроим, теперь надо лишь вернуться в свое время. Жаль, что не успел уточнить у сэра Мэлори, как именно это делается. Наверняка не очень сложно. Может, даже ребята подскажут.

- Анцифер!

- Да, Сергей Александрович.

- Я хотел бы узнать, вы не в курсе, как мы можем вернуться в Город?

- Ну почему же, в курсе. Никак.

- Не понял...

- Серега, - поддержал братца Фармазон, - че тут непонятного, елы-палы? Мы тебя сюда не запихивали, следовательно, и вытащить не можем. Вот куда в третий мир - от всей души. Так, перебирая мир за миром, измерение за измерением, может, и набредем на твой Город.

- Ну... давайте хоть так, только побыстрее, девочка...

- Это исключено! - строго заявил белый ангел. - Мотивы ваших действий, несомненно, благородны и по-христиански очень понятны, но... Красть ребенка - преступно!

- Точно! За это дело сажают и дают приличный срок. Тут я с Цилей согласен, хотя бы для разнообразия, чтоб ты не говорил, что мы с ним "вечно цапаемся".

- Да никто никого не крадет. Она же идет с нами сама, совершенно добровольно!

- А ее родственники?

- Но... взгляните хорошенько, она же явная сирота. У нее никого нет.

- А ты проверял? А ты искал? Давал фотографию в теленовостях, обращался в милицию, печатал объявление в газетах типа...

- "Найдена девочка. Возьмите, кто хотите!" - вспылил я. - Прекратите дурить мне голову. Или вытаскивайте нас всех троих, или честно назовите причину, по которой это невозможно сделать!

- Вот дотошный тип... Циля, скажи ему.

- М-м... дорогой наш Сереженька...

- Короче! - рявкнул Фармазон.

- Хорошо, опустим предисловия. Вы не задумывались о некоторых несоответствиях в деталях? Если ваша жена проснулась с кровью на губах - то это непреложный факт! Вам только что удалось спасти от стаи волков безвинного ребенка. Что это может значить? Что ее не съели.

- Ну? - опять не понял я.

- Но кровь-то все равно была. Если не девочкина, то чья же?

Я остановился. Не буду строить из себя знатока квантовой природы света и проблем пересечения прошлого, будущего и настоящего во всей сложности их взаимоотношений. Если предположить, что ангел прав, то губы моей жены все равно должна была испачкать чья-то кровь. Неужели в городе есть еще живые люди? Что же должно произойти, чтобы Наташа, оскалив клыки, бросилась на человека?..

- Я тоже об этом подумал, - деликатно вставил белый ангел. - Такой человек есть. Вернее, не человек, а оборотень... Что, если события только начинают разворачиваться? Поверьте, ничего не вернется назад. Вы не проснетесь ранним утром, не подадите супруге романтический кофе в постель и не обрадуетесь сладкой чистоте ее губ... Они по-прежнему будут перемазаны кровью!

- Но ведь... мы не видели Сыча среди волков. Что, если его сейчас здесь нет?

- Ну, тогда молись, Серега, - сокрушенно вздохнул Фармазон. - Если эти двое здесь ни при чем, то, исходя из теории вероятности... очень хотелось бы надеяться, но... скорее всего, эта кровь - твоя.

* * *

- Ну что, красавицы? Вы уже успели познакомиться? - Я присел на корточки, обнимая одной рукой жену, другой - девочку-найденыша.

- Да, - подтвердила кроха. - Это моя мама. Она меня потеряла, а теперь нашла.

- А... у... - запнулся я, повернувшись к Наташе, но она спрятала голову мне за плечо и до скрипа стиснула зубы, из желтых глаз лились слезы. Что ж, супруга у меня всегда отличалась как вспыльчивостью, так и сентиментальностью.

- А ты - папа. Сейчас мы пойдем домой?

- Конечно!

- Я бы не был так уверен, - сдержанно зашептал Анцифер. - Мы никуда не можем пойти, пока нe утрясены все формальности. Структура времени не терпит вольных шуток. Вы должны до конца пройти весь свой путь. Возможно, я становлюсь навязчивым, но этот вопрос присутствия крови...

- Ладно, - сдался я. - Ваши предложения?

- Линяем отсюда! - неожиданно завопил черт, подпрыгивая на месте.

- Что-то случилось?

- Еще как! Там... мама дорогая, чуть было не совершил хороший поступок! В общем, у жены спроси.

- Наташа, тут Фармазон беспокоится, ты ничего такого не чувствуешь?

- Какой еще Фармазон?

- Потом объясню. Но ты что-нибудь чувствуешь?

- Не знаю... - Она втянула трепещущими ноздрями воздух. - Опасность... злоба... смерть... Нам надо бежать!

- Куда? - Я подхватил ребенка на руки, готовый ко всему, волчица бросилась к дверному проему, быстро осмотрела улицу и кивнула нам. Мы бежали по пустынным перекресткам, поднимая столбы пыли. Девочка не плакала, а лишь сильнее прижималась ко мне. Я никогда не представлял себя отцом, но, если бы у нас с Наташей были дети, мое понимание счастья было бы полным. И сейчас, крепко держа совершенно чужого ребенка, я вдруг почувствовал, что она - моя... Эта девочка - моя! Я никогда никому и ни за что ее не отдам. Когда понимание такого простого факта окончательно сформировалось у меня в голове, я остановился. Наташа и близнецы по инерции пронеслись еще шагов десять и уж потом повернулись ко мне.

- Сережка, ты что, устал? Дай ее мне, бежим.

- Нет...

- Но они же найдут нас! Ты понимаешь?! Они ищут меня, а найдут нас всех! - закричала моя жена. - Это не волки... не настоящие волки, это оборотни! Я всегда успевала убежать, но если они почувствуют ваш запах...

- Я знаю. Я очень много знаю. Гораздо больше, чем ты можешь предполагать. Но я не буду от них убегать.

Наташа так и замерла с открытой пастью. Анцифер подтолкнул Фармазона, и черт заговорил в совершенно непривычной для него серьезной манере:

- Так нельзя. Хозяин, ты сходишь с ума. Мы ведь не враги тебе, и она не враг. Послушай, не надо всего этого героизма, беги. Она - спасется, девочку мы с Анцифером вытащим, обещаю, но ты - беги! Пожалуйста, очень тебя прошу.

Я отрицательно покачал головой.

- Сергей Александрович, не надо принимать скоропалительных решений. Мы, может быть, не самые лучшие духи, которые могут быть у человека творческого склада, но мы действительно являемся отражениями вашей мятущейся души. Не будет вас, кому мы нужны по большому счету? Пусть лучше ангел и черт ведут долгую борьбу за вашу душу, чем они скорбно отнесут ее на высший суд в небеса. Послушайте нас, мы оба присоединяемся к просьбе вашей жены - спасайте себя, бегите!

- От кого?! - не выдержал я. - От этого престарелого маньяка?!! Он гоняет меня по всему миру, вернее, по всем мирам. Он превращает мою жену в волчицу, он крадет ее талисман, он мешает жить всем хорошим людям, он заставляет метаться, постоянно оглядываясь... Из-за него льется кровь, рвутся жизни, гибнут ни в чем не повинные души. Хватит! Где он?! Эй, Сыч! А ну, выходи; Больше ты никого не убьешь!.. Я не боюсь тебя!

- Любимый, - еле слышно выдохнула Наташа, - что же ты со мной делаешь? Как я люблю тебя...

- Да, Серега... - мечтательно протянул черт. - Завидую я тебе. Услышать такое признание перед самой смертью... приятно, да?

- Чего ты каркаешь, нечистый дух?! - возмутился было Анцифер, но осекся, увидев в конце улицы знакомый силуэт старого волка.

Сыч! Он принял мой вызов и пришел принять последний бой один на один. Бой, в котором победитель получает все... И он пошел ко мне медленными скользящими шагами, с гордо поднятой головой, а зеленый огонек ненависти в его глазах светился, как адское пламя неистребимого, всепоглощающего Зла. Я ждал. Но вот из-за угла выскользнула еще одна фигура, за ней другая, третья, потом еще и еще. Старый Сыч оставался верен себе, я напрасно заподозрил его в излишнем благородстве. Оборотень был не один. Следом за ним, не отставая и не обгоняя, маршировали еще шестеро вервульфов. Они сразу узнавались, отличаясь от обычного волка размерами, крутизной мускулов, огромными зубами и ненавистью... У них у всех была одинаковая ненависть в глазах. Ко мне, к Наташе, к ребенку, ко всему живому...

- Мне страшно, - неожиданно сказала девочка.

- Не бойся, я никому не позволю тебя обидеть. Произошло что-то странное, я совершенно не чувствовал страха. Ни малейшего! Я твердо знал, что, если хоть один из этих зверей попытается оскалить зубы, я разорву его пополам. Просто руками, как лист бумаги. Анцифер встал рядом, закатывая рукава, и меня нисколько не удивило, что он явно собрался драться. Фармазон занял оборону слева, разминая кисти рук и делая короткие, разогревающие движения каких-то восточных боевых стилей. Только моя Наташа так и застыла столбом, вздыбив шерсть, обнажив клыки и недобро поблескивая глазами. Теперь уже мы жаждали драки!

- Кто ты, человек? - хрипло спросил Сыч, остановившийся в нескольких шагах. - И откуда знаешь мое имя?

- Я - поэт. Сергей Гнедин. Запомни на будущее, чтоб было что вспомнить на том свете.

- Ты перешел нам дорогу.

- Так было всегда, оборотень, разве ты не помнишь?

- Откуда я могу знать тебя? Мы убили многих, но борьба не закончена. Волчий Пастырь всегда поставляет нам свежее мясо. Сегодня он послал тебя и... ребенка. Лакомый кусочек. Это будет только мое блюдо.

- Ты - кровавый маньяк! Сумасшедший мясник! А ну вспоминай, вспоминай меня... Кто отнял у тебя Наташу? Кто расстроил казнь в монастыре, кто спас Фрейю, кто помог крысюкам, кто выручил медведей? Кто всегда вставал наперекор твоим планам? Вспомни меня!

Под яростным напором моего голоса оборотень отступил. Прочие волкодлаки не знали, как себя вести, поэтому тоже попятились назад. Я передал ребенка под Наташину защиту, подобрал занесенный песком обломок металлической трубы и поднял его над головой. Сыч бешено заревел, оборотни поддержали его пристыженным ревом, а потом все смешалось... Это была грязная уличная драка, без правил, без совести, без чести. Меня свалили, изорвали пиджак, местами покусали, но не настолько, чтобы до смерти. Я бил их трубой по головам, без всяких фехтовальных изысков. Вряд ли кого убил, но шишек наставил - это точно. Наташу видел краем глаза: кажется, она спокойненько рассказывала ребенку сказку. Случайные оборотни, бросавшиеся к ней, отлетали как от стены, видимо наталкиваясь на какую-то прозрачную сферу. Что ж, она ведьма, а значит, вполне сумеет о себе позаботиться... В пылу драки, когда все толкаются, падают и мешают друг другу, трудно обстоятельно запомнить, что как было. Обычно описания сражений лепятся из показаний нескольких очевидцев, один я мало чего скажу... Анцифера почти не видел, он был где-то за моей спиной и, судя по тому, что сзади меня ни разу не укусили, дрался очень успешно. Вот Фармазона помню отчетливо. Геройский черт с переливчатым воплем бросился в самую гущу оборотней и, сцепившись с врагами в плотный клубок, четверо на одного, катался в пыли. Были слышны только жуткий вой да базарная ругань, и клочья шерсти красиво летели по ветру. Мне достался старый Сыч, он уже успел дважды получить трубой по голове, но рвался уравнять очки. Ему удалось повалить меня наземь, но в общей толчее я кое-как отпихался ногами. Потом откуда-то сверху пролился яркий сияющий свет, и я ощутил себя лежащим высоко-высоко, на огромной ладони белого ангела.

- Сереженька, прочтите что-нибудь... у нас нет иного выхода. В другое время я бы не рискнул толкать вас на дорогу колдовства, а сейчас сам прошу. Читайте...

Горячие рифмы ударили мне в висок, я выпрямился, кривясь от боли в укушенной ноге, но старался произносить каждое слово ясно и отчетливо:

Хотите, я побуду вашим псом?

Лохматым романтичным сенбернаром...

Хотите, я пребуду вашим сном

Лирическим или сплошным кошмаром?

А может быть, мне сковырнуть звезду,

Оправить в серебро и в алых лентах,

Приплюсовав шалфей и резеду,

Вам поднести коленопреклоненно?

Настало время выдачи слонов

И превращений черепашек в принцев.

В любой любви гармония без слов -

Обычно не обязанность, а принцип.

Принципиально... Буду. Вашим. Я.

Не слишком важно - где, когда, насколько.

Закружит нас волшебная струя

В прыгучем танце под названьем "полька".

Хотите, мы изменим весь сюжет

И повесть станет праздничным романом,

Где ваш полуодетый силуэт

Интимно тает в мареве туманном.

Душа скользит с высокой крутизны,

Я ухожу, глуша огонь желанья

И на ладони вашей холм луны

Изысканно целую на прощанье...

Уже на последней строфе я почувствовал непонятный зуд во всем теле, мягкую, ломающую истому и с ужасом понял, что сам покрываюсь шерстью!

* * *

- М-да-с... Не уверен, что это ваше лучшее стихотворение, - сдержанно откашлялся Анцифер. - Ну а что же вы теперь собираетесь делать?

- Драться! - храбро гавкнул я.

- В таком виде? - Ангел извлек ниоткуда большое модельное зеркало. Я... не слишком удивился увиденному. Ну разве только исчезнувшей одежде. Потянулся, почесал задней лапой за ухом, повертел хвостом, зевнул, исподволь проверяя качество клыков. Не могу сказать ничего плохого - отличный пес получился! Краса и гордость Сен-Бернарского монастыря. Ангел кротко вздохнул, размахнулся как боулинговым шаром, целя мной в кучу разбушевавшихся волкодлаков. Четверо с переменным успехом гвоздили Фармазона. Трое, включая Сыча, возились у непонятной "стены", воздвигнутой моей женой - ведьмой. Наташа не принимала активного участия в драке, она и наша девочка сидели рядышком, болтая, как закадычные подружки. Ребенка совершенно не волновало, что с ней разговаривает страшная волчица, а в двух шагах исходят слюной злобные монстры. Чем она ее так пленила? Завоевать такое безграничное доверие ребенка ох как не просто... В этот момент Анцифер совершил бросок! Все смешалось... Я кубарем врезался в старого Сыча, сметя всех, кто попадался по дороге. Когда он поднялся на ноги, то едва не бухнулся вновь от удивления. Перед ним стоял... я! Не беспомощный интеллигентный мужчина в костюмчике, с бесполезной железякой в руках. Нет! Здоровый четырехлетний сенбернар, с мощным костяком, метр двадцать в холке, с тяжелыми лапами, упрямым лбом и внушительными зубами. Такой же оборотень, только собака, а не волк. Древнейшая вражда, вечное соперничество, родовая месть - все это выплеснулось откуда-то из генных глубин памяти и вспыхнуло яростным огнем вековой ненависти. Мы происходили из одного корня, одной крови, но когда-то, безумно давно, собаки стали помогать людям, и волки до сих пор не могут простить им этого "предательства". Сыч прыгнул на меня с места, без разбега, грозя вцепиться в горло... Будь я по-прежнему человеком - на этом все и закончилось бы. Мое собачье тело реагировало иначе, быстрее, жестче, интуитивнее... В последнюю секунду я подставил плечо, развернулся и, перебросив через себя волка, прижал его к земле обеими лапами. Ей-богу - я бы его загрыз! Но в этот момент на меня бросились те двое, которых я раскидал раньше... Теперь борьба приняла иной оборот. У меня не было страха. Наверное, сенбернары настолько флегматичные, что им плевать, сколько врагов у них на пути. Я дрался со всеми, я был тяжелее и сильнее их, на моей стороне стояли приемы тысяч поколений псов, отважно вступающих в схватку с волком. Вой, рев, рык, кровь, клочья шерсти, совершеннейшая неразбериха схватки и... неожиданное ощущение пустоты вокруг. Оборотни бежали! Кто-то быстрее, кто-то едва волоча ноги, но они уходили все. Последним хромал старый Сыч.

- Мы еще встретимся... Ты слышишь?! Я запомнил тебя, поэт!

Еще толком не отдышавшись, я бодро потрусил к Наташе. Все тело горело недавним боевым азартом, я ощущал себя просто великолепно и, если бы было надо, мог драться еще сколько угодно... Бамс! От неожиданного удара лбом я даже присел на хвост. Между мной и Наташей ничего не было. Она тоже изобразила удивление, быстро пробормотала нужное заклинание, и прозрачная стена растворилась, будто ее не существовало.

- Извини, любимый, я забыла... Надеюсь, ты не очень ушибся?

- Шишка будет, - мрачно пообещал я. - Бедняжка, какой же ты у меня нежный... Иди сюда, я тебя поцелую в лобик, и все пройдет. - Наташа быстро лизнула мой лоб и ласково потерлась щекой о пушистое плечо. - Фрейя, поцелуй папу, он так храбро сражался за нас, что заслуживает награды.

- Кто? - не понял я. - Как ты ее назвала?

- Фрейя, - объяснила девочка, пытаясь обхватить ручонками мою могучую шею. - Мама Наташа сказала, что так меня зовут. В честь твоей далекой подружки.

Возразить было нечего. Моя жена еще не могла знать Фрейю, но в этом мире мне уже надоело всему удивляться. Просто я чувствовал, что все больше и больше привязываюсь к этому ребенку. Хотя так легко играть столь высокими понятиями, как папа и мама, не в моих правилах. Да и Наташа могла бы быть чуть посерьезнее. Кто мы этой девочке? Случайные люди, отважные спасители, непонятные звери или приемные родители...

- Ну что, пойдем домой? - Я на все махнул лапой, само собой как-нибудь утрясется.

- Да-а... спасибо, что напомнил. Ну-ка, признавайся, кобелина, как ты сюда попал?

- Не выражайся при ребенке! Меня отправил сэр Мэлори, ты его знаешь... вернее, еще не знаешь, но вы познакомитесь в скором будущем.