Чтение 24–й страницы книги ~Фирменный поезд "Фомич"~

листков.

Степан Матвеевич недрогнувшей рукой принял их и прочитал. Мгновенное
недоумение появилось на его лице, но тут же сменилось болью.

- Сложнее, чем я предполагал, - сказал он.

Телефонограммы, что принес радист, были наши собственные, те самые, что
мы хотели передать на соседнюю станцию.

- Расскажите, - попросил Степан Матвеевич радиста.

- Тексты я продиктовал внятно, четко, - начал растерянный радист. -
Жду. Скоро, думаю, ответят. Проходит десять минут, двадцать. Отвечают. Я
обрадовался. Записываю. Боже мой! А это наши собственные телефонограммы
вернулись. И как такое может быть?

- Экранировка, - предположил Валерка. - Поезд экранируется. Радиоволны
отразились, и аппарат принял их. Квартира, наверное, у этого внучка Коли
железобетонная, не пропускает радиоволны. Тут мощность нужна побольше.

- Я и так на полную катушку, - сказал радист. - Перегревается
аппаратура, да и жара.

- Жара, - вздохнул Степан Матвеевич. - Ну ладно. Ведь делать надо
что-то. Так вы в самом деле можете написать рассказ... э-э... Федор?

- Могу, - решительно ответил писатель. - Мне только кандидатов давайте,
фамилии то есть, и имена. А там уж я сам.

Все уставились на комсомольского вожака, что скажет он. Валерка
вспотел. Нет, хоть и на десять минут, а он не хотел становиться тем, кем
сейчас от него требовалось. Я подумал, что и этот вариант сорвется, еще не
начавшись. Но Валерка все же решился.

- Я, - с трудом сказал он. - Валерка... Валерий Стинцов. - И снова
замолчал.

- Нет, - сказал Михаил. - Нет, Валерка. Ты уж тут давай.

- Обстоятельства-то изменились, - все же облегченно заметил командир.

- К черту обстоятельства! Михаил Кафтанов, Виталий Погорелов, Станислав
Бражников. Студенты. У судьбы тоже бывают свои фавориты!

- Запомнил, - сказал писатель Федор. - Через десять минут я все
принесу, напишу то есть... - И Федор неуклюже, слегка пошатываясь, все еще
иногда не в такт толчкам вагона, проследовал в свое купе, где его соседи
продолжали спать сном младенцев.

- Дело в любом случае долгое, - сказал Валерка. - Надо и здесь что-то
делать. Ночь уже. А поезд не спит.

- Да, да, - согласился Степан Матвеевич. - В ресторан к директору, и
пусть он порасторопнее организует питание, а вы, - тут он кивнул Валерке,
- а вы со своими ребятами разнесете ужин по вагонам. И вообще, посмотрите
все. Как настроение. Нет ли чего ненужного, непонятного, таинственного.

- Все понял! - радостно ответил Валерка. - Сейчас сделаем. - И он
рванулся в купе, где сидела Инга, потом выскочил оттуда и исчез в тамбуре.

Ну, эти все сделают, сомневаться не приходилось.

Трое обреченных хмуро молчали. Они ведь даже не знали еще, на что шли.
А если это не на десять минут, а навсегда, если это только послужит
толчком, если и они носят в себе семена подлости? Кто знает, как
разворачивается душа человека, каким цветком она расцветает?

- А вам бы тоже нужно пройтись по вагонам, - посоветовал начальнику
Степан Матвеевич, - поговорить с проводницами, с работниками ресторана.
Порасспросите-ка машиниста. Он-то как ведет состав? Куда? Что он сам
думает?

- Угу, - сказал начальник. - Все дело.

- Дело, дело, - подтвердил Степан Матвеевич. - Да еще какое нужное
дело.

- Понимаем, - сказал начальник и пошел в купе к проводницам.

Степан Матвеевич крепко, тяжело провел ладонью по лицу.

- А ведь экранирует и от проникновения в другие реальности, - сказал
он.

Десять минут уже прошло, но Федор не появлялся.

- Схожу, - сказал я и пошел в первое купе.

Там, упав лицом на раскинутые по столешнице руки, лежал Федор и
вздрагивал. Он плакал. На верхней полке проснулся один из гигантов, грузно
спрыгнул с полки, нагнулся, достал откуда-то двухпудовую гирю и направился
по коридору в другой конец вагона.

Я тронул писателя за плечо. Федор не сразу почувствовал мое
прикосновение. Я тряхнул его сильнее. И тогда Федор поднял голову и
повернул ко мне свое некрасивое покрасневшее лицо.

- Не могу, - выдавил он из себя. - Понимаешь, не могу.

- Понимаю, Федор, понимаю, - попытался успокоить я его.

- Нет, Артемий, ты не понимаешь. Не понимаешь ты. Я в другом смысле не
могу. Я не могу их даже на десять минут сделать такими, как Семен. Я не
хочу, не хочу! И боюсь... Я вот начал, начал... - Он протянул мне лист. -
То есть написать-то я могу, но только рука не поворачивается сделать
такое. И знаю, что надо. Надо! Единственный сейчас выход. Да только как
искалечить души людей?

- Ничего, Федор, ничего. Мы сейчас что-нибудь другое придумаем.

- Успокаиваешь. Знаю. Да только ничего сейчас другого и придумать
нельзя. Я ведь и то мог написать. Мог! Да только сколько на это нужно
времени?

- Что то? - не понял я.

- То, - повторил он. - Роман о нашем поезде. Как с ним все произошло и
как он потом выпутался. Я смог бы. Но время...

Федор все же немного успокоился.

По коридору прошел его сосед, держа в могучей руке казавшуюся
игрушечной двухпудовку. В купе Федора ехала команда гиревиков.

- Пора начинать, - прохрипел тяжеловес и полез будить других
спортсменов.

- Я не буду, - твердо сказал Федор.

- Знаю, знаю. Я и сам когда-то не хотел. Таким же, как ты, хиляком был.
Для начала поработаешь с двухпудовкой.

- Нет, я сегодня не буду. Это уж точно.

- Федя? - удивился приятель писателя. - Что же еще делать в этом
поезде?

- Нет, нет. Ко мне вот пришли, а я ничего не могу сделать.

- Э! Гирь у нас на всех хватит. Да только, кажется, из тебя спортсмен
не получится.

- Приходи к нам в купе, - сказал я Федору.

- Я приду, - пообещал он. - Я даже что-то сделаю. Что-то ведь я должен
сделать?

Тут все было кончено. Федор не сумел даже в рассказе сделать трех
студентов представителями престижного потребления. Пусть остаются людьми.
Только куда теперь завезет фирменный поезд этих нормальных людей?

А студенты все сидели в нашем купе.

- Отбой, - сказал я. - Не напишет Федор ничего. Не смог он.

- Что теперь делать нашему отряду? - спросил снова оказавшийся здесь
Валерка. Он вроде был даже немного обрадован таким оборотом дела. Или это
только мне почудилось?

- Это уже определенно? - спросил меня Степан Матвеевич.

- Совершенно определенно. Федор последнее время может писать рассказы
только со счастливым концом.

Студенты смотрели на нас вопросительно.

- Займитесь помощью пассажирам, - попросил их Степан Матвеевич.

- Отряд все сделает, - заверил Валерка. И студенты вышли из нашего
купе.

- Давайте я спрыгну с поезда, - предложил я.

- А что потом? - спросил Степан Матвеевич. - Что потом? Куда вы
пойдете? Ведь совершенно по пустынной местности едем. Ни станций, ни
полустанков, деревенек даже не встречается.

Дальше прыжка я свой план еще не продумал.

Из коридорчика вагона показались Семен Кирсанов и Тося. Семен вел Тосю
за руку. И она шла, кажется, совершенно ему не сопротивляясь. Помощи ей
никакой не требовалось. Добровольно она шла. Что-то сказал ей Семен,
что-то наговорил, заверил в чем-то. Согласилась она с Семеном. И когда они
вошли в купе, Тося на нас старательно не смотрела. А глаза у нее были
заплаканными.

- Вы можете на три минуты освободить купе? - спросил нас Семен.

Степан Матвеевич словно знал, что сейчас предпримет Семен.

- Пошли в тамбур, - предложил он мне.

А в купе Инги сейчас находилось лишь трое пассажиров: сама Инга,
Зинаида Павловна и Сашенька. Светка и Клава тоже, наверное, были
мобилизованы для оказания помощи попавшим в затруднительное положение
пассажирам фирменного поезда.

- Ну и что энтузиасты сделали для нас интересного? - спросила Зинаида
Павловна. - Что вы там решили?

Степан Матвеевич посмотрел на нее удивленно и, не задерживаясь,
проследовал в тамбур. Я присел на краешек полки. Да только что я мог
сейчас сказать? Что мы ничего не можем сделать? Что наши мысли зашли в
тупик? Что фирменный поезд мчится неизвестно куда?

По коридору мимо меня проскочило человек десять студентов с корзинками
и судками. Ребята были сосредоточенными и деловитыми. Знакомый мне
официант удивленно заглядывал в свою почти опустевшую корзинку. Что-то, по
его мнению, снова произошло с пассажирами. Колбасу жирную берут, хотя жара
ослабела лишь чисто теоретически. Не поймешь этих пассажиров. То им нужна
колбаса, то нет.

- У нас все в порядке, - сказала Инга. - Сашенька накормлен, спит
теперь. Так что, Артем, иди, если ты там нужен.

- Наверное, нужен, - ответил я.

Вот ситуация! С женой поговорить и то времени нет! Да и неудобно было
бы сейчас начинать нам свои разговоры, обсуждения планов, мечтания, когда
с поездом происходила какая-то ерунда. Вот мы и едем уже целый день, как