Чтение 24–й страницы книги ~Пески Марса~

исторической ошибке - именно здесь произошла первая высадка на Марс.
Только через несколько лет решили перенести центр тяжести в Порт-Лоуэлл и
законсервировать Порт-Скиапарелли.

Маленький город во многих отношениях был копией своего более сильного и
более современного соперника. На его долю выпали геологические (точнее,
аэрологические) изыскания и исследования близлежащих районов. И жители
простить себе не могли, что Гибсон с товарищами набрели на величайшее в
истории Марса открытие так близко от них.

Этот визит почти парализовал нормальную жизнь города - куда бы ни пошел
Гибсон, на его пути собирались толпы. Особенно нравилось всем заманивать
Сквика под яркий свет и смотреть, как он чернеет, пытаясь выжать все
возможное из своего положения. Именно в Порт-Скиапарелли кому-то пришло в
голову проектировать на Сквика несложные картинки, а потом фотографировать
его. Дошло до того, что Гибсон с огорчением увидел на боку своего любимца
грубое, но вполне четкое изображение известной телезвезды.

В общем визит в Порт-Скиапарелли особой радости не принес. За три дня
они осмотрели все, что стоило осматривать, а несколько прогулок по
окрестностям оказались довольно скучными. Джимми беспокоился об Айрин и то
и дело заказывал долгие междугородные разговоры. Гибсону не терпелось
вернуться в большой город - тот самый, который он так недавно считал
деревней-переростком. Только Хилтон, человек терпеливый, не огорчался и
наслаждался отдыхом.

Все же один раз Гибсону пришлось поволноваться. Он часто спрашивал
себя, что случится, если откажет купол. Здесь он получил ответ - во всяком
случае, более подробного ответа он бы не хотел.

Однажды в тихий предвечерний час он брал интервью у главного инженера.
Рядом на длинных ногах восседал Сквик, похожий на огромную
куклу-неваляшку. Гибсону казалось, что его собеседник становится все
рассеяннее, словно ждет чего-то. И вдруг без предупреждения пол вздрогнул
- один раз, второй, третий... Почти сразу из репродуктора раздался
тревожный голос: "Прорыв купола! Прорыв купола! Учебная тревога! В вашем
распоряжении десять секунд! Все в убежище! Учебная тревога!"

Гибсон вскочил с кресла, но тут же понял, что делать ничего не надо.
Издалека донесся звук закрывающихся дверей, потом наступила тишина.
Главный инженер встал, подошел к окну, посмотрел на единственную большую
улицу.

- Кажется, все спрятались, - сказал он. - Конечно, нельзя объявлять
тревогу совсем неожиданно, Мы проводим их раз в месяц, и приходится
предупреждать, а то подумают, что настоящая.

- Что именно нам полагается делать? - спросил Гибсон, хотя ему уже
говорили раза два.

- Как только услышите три подземных взрыва, бегите в убежище.
Понимаете, когда давление падает, каждый дом переходит на самоснабжение.
Воздуху должно хватить на несколько часов.

- А если кто-нибудь останется на улице?

- Давление падает не сразу, несколько секунд у вас есть. А станет дурно
- втащат в дом, и человек придет в себя. Конечно, если сердце здоровое.
Ну, с плохим сердцем на Марс не едут.

- Надеюсь, вам не придется проверить это на практике!

- Мы тоже надеемся. Но здесь, на Марсе, надо быть готовым ко всему. А
вот и отбой.

Репродуктор заговорил снова:

- Учебная тревога окончена. Всех, кто не успел укрыться в течение
контрольного времени, просим сообщить администрации. До свидания.

- Сообщат? - спросил Гибсон. - Что-то я не уверен.

Инженер засмеялся:

- Смотря кто. Если сами виноваты - может, и не сообщат. А вообще-то
иначе не найдешь слабые места. Придет кто-нибудь и скажет: "Вот, смотри, я
чистил плавильную печь, когда объявили тревогу, и выбирался оттуда две
минуты. Что же мне, интересно, делать, когда будет настоящая?"

Гибсон с завистью взглянул на Сквика. Тот как будто спал; хотя, судя по
легким движениям больших прозрачных ушей, разговор не оставлял его
равнодушным.

- Хорошо ему, ни о каких давлениях не думает. Были бы мы такие, сколько
бы мы сделали на Марсе!

- А что они сделали? - задумчиво спросил инженер. - Выжили - вот и все.
Нельзя приспосабливаться к среде. Надо приспособить среду к нам.

Что-то похожее говорил Хэдфилд во время той, первой, встречи. Гибсон
много раз вспоминал эти слова в последующие годы.

Возвращение в Порт-Лоуэлл можно было назвать триумфальным. Столичные
жители, находившиеся в приподнятом настроении после победы над лихорадкой,
с нетерпением ждали Гибсона и его добычу. Ученые готовились к встрече со
Сквиком; особенно старались зоологи, спешно отменившие свои теории об
отсутствии животной жизни на Марсе.

Гибсон отдал им своего любимца только тогда, когда они торжественно
заверили его, что мысль о вивисекции им и в голову не приходила, и,
лопаясь от идей, поспешил к Главному.

Хэдфилд встретил его приветливо. Мартин не без удовольствия заметил,
что теперь Главный относится к нему иначе. Вначале он был, ну, не то чтоб
сух, а как-то сдержан. В сущности, он и не скрывал, что Гибсон для него
помеха, еще одна обуза. Теперь же, по всей видимости, Главный больше не
считал его стихийным бедствием.

- Вы подарили мне новых, интересных подданных, - улыбнулся Хэдфилд. -
Сейчас я видел вашего любимца. Подает надежды. Только что стукнул главного
врача.

- Я надеюсь, они хорошо с ним обращаются? - забеспокоился Гибсон.

- С кем? С главным врачом?

- Нет, со Сквиком, конечно! Я все думаю, есть ли тут на Марсе другие не
известные нам существа? Может быть, более развитые?

- Другими словами - единственные ли это марсиане?

- Вот именно!

- Много лет пройдет, пока мы узнаем... Но мне кажется - единственные.
Условия, которые помогли им выжить, встречаются тут редко.

- Я хотел поговорить с вами. - Гибсон сунул руку в карман, вытащил
кусочек "водоросли", проткнул пупырышек, и они услышали слабый свист газа.

- Понимаете, если разводить эту штуку, мы решим проблему воздуха. Дадим
ей песка побольше, а она даст нам кислород.

- Так-так... - уклончиво сказал Хэдфилд.

- Конечно, надо вывести сорт, который даст максимум кислорода, -
продолжал Гибсон.

- Естественно, - отвечал Хэдфилд.

Тон его показался Гибсону странным. Он взглянул на Главного и увидел,
что тот улыбается.

- Кажется, вы не принимаете меня всерьез! - горько заметил он.

Хэдфилд резко выпрямился.

- Что вы! - ответил он. - Я принимаю вас всерьез, и гораздо больше, чем
вы думаете. - Он поиграл пресс-папье и решительно нажал кнопку микрофона.

- Пришлите мне "блоху", - сказал он. - С водителем. У первой Западной
камеры, через тридцать минут. - Он обернулся к Гибсону: - Жду через
полчаса.

Гибсон пришел на десять минут раньше. "Блоха" прибыла вовремя. Главный
был точен, как всегда.

- Я поступаю опрометчиво, - сказал Хэдфилд, когда сверкающая зелень
замелькала по сторонам. - Дайте мне слово, что никому ничего не скажете,
пока я не разрешу.

- Ну конечно! - удивился Гибсон.

- Я вам доверяю - мне кажется, вы на нашей стороне. С вами гораздо
меньше хлопот, чем я ожидал.

- Благодарю, - сухо сказал Гибсон.

- И еще: вы помогли нам ближе узнать нашу планету. Мы перед вами в
долгу.

"Блоха" свернула к югу. Гибсон увидел холмы и вдруг понял, куда его
везут.

- Я не могу остаться, даже если они разрешат, - сказал Джимми. - Пока у
меня нет квалификации, я на жизнь не заработаю. Мне еще осталось два года
практики и полет на Венеру... Выход один!

- Ах, мы уже говорили!.. Папа ни за что не позволит.

- Что ж, попытка не пытка. Я натравлю на него Мартина.

- Мистера Гибсона? Ты думаешь, он согласится?

- Если я попрошу - согласится. А он-то уж говорить умеет.

- Не понимаю, зачем ему беспокоиться.

- Он меня любит, - уверенно сказал Джимми. - Как можно торчать тут, на
Марсе? Ты же не видела Земли - Парижа, Нью-Йорка, Лондона... Разве это
жизнь?! И вообще, знаешь что?

- Что?

- С его стороны эгоистично держать тебя тут.

Айрин его не поддержала. Она очень любила отца и чуть было не выступила
в его защиту. Ей приходилось разрываться между двумя властелинами, хотя
ясно было, который из них победит в конце концов.

Джимми понял, что зашел слишком далеко.

- Конечно, он хочет тебе добра, но у него столько дел! Наверное, он
совсем забыл Землю и не понимает, что ты теряешь. Нет, спасайся, пока не
поздно!

Тут чувство юмора пришло ей на помощь; в чем, в чем, но в этом она была
сильнее.

- Если бы мы были на Земле, ты бы мне доказал, что я обязана лететь на
Марс!

Джимми немножко обиделся; потом увидел, что она не смеется.