Откуда эта чертова сентиментальность, не пятнадцать же ей лет, в самом
деле?
два яйца, Влад думал, что быт, налаженный с таким трудом, снова предстоит
сломать. Потому что на человека, связанного узами, уговоры не действуют.
Анжела выследила его, через несколько дней Анжела вернется, и если Влад не
хочет неприятностей - он должен исчезнуть. Надолго.
со стола. Он успел привязаться к этому дому, хоть и понимал, что рано или
поздно его придется сменить...
вагона, который катится, нигде не задерживаясь, хоть бы и по кругу, лишь бы
не обязать никого и никому не быть обязанным. И клочьями летят обрывки так и
не завязавшихся уз...
как за ним тянутся, летят по ветру серые нити будто бы рваных бинтов.
Заставил себя думать о другом: продажа дома - это такая морока; через
несколько месяцев, если все планы литагента относительно "Гран-Грэма"
реализуются, можно будет купить трейлер и поменять машину на более мощную...
уезжать. Всю жизнь так: завтра, в крайнем случае послезавтра. Исчезнуть и
спрятаться. Дверью прищемить нарождающиеся узы...
Впереди была ночь, чтобы работать, и день, чтобы выспаться; завтра вечером
он уедет. Ночная поездка сквозь снег похожа на полет сквозь звезды.
***
что украсил бы своим шпионским присутствием любую разведку; правда,
неоднократно он бывал и на грани провала, и всякий раз казалось: конец. Вот
оно, разоблачен, теперь Анна все поймет...
Или обыкновенен, неярок, безлик; дважды она прошла в двух шагах, просто не
заметив его. А один раз она его заметила и узнала - но легко поверила в
случайность. Дело ведь было неподалеку от университета...
ею. Особенно трудно было оставаться незаметным, когда с Анной знакомились на
улице; всякий раз, когда Влад становился свидетелем такого знакомства,
настроение его портилось на несколько дней вперед.
каким-то мальчиком из подворотни, то с каким-то подозрительным типом лет под
сорок, то с назойливым мотоциклистом, то с хорошо одетым парнем, у которого
на лбу было написано, что он живет в этом мире ради себя, любимого, и больше
ему не для кого жить. Вместо того чтобы сразу дать всем им от ворот поворот,
Анна начинала извиняться, что-то объяснять, едва ли не оправдываться за то.
что не бежит тут же на свидание с первым встречным; в такие минуты Владу
хотелось выйти из своего укрытия и поскорее своротить нахалу челюсть. Ему
казалось, что никчемность этих уличных приставал видна за версту; тем не
менее, когда с Анной знакомились студенты-старшекурсники, он злился еще
больше.
толпа прижимала их друг к другу;
что даже в полупустом салоне Аннин ухажер искусно изображает толпу, как это
делают иногда карманники. Воришек интересуют кошельки - Аннин ухажер
пользовался запрещенным приемом, чтобы ненароком обнять ничего не
подозревающую девушку, а Анна решительно ничего не видела - обычно умная и
толковая, она делалась слепой и наивной, как только дело касалось
элементарных житейских вопросов. Влад ведь прекрасно видел, что она не
испытывает от "трамвайных объятий" ничего, кроме неловкости, но возражать не
решается, потому что ведь салон, кажется, переполнен...
усердствовал в трамвае, - не выдержал.
Нахал пребывал в прекрасном расположении духа, а фонари вокруг дома не
горели; Влад пошел след в след за насвистывающим парнем и шел все скорее,
пока не нагнал его.
можно было пройти мимо, парень даже не узнал бы в полутьме какого-то там
студентишку, виденного несколько раз в вестибюле университета. Но Влад
вспомнил, как жмурилась эта вот нахальная рожа, налегая на Анну в толкучем
трамвайном вагоне; Влад вспомнил - и, не давая себе времени на раздумья,
заехал парню кулаком в скулу.
вагон и некоторый опыт драк. Но противник даже не попытался обороняться -
взвизгнул, как женщина, и со всех ног бросился наутек.
добычу. Влад поддался азарту; опрокинув студента на землю, он несколько раз
сунул ему кулаком под ребра и прошипел, что, если еще раз увидит свою жертву
рядом с Анной - раздробит подлецу череп и расплескает мозги по асфальту...
неопределенный, но от этого не менее жгучий стыд. На другой день соперник в
поле зрения не появлялся, а потом и вовсе сошел на нет, и Анна, как
показалось Владу, была скорее довольна, нежели опечалена...
и то однажды - с тех пор Влад почувствовал, что Анна - его.
девочкой Изой. Привязав к себе, Влад никогда не оставит ее одну. Он будет
вечно рядом - вот и решение проблемы; никогда-никогда Влад не станет
злоупотреблять своей властью над человеком, скованным узами. Миллионы людей
мечтают быть вечно вместе - а у Влада есть реальный шанс осуществить эту
мечту. Надо только догнать однажды Анну на вечерней улице, окликнуть, чтобы
она не испугалась...
привязать к себе человека, которого видишь ежедневно и на вполне законных
основаниях, - привязать такого человека легко и естественно, но отвязать -
невозможно... Это как прыжок с парашютом, шаг - и ты уже летишь, полет
прекрасен, но вернуть тот единственный шаг - невозможно.
орден - великую битву, Как пушинка на тополе - город... Не пугайся. Я просто
воздух, Которым ты дышишь. Привет.
"красное словцо", а самая что ни на есть правдивая правда... Если они живут
всю жизнь вместе, не расставаясь ни на день, - это хорошо? Это не страшно?
свободой?
верит в вечную любовь... Что не помешает ей выскочить замуж за этого своего
Эдика, который в прошлую субботу катал вас на машине...
пугает?
***
этот раз неудобная и скрипучая; отчего-то привычное состояние пути,
временности, путешествия не только не приносило ему удовольствия - угнетало.
накануне сессии, Анна пришла на занятия в тонком белом платьице под поясок.
Платьице едва прикрывало колени; подруги завосхищались, Анна рассмеялась,
подняла руки, будто собираясь танцевать, но передумала и зашагала к своему
столу. В памяти Влада этот момент остался, как черно-белая фотография, -
девушка стоит на носках, вскинув руки, на ней лежит солнечный луч, и белые
блики от белого платья освещают вечно сумрачную аудиторию.
Почему? Что случилось?
пластиковой бутылки. Спуститься вниз? Все спят... Дежурный портье клюет
носом... В этой дыре нет даже приличной гостиницы...
из папки лист бумаги и шариковую ручку.
пятого курса? Помнишь, как ты подошла к нему и спросила, действительно ли у
него нет машины, а он обиделся?
Впрочем, это я пишу не тебе сейчас - пишу себе, каким я был тогда. Я ведь
был на грани, на самой-самой грани, еще чуть-чуть - и я совершил бы
Непоправимую Глупость...
взял тебя за руку..."
***