в свое удовольствие, то хоть несколько часов.
так что даже самый строгий блюститель ритуалов не нашел бы, к чему
придраться, я покинул ее приемную и безмятежно направился по длинному и,
как всегда, полутемному коридору по направлению к моим комнатам.
оказалась незапертой. Внутри все было, похоже, в том же состоянии, в каком
осталось, когда я в последний раз - кажется, уже очень давно - выходил
отсюда. Я раздвинул створки шкафа. Мой гардероб не понес никакого ущерба,
так что можно было выбрать наряд по своему вкусу. Я достал халат и
направился в ванную.
ничегонеделания - блаженное, давно уже не испытываемое состояние, - я
переместился в спальню, разобрал постель, с удовольствием отметив, что
белье оказалось свежим, и сразу же провалился в радужную неразбериху
сновидений.
не знаю, какое количество. Снова был лес, в котором мы только что
праздновали новую встречу друзей на Ассарте, передо мною стоял Риттер фон
Экк. Он говорил:
сопротивлялись, хотя они, конечно, для нас не противники. Если у тебя все
в порядке - откликнись и решим, что нам сейчас предпринять для пользы
дела. Мы нужны тебе сейчас - рядом с тобою? Или, может быть, сразу
уточним, кому куда направиться и в какой роли? Чтобы не терять времени.
сон повернется дальше. Но сон не поворачивался. А Уве-Йорген, обождав,
снова начал:
парни...
это вовсе не сон. Хотя и по-прежнему лежал в мягкой постели, на свежих
простынях. Это был вызов по нашей местной связи, которая не нуждается в
приборах и устройствах, не боится никакого глушения, а передача идет из
головы в голову. Сколько я успел проспать? Три часа. Бедные тарменары. Они
не понимали, как легко любой из нас мог бы стряхнуть их с себя - не
труднее, чем заползшего на сапог жучка.
сопротивления не оказывать. Потому что они везут вас сюда, в Сомонт. А я
тем временем подумаю - кому что. На "Алис" никто не наткнулся?
прибудете на место.
Если будут изменения - сообщу этим же способом.
часов. Если, конечно, еще кому-нибудь не придет в голову помешать человеку
с толком использовать заслуженный отдых.
6
плиты к столу Леза остановилась: в комнате маленький Растин снова заплакал
в своей постельке; кормить его было еще не время - просто он не терпел
одиночества. "Он не очень здоров, - тоскливо подумала она, - да и что
удивительного при такой жизни: у нас слишком мало витаминов, одни
консервы, хотя Миграт и старается. А потребности у маленького Растина,
похоже, уже соответствуют его происхождению. Такой же властный, как его
отец. О котором он никогда ничего не узнает". Это Леза решила твердо.
надеялась, жизнь; ничего другого для своего сына - он ей принадлежал,
только ей! - Леза не желала. И верила, что и Миграт с нею согласится. Она
как-то привыкла к мысли, что Миграт всегда будет рядом с нею и ребенком.
Они, правда, не были семьей. Тело ее отвергало этого мужчину. Магистр же,
явно неравнодушный к ней, не требовал близости; но ведь это - искренне
полагала Леза - не главное, духовно же, ей казалось, они едины. Он никогда
не говорил о своем отношении к ней, но слова тут и не были нужны, она
чувствовала это всем своим существом. Она была благодарна ему за то, что
он, после единственной и неудачной попытки, до сих пор не требовал от нее
ничего, как от женщины, хотя - казалось ей - временами снова был очень
близок к этому. Отсутствие физической близости не тяготило ее: в глубине
души она понимала, что Изара ей никто не заменит, только к нему она, как
ей казалось, до сих пор испытывала подлинное влечение. Случайный эпизод с
историком - ночью в архивной каморке Жилища Власти - только убедил ее в
этом. Но оказалось, что теперь, когда в жизнь пришел Растин, она отлично
обходится без постельных отношений. Может быть, и Миграт стал таким же?
рассуждая, позволила брату Изара увезти себя с родной планеты, те
несколько месяцев, что они находились на Инаре, и вот теперь, когда он,
точно так же ничего не объясняя, велел ей собираться и привез назад, он не
пытался с нею спорить! Быть может, потому, что она и не пробовала ему
противоречить, понимая, что он куда опытнее и лучше знает, что нужно
делать для ее благополучия. В ответ она вела хозяйство - и там, и здесь,
на Ассарте, в этом окраинном, удаленном от другого жилья домике.
надолго по своим делам, она почти не думала об Изаре, об их прошлом. Не то
чтобы старалась прогнать подобные мысли; они просто не приходили. Однажды,
подумав об этом, она сама удивилась: она ведь любила Изара, сильно,
по-настоящему, насколько она могла об этом судить. Тогда любила. Наверное,
думала она, то была просто другая жизнь, совсем другая. Леза прожила ее с
начала до конца - и жизнь кончилась, началась новая, а всякому свойственно
жить интересами именно теперешнего своего существования - даже если в
памяти и сохраняется что-то от предыдущего: в том, минувшем бытии жил
совсем другой человек и все, что происходило с ним, не имело к нынешней
Лезе никакого отношения, не должно было волновать ее - и на самом деле не
волновало. Именно поэтому даже ребенка она теперь воспринимала только как
своего сына, как если бы в его зарождении никто больше не участвовал.
позволить никому влиять на судьбу сына с момента его рождения. Это она
будет решать сама. Тут никто ей не указ. В остальном же она готова была
жить так, как ей скажут. Кто? Сегодня - Миграт, а завтра? Но о завтрашнем
дне она и не думала. Люди, - предполагала молодая женщина, - все скорее
всего одинаковы, а то, что кто-то из них обладает Властью, а кто-то другой
подметает улицы, никакой роли, по ее мнению, не играло. Долг всякого
мужчины был - обеспечивать женщине и ребенку пищу и безопасность, вот и
все.
поспевал к обеду вовремя, с удовольствием ел дома, когда она сидела за
столом напротив него и с легкой улыбкой смотрела, с каким наслаждением он
поглощал немудреные яства, приготовленные ею. Она еще раз окинула взглядом
кухонный стол, на котором уже были расставлены тарелки - не такие,
конечно, из которых она угощала Властелина, но сейчас выбирать не
приходилось. Кажется, действительно все готово...
именно - почти. Не хватало свежей зелени; а Миграт говорил, что привык к
ней с детства. Как же она ухитрилась забыть, что последние веточки
сельдерея и укропа были съедены еще вчера? Обычно зелень, как и все
съестное, приносил в дом сам Миграт. Доставал где-то в городе.
Подробностями Леза не интересовалась, принимала это как должное. Но
сегодня что-то задержало его, и вряд ли у него останется время, чтобы
разыскивать травки.
овощной лавки, где наверняка нашла бы все нужное. Теперь дела обстояли
иначе. Лавки лежали в развалинах, но и в те, что уцелели, давно уже никто
ничего не подвозил. Конечно, без сельдерея Миграт тоже не умрет. Но ей так
хотелось - из чистой благодарности, - чтобы ему нравилось все до самой
последней мелочи...
взяла ребенка на руки, стала баюкать, размышляя при этом, как все-таки
выйти из положения: не могла же она показать себя невнимательной хозяйкой.
Она задумалась на несколько секунд.
где-то совсем рядом она заметила - просто так, мельком - приятное для
глаза зеленое пятно среди обломков и пепла и бессознательно отметила для
себя, что это, вероятнее всего, огородик, уцелевший при разгроме. Может
быть, Миграт там и запасался укропом и прочим? Так или иначе, добежать до
этого местечка и вернуться было делом нескольких минут; если даже Миграт
появится в это время, она сможет его заметить раньше, чем он приблизится к
дому. Это ведь совсем рядом, в двух шагах, не более...
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Корнев Павел
Грабб Джеф
Витковский Евгений