Глафа... Но дело не столько в этих гнусных личностях, сколько в их новом
аппарате...
- В каком? - дернул головой вопросительно Tax.
- Деталей я не знаю, но... Словом, Гричары теперь не только умеют читать
на расстоянии мысли людей, которые им нужны, но и приспособили микроволны
для воздействия на нейтральную нервную систему людей. Это своего рода
массовый гипноз на расстоянии. Еще десять лет тому нрзад раднофизиологи
задавали себе вопрос, возможны ли процессы в нервной системе, которые
можно считать произвольными в том смысле, что исходной точкой отправления
для такого процесса является реакция, возникающая первично в центрах мозга
и дающая, благодаря именно этой первичности, представление о
произвольности, об отсутствии связи с внешним миром. Наличность таких
реакции в мозгу доказана. Сущность их - радиоактивность калия...
- И фосфора, по моим наблюдениям, - добавил Tax.
- Совершенно верно, доктор, tr если это так, то мы можем себе
представить...
- Я отлично знаю, что вы хотите сказать, инженер. Разрешите, я докончу за
вас? В некоторых определенных местах мозга скапливаются ионы фосфора и
ионы калия... Они дают радиоактивный распад... И вызывают явления,
исходящие не из внешнего мира, а управляемые законом случайных явлений,
каким управляется распад атомов радиоактивных элементов. Возбуждения
связаны с ощущениями и движениями... И тогда кажется, что эти рождающиеся
В головном мозгу процессы - произвольны. На самом же деле - нет. Теперь
уже доказано, что возникновение определенных действий животных и человека,
- поведение человека, - связано, с одной стороны, с явлениями внешнего
мира, дающими толчки к возникновению ионных процессов в центральной
нервной системе, а с другой - со случайными самопроизвольными центрами
возбуждения в мозгу, обусловленными радиоактивным распадом фосфора и
калия...
- Да, а теперь слушайте. Гричары нашли способ вызывать на расстоянии
возбуждение любых центров целых групп людей, то есть производить распад
этих элементов в мозгу людей по своему желанию в любом направлении. И
знаете, к чему это приведет?
- Знаю.
Гэз замолчал и не отозвался на слово Таха. Он смотрел вдаль, где в тумане
вставала кружевная радиобашня. Слева поднималась зябкая луна и прохладно
серебрила крыши городских громад.
- От аппарата Гричаров не скрывается ни одна человеческая мысль, как они
хвастают в своих шантажных радио, которые я перехватываю. И хотя мне
кажется, что этого пока еще нет, они лгут и шантажируют, но это может
стать фактом каждую минуту... Мы приняли меры... Мишутка со своей
диффракционной катушкой пришел нам на помощь... Он использовал
Мелликэновскую зыбь микроволн, и мы теперь имеем радиозаграждение...
Сейчас мы с вами окружены этим заграждением, и извне ни одна волна
посторонних генераторов, в том числе и Гричаровских, не проникает к нам...
Гэз не докончил и почти перегнулся через решетку, вглядываясь в
надвигающуюся ночь.
На вершине радиобашнн вспыхнула фиолетовая искра.
- Сигнал!.. - прохрипел Гэз и вставил штепсель телефона в гнездо. - Ну? -
крикнул он в эбонитовый рупор, прижимая микрофон к уху изо всей силы. -
Что? Что вы говорите?
Гэз зашатался, чуть не упал. Tax мягко обнял его за талию.
- Какие-нибудь новости?
Гэз кивнул головой.
- Да... Какой я все-таки стал нервный... С этими делами... Но все равно...
Секретка доносит, что Илона находится в одном из санаториев в Ментоне... У
нее чахотка... Но это... личное...мое... Не обращайте на мою слабость
внимания, доктор... Ничего... - Он взял себя в руки и выпрямился. - И,
кроме того, получен приказ: "Экспедиция против Гричаров выступает сегодня.
Поезд ровно в полночь". Идемте, доктор. Здесь на площадке стало свежо.
Море около Сухум-Кале в августе утром бывает зеленовато-розовым, а воздух
прозрачен и напоен ароматами цветущего юга. Маяк на далеком мысу кажется
близким и четким, будто вырезан из бумаги и наклеен на яркий темно-синий
картон неба.
И в это утро тонкие прослойки палевых облаков лениво лежали на горизонте.
Две тупоносых фелюги чуть покачивались на якоре.
Пароход только-только отошел на Батум, и темный хвост из дымовой трубы
медленно таял над бухтой.
Гэз сидел на широком парапете набережной и наблюдал, как утихало
оживление, вызванное стоянкой парохода в этом Масюком приморском городке.
Он думал. Две недели он с товарищами здесь. Надо идти в горы.
Место, где должна находиться база профессора Толье с его аппаратами,
производящими це-волны, определено научно точно: за третьей линией
хребтов, прямо на восток, урочище Псахгкыюр.
Михаил Андреевич пропадал в окружающих абхазских и греческих поселках,
собирая сведения об этом неизвестном географам урочище. Мишутка секретно
подбирал группу самоотверженных товарищей из местной молодежи. Tax
приготовлял необходимый инструментарий, чтобы использовать экспедицию для
наблюдения над животными и растениями в пути. Гэз был руководителем
экспедиции.
- Готово... Идем на базар... - положил руку на плечо Гэза подошедший
Михаил Андреевич. - Мы были правы: с пароходом приехал Толье. Сейчас он
вертится по городу, так как, вероятно, заметил нас. Мишутка ходит за ним
по следам, не выпуская из вида... Где доктор?
- В своем номере курортной гостиницы, читает сообщения, полученные из
Москвы... Да вот и он... - И Гэз указал на спешившего по усаженной
эвкалиптами и пальмами набережной Таха.
- Новости, товарищи, - сказал, подойдя. Tax. - Директива из центра:
четверо суток дано нам. Мы должны захватить Толье и его аппараты. Иначе...
- Что иначе? - воскликнул Михаил Андреевич.
- Толье провоцирует войну против Союза... Наши противники бредят войной...
Надвигается ужас...
- Вы паникерствуете, доктор, - улыбнулся Гэз. Буржуазному теляти нас не
поймати... Мы зубастые... Есть такая русская пословица?
- Нет такой пословицы, - расхохотался Михаил Андреевич. - Но это очень
хорошо сказано... Впрочем, мы отклонились от темы... Как нам быть сию
минуту? Ведь Толье только что сошел с парохода...
- Толье в городе! - приподнялся Гэз. - Идем... Веди, Михаил Андреевич...
Все двинулись. Повернули за угол против большого дома профсоюзов и
столкнулись с человеком, который важно шел в расстегнутом белом кителе и
опирался на крючковатую кизиловую палку. Tax вежливо уступил ему дорогу.
Человек в ответ слегка приподнял панаму и скрылся за углом, откуда только
что вышли Tax, Гэз и Михаил Андреевич.
Мишутка через минуту налетел на них.
- Почему вы не схватили?.
- Что? - изумился Tax. - Кого?
Мишутка трясся в злобе.
- Этот... в панаме и в кителе... был Толье.
- Не может быть, - двинул челюстями Гэз. ..
- Я, товарищ Гэз, ручаюсь... Он вошел в духан Мамет-Оглы... Я дожидался,
как вы сказали. А он выходит из другого духана и прямо на меня.
Переоделся, но я его знаю, он когда шагает, то потрясывает левым плечом,
вот этак... Он сюда, а я за ним... Как приказали...
- Черт! - крикнул Гэз и бросился обратно на набережную.
Наискось залива быстро резала водную гладь моторная шлюпка. Кто-то
выпрямился на ней и махнул белой шляпой по направлению к городу. Мальчишки
радостно завизжали и засвистели на берегу.
- Идемте есть мороженое, -- сурово оказал Гэз. - Жара начинает
накручивать...
Сели за столик. Tax и Мишутка злобно смотрели вслед удалявшемуся мотору.
Гэз обвел товарищей взглядом:
- Не дожидаясь ничего, завтра выступаем. Я теперь понимаю все.
Горная дорога вьется выше и выше. По сторонам, то расступаясь, то
приближаясь, стоят громады скал. Ползучие растения спускаются сверху,
опутывают корявые, высокие буковые деревья, самшит с его пушисто-жесткими
листьями, крепкоствольные пихты. Камни висят на склонах гор и, кажется,
вот сейчас оторвутся и скатятся вниз, осе сокрушая на пути.
Гэз ехал на маленькой горной лошадке, зорко осматриваясь и положив руку на
торчащий у седла кольт. Уже четыре дня едет растянувшийся караван. Два
переучла пройдены. Сейчас третий. И опять ночевка в горах. Тревожный сон
под тяжелой буркой. Пронзительный вой голодных шакалов и свист ночного
ветра.
Проводник впереди дал знак, и Гэз остановился.
- Еще три часа пути. Потом висячий мост. Дальше снег, - сказал
проводник-грузин.
- Вперед! - ответил Гэз и тронул поводьями.
Деревья исчезали по мере того, как всадники углублялись в горы. Подъем
становился круче. Камни сыпались под копытами скользивших лошадей. Колючая
лохматая трава росла по краям дороги и больно цеплялась за ноги. Усталость
надламывала Гэза, и он задремал в седле.
Снилось ему, как молодым студентом политехникума он познакомился с Илоной,
дочерью своего профессора-химика. У Илоны иссиня-черные волосы и матовое
прекрасное лицо... Прогулки вместе в Шварцвальде... Потом любовь...
"Невеста моя"... Так сказал Гэз, когда прощался с Илоной... Она - вся в
белом, вся...
Гэз открыл глаза. Прямо перед ним возвышалась блестевшая снеговая