Чтение 24–й страницы книги ~По следам ветра~

Но каждый чувствовал большую ответственность за него, поэтому все сообща
стали разрабатывать детальный план погружения. Было решено, что сначала в
пещеру отправятся Михаил с Павликом. Они должны захватить с собой пустую
автомобильную камеру, чтобы там надуть ее, превратив в своего рода
спасательный круг. Потом они укрепят под сводом лампу в тысячу свечей.
Вместе с прожекторами, установленными под водой, это позволило бы осмотреть
все уголки пещеры.

Когда все это будет сделано, передовые дадут сигнал, и в пещеру
направится Василий Павлович в сопровождении Бориса и Светланы. Мы с Наташей
остаемся на борту для страховки.

Как ни хотелось мне снова отправиться в пещеру, я не стал возражать
против такого распределения. Ведь я уже дважды побывал там.

Осуществлять этот четко разработанный план мы начали немедленно. Самой
трудной задачей было, конечно, доставить благополучно в пещеру профессора. С
аквалангом он был хорошо знаком и надевал его с нашей помощью довольно
умело. Но ведь нужны еще здоровье и опыт. Под тяжестью баллонов Василий
Павлович совсем согнулся.. Тогда мы поспешили опустить его в воду, чтобы он
поскорее потерял вес и заодно потренировался в правильном дыхании.

Придерживаясь за трап, он с головой погрузился в воду и сидел там, пуская
пузыри.

Михаил и Павлик нырнули, навьюченные лампами, прожекторами и другим
снаряжением, и минут через пятнадцать уже подали условный сигнал.

Теперь спустились в воду Борис со Светланой. Они попытались взять Кратова
за руки с двух сторон и так провожать в морские глубины. Но старик сердито
вырвался и стал самостоятельно и довольно ловко погружаться.

Три тени постепенно растаяли в глубине. Время остановилось. Мы с Наташей
томились на раскаленной палубе, казалось, целую вечность, а товарищи не
подавали никаких сигналов. Они все еще оставались в пещере: пузырьки воздуха
не выскакивали на поверхность.

Терпение мое лопнуло, и я дернул разок за сигнальный конец, привязанный к
поясу Михаила: "Как себя чувствуешь?" Он ответил тоже одним рывком:
"Хорошо".

Тогда я дернул за тросик трижды, приглашая его на поверхность. Он не
ответил. Повторил сигнал. Он продолжал молчать. Я был совершенно бессилен:
вытащить его оттуда нельзя - зацепится за выступы скалы,

И тут на поверхности моря весело забулькали пузырьки. Кто-то возвращался.
Не дожидаясь, пока товарищи выйдут из воды, я торопливо спустился по трапу и
нырнул.

Мне навстречу поднимались Борис и Светлана, что-то таща в сетке.
Проплывая мимо, Светлана восторженно показала мне большой палец: "Во!!"

Хотя в туннеле было темно, я пробирался уже уверенно, словно по коридору
собственной квартиры. Пещера оказалась залитой ярким светом. Два прожектора
горели под водой, а наверху, под сводами, ослепительно сияла пузатая лампа.

Между потолком пещеры и поверхностью воды оставался промежуток метра в
полтора. По этому подземному озеру плавал наш профессор, придерживаясь за
спасательный круг из автомобильной камеры. Он то и дело опускал голову в
воду и наблюдал за работой Аристова и Павлика.

Увидев меня, Кратов удивился и хотел что-то спросить, но забыл вынуть
мундштук изо рта. Смутившись, он исправил эту ошибку и набросился на меня:

- Вы здесь зачем?

- Мне сказали, чтобы плыл вам на помощь, - слукавил я.

- Ничего подобного я не поручал! Но ладно... Раз уж вы тут, помогите
ребятам разметить пещеру.

Сверху не было видно, чем заняты под водой мои товарищи. Нырнув, я
увидел, что они вбивают колышки в пол пещеры и натягивают между ними
проволоку. Старик оставался верен себе: прежде всего заставил их разметить
раскоп на квадраты, чтобы все находки разложить по определенным полочкам...

Я стал помогать им, но невольно то и дело отвлекался, чтобы разглядеть
получше находки. В одном углу пещеры были грудой навалены какие-то не то
кубки, не то чаши. Повернувшись, я едва не наткнулся на каменный столб,
который видел при первом посещении пещеры. У его подножия лежали тот самый
щит с маской Горгоны, меч и браслеты, тоже, по-моему, золотые. Рассмотреть
их как следует не удалось, потому что Михаил толкнул меня в бок, приглашая
приняться, наконец, за дело.

Работа наша растянулась почти на неделю.

Пока мы не разметили всю пещеру, Кратов не позволял ничего сдвигать с
места. Каждый квадрат попа с лежавшими на нем предметами мы фотографировали
специальным аппаратом для съемок под водой, Одновременно Василий Павлович,
который каждый день нырял вместе с нами, составлял точный план пещеры. Для
него это оказалось делом совсем нелегким. Приходилось то погружаться в воду
с головой, чтобы рассмотреть находки, то снова выныривать к резиновому
плотику, который мы превратили в плавучий письменный стол, положив на камеру
широкую доску.

Только закончив все эти подготовительные работы, мы начали выносить
находки из пещеры. И, собственно, только теперь как следует разобрались в
том, что же нашли.

Пещера оказалась. довольно просторной. Длина ее достигала без малого
девяти метров, а ширина - пяти с половиной. От пола до потолка, нависшего
полукруглым сводом, в самом высоком месте было около четырех метров. Во
времена Савмака в пещере да и почти во всем наклонном туннеле было сухо,
вода заливала только самый вход в него. Но когда уровень моря поднялся или,
может быть, наоборот, - опустился берег, пещера оказалась затопленной.

Подробная перепись наших- находок заняла почти полную тетрадку. В пещеру,
словно в музей, были собраны самые различные вещи.

Еще издавна она, видимо, служила потайным святилищем тавров. Об этом
свидетельствовали два громадных рельефных изображения мужчины и женщины с
раскинутыми в стороны руками, вырубленные в одной из стен. Фигуры были
очерчены совсем примитивно, словно рукой ребенка.

Перед ними, немного отступая от стены, торчал каменный столб, или,
точнее, плита. Ее всю покрывали какие-то значки. А в верхней части плиты,
почти достигавшей уровня воды, был укреплен золотой, сверкающий диск с
расходящимися во все стороны лучами - символ бога Гелиоса. Точно такое же
изображение, как. сказал Кратов, есть на обратной стороне монет,
приписываемых: Савмаку!

- Почему восставшие рабы выбрали такой символ, - ответил профессор на
наши недоуменные вопросы, - -можно только догадываться. Но это не единичный
случай. Примерно в то же время восстание рабов потрясали античный мир во
многих местах - в Малой Азии, в Сипилии, на острове Делосе, в рудниках
Аттики.

И вот что чрезвычайно любопытно, восставшие рабы в Пергаме тоже избрали
своим символом изображение Гелиоса и провозгласили себя гелиополптами -
"гражданами солнца". Вероятно, и Савмака увлекала мечта о стране счастливых,
о "солнечном государстве", где не будет места угнетателям...

Скифы приспособили таврское святилище для своих целей. Может быть, здесь
прятались беглые рабы, собирались заговорщики. Здесь они мечтали о солнечной
стране...

Перед изображением Гелиоса покоился на полу плоский камень. На нем
сохранились следы костра. Вероятно, здесь пылал священный огонь. А по бокам
плиты стояли два изумительных глиняных светильника. Один изображал сирену в
виде полуженщины, полуптицы, а второй - богиню Афродиту, выходящую из
морской раковины.

- Работа, несомненно, греческая, - сказал о них Василий Павлович. -
Вероятно, привезены из Афин и украшали какой-нибудь дворец. А скифы
перенесли их сюда. Среди них оказались истинные ценители красоты.

Еще более причудливую смесь из самых различных вещей мы обнаружили в
углах пещеры. Чего тут только не было! Золотые и серебряные чаши, блюда,
щиты, мечи, цепочки с драгоценными камнями. Это и были сокровища, о
таинственном исчезновении которых сетовали алчные захватчики крепости.
Теперь они попадут в музеи.

Описывать все эти замечательные находки было бы слишком долго, да и
бесполезно. Их надо видеть собственными глазами. Но некоторые мне особенно
понравились и запомнились.

Там был громадный, в пол-обхвата, золотой фиал, сплошь покрытый
удивительно живыми и выразительными рельефными фигурками зверей: львы
терзали быстроногих антилоп, над ними кружили орлы, распластав широкие
крылья...

Светлане и Наташе особенно понравилось круглое серебряное зеркало.
Оборотная сторона его была покрыта особым сплавом - электром, и на нем
выгравировано изображение сидящей крылатой богини победы Ники.

Увы, она не долго сопутствовала восставшим... Мечты о солнечном
государстве были растоптаны гоплитами. Для немногих уцелевших потайная
пещера стала последним прибежищем.

Сумели ли они перехитрить врагов и, переждав здесь опасность, ночью
выскользнуть через подводный ход на свободу, уйти в большой мир, чтобы снова
скитаться, прятаться, разносить по другим городам и странам неугасимые искры
восстания? Или враг устроил на суше засаду, караулил их, и они предпочли
погибнуть в этом подземелье от голода и жажды, но не сдаться?

Для одного из вожаков восстания пещера, несомненно, стала гробницей.

Я упоминал, что посреди пещеры лежали на полу золотые украшения, меч и
щит с головой Медузы Горгоны. Они оказались здесь не случайно. Нанеся эти
находки на план, Василий Павлович вдруг воскликнул:

- Постойте, да ведь это же погребение! Теперь понятно, почему украшения
расположены в таком странном порядке. Видите? Здесь лежал человек...

Присмотревшись, мы тоже как будто начали различать очертания некогда
лежавшего здесь распростертого человеческого тела. Браслеты украшали
запястья, щит покоился на груди убитого воина, а меч с отделанной золотом
рукояткой был положен рядом с телом.

Если бы вода не залила пещеру, тело погибшего, может быть, превратилось
бы в мумию, высохло. Но море поглотило героя навеки, и только погребальные