пейзаж изменился. Вместо привычных уже пустынных холмов и скал, подножия
которых утопали в бархатистом, раскаленном на солнце песке, они попали на
широкое вулканическое поле.
Застывшие потоки лавы образовали здесь причудливые невысокие гребни,
впадины, волны. Поверхность камня ослепительно сверкала под солнцем, словно
они шли по огромному черному зеркалу. Тяжелые рюкзаки оттягивали плечи. С
собой приходилось нести не только приборы из планетарного комплекса, но
также и большой запас воды. Доктор оказался прав - в пище они больше не
нуждались, но зато потребление воды значительно возросло, наверно,
организм, перестраиваясь на новую энергетику, нуждался в большом количестве
жидкости. В пустынной местности ручьи встречались не так часто, и всю воду
вместе с неприкосновенным запасом приходилось тащить с собой.
Кибернетик отстал на несколько шагов, он то и дело спотыкался о камни, и
Физик слышал его приглушенные проклятия. Наконец Кибернетик окончательно
потерял терпение, бросил рюкзак и потребовал остановиться.
- Не понимаю, зачем вообще тебе нужны эти походы! Чего ты ищешь?
- Видишь ли, Миша, нас сюда прислали для исследовательской работы. Вот мы
ею и занимаемся. Мы не видели даже сотой части планеты. Ничего о ней не
знаем. Здесь за каждым камнем могут таиться сюрпризы.
- Никто нас сюда не присылал, и никакая мы больше не экспедиция! Незачем
себя обманывать!
- Хорошо. Пусть не экспедиция. Считай, что мне просто интересно.
- Ну и ходил бы один, я-то тут при чем?
- Одному ходить по неисследованной планете не разрешает инструкция. Ты
разве не знаешь?
- Я знаю инструкцию. Нечего издеваться. Я не вижу смысла в твоих шатаниях
по планете. Если ты ищешь их, то напрасно. Райков ясно сказал, что они ушли
и больше не вернутся.
- Знаешь, Миша, после того, что случилось с Райковым, я не могу
насмотреться на эту планету. Тут в каждом камне может таиться такое... Мне
действительно интересно. Вот посмотри, этот гребень похож на электрокар, а
тот - на голову верблюда, а за тем гребнем может открыться озеро, лес,
может быть, город... Я не знаю что, говорили же они Райкову, что здесь
побывала целая цивилизация. Пусть контакт не состоялся, должны остаться
хоть какие-то следы!
- Не понимаю, нам-то какая польза от этих следов?
- Не знаю, - честно признался Физик. - Может быть, никакой. Не во всем же
надо искать пользу. И потом, сидеть без дела в лагере просто скучно,
неужели ты этого не заметил?
- Мне никогда не бывает скучно, - мрачно изрек Кибернетик и, словно
закрепляя сказанное, сразу же повторил: - Никогда.
- Интересно, Миша, зачем тебя занесло в дальнюю разведку?
- Не твое это дело, Петрович. Ты все-таки не Навигатор и не председатель
экспедиционной комиссии.
- В этом ты, несомненно, прав. - Физик стряхнул пот со лба, подошел к
Кибернетику и, поставив свой рюкзак рядом с его небрежно брошенным на
землю, достал флягу о водой, смочил виски, голову, прополоскал горло. Потом
тяжело опустился на гладкий камень в тени рядом с Кибернетиком и продолжил:
- На этой планете, несомненно, существует некая комиссия. Может быть,
термин неточен, не в нем дело. Я хочу сказать, что здесь наши поступки, а
может быть, даже мысли изучаются, оцениваются. По ним делают выводы, и не
только о нас с тобой, обо всей нашей цивилизации. Обо всех людях сразу.
- Если бы ты был прав, они бы не выбрали для своего эксперимента этого
сопливого мальчишку!
Кибернетик подобрал с земли увесистый каменный осколок и запустил его в
ближайший гребень. Камень разлетелся на множество осколков с печальным
стеклянным звоном, словно Кибернетик разбил хрусталь. Несколько минут Физик
молча внимательно смотрел на него.
- Не такой уж Райков мальчишка, и потом, мне кажется, не в возрасте здесь
дело, совсем не в возрасте, так что пеняй на себя.
- Ну знаешь! - Кибернетик вскочил. - Мне надоели твои поучения. Пойдем.
- Ты сам виноват, Миша. Не надо было хвататься за бластер. Доктор абсолютно
прав. Я убежден, их выбор совсем не случаен. Они могли в чем-то ошибиться,
не разобраться до конца с нашей психологией, в наших моральных качествах,
но в основном они правы. Райков наиболее подходящая кандидатура. У него
светлая голова, он способен на неожиданные смелые решения, и над ним не
довлеют параграфы бесчисленных инструкций, законов и правил, к которым мы с
тобой слишком уж привыкли... А может, просто им понравилась его смелость,
нам с тобой в нужный момент ее не хватило. Я вот все думаю, отчего меня они
вышвырнули из эксперимента. Думаю и не могу понять... Видишь, как все
непросто.
Физик поднялся, и часа два они шли молча. Время от времени он
останавливался, чтобы зарисовать крюки пройденного маршрута, и тогда
Кибернетик, опустив на землю рюкзак, отходил в сторону, словно лишний раз
хотел подчеркнуть свое несогласие с его доводами, свою обиду и нежелание
нарушить молчание.
Физик его не торопил, понимая, что сказано уже достаточно и нужно дать ему
время. По тому, как он хмурился, как ходили желваки по скулам, Физик понял,
что в голове этого молчаливого, мрачного, отчужденного от всех человека
идет напряженная работа мысли, переоценка старых ценностей, оценка новых
фактов... Во всяком случае, он на это надеялся.
Километра через три плато начало постепенно подниматься, идти становилось
все труднее, но зато совершенно исчез песок, полностью обнажилась
полированная, гладкая, как кость, каменная поверхность. Теперь Физик не
отрывал от нее глаз, старательно обходя наиболее ровные расселины, иногда
нагибался и подолгу изучал камень под ногами. Наконец Кибернетик не
выдержал:
- Что ты там ищешь? Ползаешь, как ищейка, по этим камням!
- Я понимаю, что вероятность мала, но все же... Если сложить все наши
маршруты, мы обошли порядочный кусок и постепенно замыкаем круг. Странно,
что до сих пор не заметили ни одного следа.
- Да чей след может быть в этой мертвой пустыне?
- След нашего робота. Не мог же он испариться?
- Вполне мог. Испарилась же шлюпка, испарилась оболочка наших скафандров.
- Об этом я не подумал, хотя обшивка шлюпки и наши скафандры разрушились не
случайно. Нам просто дали понять, что они здесь не нужны.
- Можешь считать, что робот им тоже не нужен. - Минут пятнадцать Кибернетик
молчал, надеясь, что Физик поддержит разговор, но тот не стал ему помогать.
Наконец он спросил: - Зачем тебе робот?
- У него хорошая память, прочная, с большим объемом. Кроме того, пешком,
без транспорта, мы немногого добьемся. Жалкие царапины маршрутов, а вокруг
десятки тысяч километров неисследованной поверхности. Там может скрываться
все что угодно. Не верю я в мертвый камень. Слишком уж он однозначен.
Словно кто-то специально проектировал эту пустыню.
- Скорее всего, так оно и было.
Кибернетик отвернулся и вновь молча пошел вперед. Физик долго стоял
неподвижно, глядя ему вслед. На худой фигуре Кибернетика одежда болталась,
точно он носил ее с чужого плеча. Куртка местами уже порвалась, неряшливо
торчали клочья подкладки, а давно не бритые щеки, оттененные синеватой
щетиной, ввалились внутрь.
Усилия доктора поддерживать их всех в определенной форме, не давать
опускаться, в случае с Кибернетиком не имели успеха. Безнадежность
ситуации, в которой они оказались, а может быть, и сама эта странная
планета, словно рентген, высвечивала в них нечто глубинное, в обычных
условиях скрытое от постороннего глаза. Только сегодня он, например, понял,
Флинт Эрик
Березин Федор
Сертаков Виталий
Шекли Роберт
Лукьяненко Сергей
Беляев Александр