я -- тайный советник Медового Берега -- могу снова кровавить меч сколько мне
вздумается. Какая уж тут ссылка! Тут, можно сказать, ответственнейшее
задание..."
с расследования которого в общем-то и заварилась вся эта неаппетитная каша.
капканы, то ли заболел, но на Шаль-Кевра лучше не рассчитывать, -- удрученно
сказал Есмар, глаза которого были красны, а волосы взъерошены.
Уложениям Свода Есмара полагалось повесить.
двухэтажного дома. Он глядел вдаль. В море. А точнее -- в ту часть моря,
которая зовется Наирнским проливом, по ту сторону которого в такой вот ясный
летний день можно различить береговые скалы самой загадочной страны во всем
Круге Земель. Страны под названием Ают.
щеголял перед капитаном "плавучего сортира", доставлявшего офицеров Свода
(числом два) в Ваю. Капитану такая, разумеется, и не снилась, потому что
стоила столько же, сколько стоит половина корабля. Лучшая половина. А Эгину
она была по сути дела не нужна, ибо все, что следует видеть, он видел и так.
А на то, что не следует, не смотрел. Вдобавок, Зрение Аррума давало Эгину
гораздо больше преимуществ, чем всякая игрушка. И вот надо же -- пригодилась
и она.
аютский, корабль (и в этом не было никаких сомнений -- такие странные косые
паруса у мореходов Варана не в почете) стоял на якоре довольно близко, лигах
в двух от берега. Эгин видел его и невооруженным глазом, но в дальноглядную
трубу, конечно, куда лучше. И, главное, в дальноглядную трубу был виден
капитан.
красоты на лице, с густыми черными волосами, чуть тронутыми сединой. Рядом с
ней топтались двое мужчин в неброском гражданском одеянии. Как бы купцы. Все
трое смотрели на Ваю и время от времени о чем-то переговаривались.
Капитан и его "помощники" из Опоры Единства. И все было бы хорошо, если бы
аютский корабль был боевым. Если бы не рядился в гражданские одежды "купца".
И если бы его вздернутая корма не была столь показательно загромождена
огромными бочками. В Варане торговля с Аютом запрещена. И в Аюте с Вараном
-- тоже. Существует только слабая посредническая торговля через вселенскую
ярмарку на Празднике Тучных Семян в Нелеоте. Но до Нелеота отсюда путь
неблизкий. Равно как и до Праздника Тучных Семян. А зачем купеческому
кораблю стоять на рейде Ваи, если ни о какой торговле речи идти не может?
флотилия харренитов или "черепаха" южан. Эгин был готов прозакладывать
Внутреннюю Секиру аррума вместе с левой рукой, что бочки на корме аютского
"купца" заполнены в лучшем случае песком. Отнюдь не золотым. И что
скрываются за фальшивым прикрытием бочек длинные бронзовые рыбины. "Молнии
Аюта". И если только этой черноволосой бабе или ее спутникам (каждый,
небось, со своим сюрпризом в ножнах) что-то здесь не понравится...
в щепу один из лучших кораблей варанского флота вместе со всей командой, и
его передернуло. Он оторвался от наблюдения и протер запотевшее стекло.
в своих пределах и лишь благодаря этому его старинный уклад и дивное
цветение не претерпели ущерба от многих волн безумия, что кровавыми потоками
затопляли Круг Земель от Эррихпы Древнего до Таная Бездетного.
прильнуть к протертому стеклу.
треноге -- гораздо более мощной, чем труба самого Эгина. В такую, небось,
видны и хребты Суингонов, и мелкие царапины на руке Эгина.
вдруг на линзе трубы аютского капитана сверкнул солнечный зайчик.
возможно -- солнечный зайчик? Эгин напряг зрение. Неужели показалось?
который сейчас сидит у себя на чердаке и, используя зеркальце, а, скорее,
целый "световой ящик", пускает солнечные зайчики в лицо аютскому капитану.
повествует, как идут дела на Медовом Берегу. Иными словами, человек Гиэннеры
доносит до своих хозяев некие свежие новости. Какие?
Вае полный порядок. Солдаты чистили оружие. Женщины паковали тюки с "самым
необходимым", дети играли в героев и чудовищ, а мужчины коротали время,
оставшееся до отплытия, за беседой, в которой самыми популярными выражениями
были "думается" и "видать". На аютское судно никто не обращал внимания.
Видно, для жителей Ваи такие необычные для Эгина расклады не были редкостью.
необходимо. И, как человек долга, он так и сделал.
недоделанных станется", -- думал Эгин, приближаясь к окраине городишка, где
располагался милый домик единственной вайской куртизанки.
всего нашел-таки в Кедровой Усадьбе ее бывший приятель и кормилец Сорго. И
еще ему хотелось поболтать о чем-нибудь вежественном и легком. Лорма,
конечно, славная девушка. Но уж больно необразованная.
ей удалось пронюхать, что к ней идет гость? Наверное, у куртизанок особое
чутье на приближение мужчин. Развивается со временем. Как магические
способности, к примеру. Эгин улыбнулся во все тридцать два зуба и открыл
калитку.
взгляд отдыхал на ладном платье девушки и на смущенном румянце, горевшем на
ее щеках.
поправила локон, выбившийся из прически.
за собой дверь домика и подхватывая Люспену на руки.
некоторых ситуациях руки, глаза и губы говорят гораздо лучше языка. И, в
отличие от последнего, никогда не болтают лишнего. Это был тот самый случай.
очень обаятельной. Она ждала Эгина и в этом нельзя было усомниться -- во
всех комнатах было прибрано, сама Люспена благоухала, словно лилия, а
кружева, оторачивающие ее запястья, были самыми нежными кружевами, которые
Эгину приходилось встречать в своей жизни. Одета Люспена была явно "к
случаю". На Сорго она, разумеется, плевать хотела. Или, не исключено,
наоборот. И потому очень умело скрывала свое горе. Но, так или иначе,
приходом Эгина Люспена была явно обрадована.
очень крепком поцелуе, в котором не было ничего от влюбленности, но много от
страсти, Эгин уже не вспоминал ни о выползках, ни о костеруких, ни о
кошмаре, который ему пришлось пережить наяву прошедшей ночью в Кедровой
Усадьбе. Весь мир на время замкнулся в крохотной спаленке госпожи Люспены и
Эгин не испытывал по этому поводу сожаления.
доставить Эгину удовольствие было подкреплено ее милыми ухватками и большим
опытом. Правда, Эгин сам был не из тех, кто толком не знает, что это за
существа -- женщины и как с ними следует обращаться, чтобы улыбки их были
неподдельно счастливыми, а речи сахарными.
неаккуратно и торопливо. Даже не добравшись до спальни. Но когда жгучий
любовный голод был утолен, настала очередь легкого гурманства. И за первым
воспоследовал второй раз -- уже в спальне. И даже соображение того рода, что
придурок Сорго еще двое суток назад, возможно, любил на этом самом месте эту
же самую женщину, не испортило дело. Мало ли кто, что и в каком месте?
Настоящее всегда перечеркивает прошлое. Особенно в любовных делах.
тропка привела скачущие галопом мысли Эгина к Овель исс Тамай, о которой он
так старательно, даже рьяно забывал последние двое суток. Он сам любил
Овель, унаследовав ее тело от ее дяди, пользовавшегося им бесстыдно и
многократно, и впоследствии ставшего Сиятельным Князем Хортом окс Тамаем. А
от него, Эгина, ее тело перешло к Лагхе Коаларе, гнорру Свода Равновесия. И
гнорр, кажется, тоже не испытывал по этому поводу сожаления, как то пристало
по-настоящему мужественным и умным мужчинам. "Одним словом, если кого-то
ревновать, так это отнюдь не Люспену "к несравненному Астезу", Хуммер его
раздери", -- несколько нервно заключил Эгин и вошел в Люспену настолько
глубоко, насколько позволяли проникать телам в тела оковы бренной плоти.
Сертаков Виталий
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Березин Федор
Круз Андрей
Посняков Андрей