она почувствовала ту притягательность которую всегда ощущала, стоя над
бездной.
Милосердный князь. И даже не солнцезаконники. Здесь правят анделисы, а им
голубое золото не нужно. И они всеведущи, потому что, облегчая муки
умирающих, они узнают абсолютно все, что происходит на Тихри.
встретила на солнечной Тихри? - черное лицо осталось неподвижным, хотя мона
Сэниа ожидала, что в ответ на ее искренние слова эта туземка хотя бы поведет
своей заплетенной в косичку бровью. - Так вот, Паянна: когда я найду
возможность прилететь сюда в следующий раз, я хотела бы знать - каким
образом анделисам удается проникать в тайну человеческой мысли.
подушках по-турецки, самозабвенно чиркал зажигалкой.
напоясные брякают - наклянчил, наворовал...
Только грех это, грех, и окажет он себя...
хозяйки и воина оглядеть Бирюзовый Дол и его окрестности, ни малейшего
шевеления в лазоревой чаше заметно не было, только валялся между боковыми
корабликами забытый кем-то плащ, да тусклой цепочкой замерли вдоль стены, не
обремененные никакими приказами сервы. Зато на просеке царило оживление: два
всадника направлялись к дому, а трое дружинников валяли дурака, затеяв
весьма популярную у молодежи игру, которую Юрг как-то окрестил
"конно-подпространственной чехардой". В конце просеки то и дело вспыхивали
на солнце пронзительные звездчатые блики - принцесса догадалась, что это
переправляемые с Тихри слитки голубого золота.
всадником был ее муж, державший на руках Юхани. За ним следовал Харр,
впервые, вероятно, взобравшийся на крылатого коня. Его громадные ноги не
влезали в стремена, и тем не менее он держался в седле, как влитой; Флейж,
Дуз и Ких поочередно рысью догоняли его першерона и, поравнявшись,
вскакивали на лошадиный круп, чтобы потом соскочить, сделав в воздухе
какой-нибудь замысловатый курбет.
озираясь.
тихрианского отделения швейцарского банка. С каких пор, дорогая, ты
воспылала страстью к презренному металлу?
безопасности. Сейчас расскажу.
посадил перед собою, совсем как во время их самых первых прогулок по полям
бесцветника сразу после свадьбы. Которой, впрочем, и не было. Дружинники
тактично поотстали, зато Харр бесцеремонно пришпорил коня своими белыми
астронавтскими сапожищами, выглядевшими по меньшей мере неуместно в
сочетании со средневековым камзолом, и поравнялся с ними.
- он тут же уперся голыми светло-кофейными ножонками ей в колени и отчаянно
брыкнулся.
бабьи нежности.
живота неукротимого наследника.
сказал - на час как минимум ей хватит.
темнеющему проему незапертых ворот.
по-хозяйски обеспокоилась принцесса. - Касаулта, правда, еще на воздух не
выходит, но все-таки...
блаженной беспечности. - И Гуен там. Присмотрит.
гарпии, насколько мне позволяют судить более чем скудные познания в этой
области, - тоже. Хотя наша Гуеша что-то зачастила на птичий базар, а с кем
поведешься, от того и наберешься.
своим немелодичным ржанием. Тоже мне менестрель. Эй, Ких, переправь-ка этих
мустангов обратно в замок, не бросать же их в лесу, пока конюшню не
отстроили.
спустил на землю. Чуть пригибаясь, они прошли сквозь двойные ворота
распахнутого настежь кораблика и ступили на неувядающие колокольчики
Бирюзового Дола. Воздух, настоянный на солнечных лучах, был жарок и сладок
какой-то древней, первобытной медвяностью; дальний гул моря и однотонное
гудение пчел слагаемые полуденной тишины - налагали невесомую печать на
разом пересохшие губы. В этом мареве хотелось плыть...
ребенка у моны Сэниа и отступая с ним в безопасную тень привратного
кораблика. - Это пахнет кровью.
запечься. Набухшая кровью подушка гулко шмякнулась на пол рядом с посиневшим
от удушья трупиком Фирюзы - здесь уж и уменья не потребовалось. И еще
неизвестно, что с Чернавкой - она исчезла.
за его спиной, он бросился в свою спальню. На постели, взъерошив пестрые
перышки, угрожающе щелкал клювом Кукушонок - закрывал собой распластавшегося
по сиреневому покрывалу Шоео.
Кукушонок только покачал хохолком. А вот и плоская металлическая фляжка.
Почти пустая...
нерешительности. Потом поднял фляжку и осторожно поболтал ею над ухом.
Ни секунды не колеблясь, принцесса подняла крошечное тельце ребенка и,
сдернув зубами колпачок, осторожно влила живую воду в приоткрытый ротик.
Ничего не произошло. Она прислонила младенца к своему плечу и тихонько
похлопывала по спинке, почти беззвучно что-то напевая. Внезапно в воздухе
пронеслась теплая шуршащая молния - Кукушонок опустился на плечо женщины и
прикрыл Фирюзу своими крыльями.
отмечая, что точеная головка этого удивительного создания была поднята
кверху; тонкий изящный клюв глядел в потолок, словно Кукушонок боялся
дотронуться до темечка ребенка.
другого.
обнаружился еще один "термитник", в нем пробили отверстие и у
противоположной стены выкопали глубокую могилу. Когда опустили туда тело,
завернутое в серебристый плащ - сколотить гроб было просто не из чего, -
Харр по-Харрада забормотал было что-то про Незакатное солнце, но потом
спохватился, что молитва Тихри вряд ли подходит для женщины едва знакомого
ему иного мира. И замолк. Потом внутрь этой импровизированной усыпальницы
покидали слитки голубого золота, до которого как-то всем не было дела, и
старательно замуровали вход. У Юрга почему-то возникла твердая уверенность в
том, что уже назавтра все следы человеческих трудов будут скрыты под
нерукотворным узором инеистого мха.
Мона Сэниа, покачивая уснувшую девочку (Харр так и не выпускал Ю-ю из своих
черных лапищ), силилась представить себе лицо погибшей - и не могла. Мелкие
черты, черные - жесткими завитками - волосы. Такие привораживают мужчин, все
время их подкалывая и насмехаясь. О таких быстро забывают. Несомненно,
кто-то из шайки Джанибаста решил взять реванш за свое поражение, с наглядной
жестокостью расправившись с похищенной у них заложницей и вместо нее взяв
новую - ничего не подозревавшую несчастную Чернавку, которая вместо
обещанной безопасности попала прямехонько в лапы болотных выродков. Правда,
оставались и другие варианты...
Суворов Виктор
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Сертаков Виталий