- А вторая половина - как оплошали ваши медицинские комиссии?
- Вовсе нет! Туда проникли наши врачи, члены Союза обездоленных. Они знали,
что так надо.
- Что так надо?
- Надо, чтобы председатель Союза обездоленных Генри Гри вернулся из
спасательного звездного рейса национальным или даже всепланетным героем.
- Героем или героиней?
- Пускай героиней! Однако в полет должен был отправляться обязательно
мистер Генри Гри, который дважды уступал в предвыборной борьбе за
сенаторское кресло в штате Алабама Джесси Грегори. Республиканцы уже
считают это место своим! Тогда-то Генри Гри и начал свою подготовку. После
четырех лет полета он вернулся бы на гребне небывалой популярности, которой
только помог бы романтический маскарад Генриэтты. За это можно рисковать
жизнью, командир, - я имею в виду не только трех звездолетчиков в космосе,
но и три миллиона обездоленных на Земле. Как ты думаешь, командир, какая
цифра, какая задача больше?
- Ну, парень!.. То есть Генри... тьфу!.. Генриэтта! Скажи сначала, зачем
тебе вообще понадобился этот маскарад?
- Э-э, командир! На Капитолии редкость женщина-сенатор. Королевы правили,
но не в Америке! И Союз обездоленных решил добиваться кресла для своего
председателя Генри Гри. Ковбой и ученый! Каскадер и поэт! К тому же "свой
парень"! О'кэй!
- О'кэй, о'кэй, парень что надо! Видел я твои киноподвиги! Прыгнуть на
автомобиле с моста на идущий под ним поезд, промчаться в авто по крышам
вагонов и локомотива, потом слететь на том же каре по ходу вперед на
железнодорожные пути и скакать на шинах по шпалам впереди поезда - это,
брат, трюк небывалый. За одно это тебя в звездный рейс можно взять. И
все-таки ты вновь проиграл на выборах. Видно, там другие трюки требуются.
Так чего ты снова в эту свалку лезешь?
- Чтобы победить! Национальный и всепланетный герой - уже не тот противник
для республиканцев, как прежде. Популярность звездолетчика должна помочь
Союзу обездоленных посадить своего сенатора в Капитолий. И мой долг
добиться этого.
- Эге! Так вот какому долгу клятва давалась!
- Клятва давалась жизнью, которая принадлежит не Генри Гри и не Генриэтте
Грин, а миллионам обездоленных американцев! Ради них были пройдены все
математические тесты и физические испытания. Вот и суди теперь сам, кого я
должна спасать: трех человек, терпящих бедствие в космосе, или три миллиона
американцев?
- Да, задаешь ты мне задачу! Выходит дело, ты лететь с нами не хочешь?
- Еще как хочу, но есть особая тайна, Бережной. Узнать ее - эго понимать,
чего стоит мне отказаться от полета с тобой и Никитой.
- А Никита при чем? Он незаменимый штурман. У него таких вопросов
возникнуть не может.
- Нет, командир, я не о том...
Послышались всплески весел. Мальчишки возвращались, гребя теперь против
течения.
- А они правильно сказали про влюбленных, Бережной.
- Про кого?
- Про меня, командир, - и Генриэтта задорно помахала мальчуганам сорванной
веткой. - Разведчики, прокатите в лодке! - крикнула она.
Ребята смутились, посовещались немного и стали подгребать к берегу.
- Нет, ребятки, я пошутила! - снова крикнула американка. - У меня командир
такой строгий!
- Какой командир? - заинтересовались мальчики.
- Бережной, звездолетчик! Знаете такого?
- Ух ты! - воскликнул один из ребят.
- А Никиту Вязова вы знаете? - крикнул другой.
- Еще бы! А ты?
- Он меня, Сашу Кузнецова, и вот его, Витю Стрелецкого, из воды вытащил.
Передайте ему, мы его всегда помнить будем!
- Передам, непременно передам! - ответила Генриэтта.
Лодка стала удаляться.
- Славные ребята! - глядя вслед ей, сказала американка и добавила: - Да и
Никиту, наверное, тоже любят.
- Что значит тоже? - насторожился Бережной.
- Что такое "тоже", спрашиваешь? Отвечу, командир, что ради своего долга, о
котором ты теперь знаешь, я отказываюсь от своего счастья.
- От какого счастья?
- От звездного счастья! Когда в полете тайна раскрылась бы, я бы во всем
призналась Никите.
- В том, что ты женщина?
- Это он сам понял бы. Нет, открылась бы в своих чувствах к нему!
Бережной свистнул.
- Ну знаешь! Я никогда не был фаталистом, но теперь вспоминаю поговорку,
которой многие люди себя утешали.
- Какая поговорка?
- Что ни делается, все к лучшему! Хорошо, что не придется тебе признаваться
Никите! Он на Земле оставляет чудную девушку.
- О, я не завидую ей! У нее пройдут годы, пока на его часах отсчитаются
минуты. Она забудет его. Появятся муж, дети, внуки, правнуки, и только
самые далекие ее потомки, может быть, дождутся нас с Никитой, по-прежнему
молодых и счастливых.
- Чем счастливых?
- Взаимной любовью, командир, которая расцветет у тебя на глазах. Ты
думаешь, что молодой мужчина за долгие годы полета не влюбится в летящую с
ним рядом женщину? О, Бережной, если захочу, я могу быть обворожительной,
но... всего этого, увы, не случится, ибо долг разведет каждого из нас в
стороны.
- Не хотел бы я видеть все это!
- Тебе пришлось бы не только видеть, но и поженить нас. И знаешь, где? В
невесомости, когда тяговый модуль начнет тормозить при подходе к спасаемому
звездолету. Я всегда восхищалась тем. что парашютисты успевают справлять
свадьбы в свободном полете. И завидовала им - прыгнут с самолета,
повенчаются, бутылку шампанского с друзьями выпьют, а потом только парашют
раскроют И я хотела, чтобы так получилось и у нас!.. В командире должна
воплощаться вся земная законность. Не правда ли? И тебе пришлось бы
соединить нас брачными узами без уз тяготения. Не так ли? - Американка
смеялась.
- Нет, не так! Не знаю, буду ли я венчать вас с Никитой среди звезд, но
дезертировать тебе в последнюю минуту не дам. Это я твердо знаю. Да и никто
не даст.
Нортон Андрэ
Буркатовский Сергей
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия