Чтение 24–й страницы книги ~Тайна алмаза~

мучить сомнение, зачем я его убила? Хотел ли он действительно причинить
мне зло? Я оттащила его внутрь комнаты и постаралась оказать ему помощь.
Пуля попала в лоб наискось и вышла сразу около виска. Когда я приложила
ухо к груди, он еще был жив. Я перетянула рану платком и остановила кровь.
Потом я обыскала его. В кармане я нашла револьвер, документы и... коробку
с нашим радикалом. Представь, как я удивилась, - в подкладке был у него
зашит партийный билет на имя Широких. Вот и все.

Кручинин открыл протянутую Линой коробку.

- Да, этот радикал принадлежал Шагрину, - проговорил он задумчиво. - У
нас было всего три таких коробки - у тебя, у меня и Шагрина.

- По-видимому, этот Широких участвовал в нападении на нас.

- Он остался в том же доме?

- Да. Но думаю, что его забрали. Выйдя на улицу, я рассказала какому-то
прохожему, что в доме лежит раненый человек, дала денег, чтобы его отвез в
больницу.

- А его документы?

- Я сочла нужным, чтобы он оказался лучше без них, тем более, что
большевиков тогда громили.

- Что же случилось с Инри?

- О нем я ничего не могу сказать. Он исчез в день смерти Шагрина. Я
вернулась сюда, но дом оказался занятый юнкерами. Мне пришлось искать
другую квартиру.

Сколько я ни старалась что-нибудь узнать о судьбе Инри, мне так и не
удалось:

либо он убежал, либо был убит пьяными юнкерами. Мне самой едва удалось
убежать от них. Вместе с ним исчез и один из наших радикалов.

- Не кажется ли тебе, что Инри просто убежал от нас?

Лина испуганно посмотрела на Кручинина.

- Инри? Ты с ума сошел! Ведь ты ему почти отец. Нет! Я об этом не хочу
и думать.

- Ну, хорошо, а куда исчез радикал?

- Может быть... я сама его где-нибудь нечаянно обронила. Я даже твердо
не знаю, в какой день он у меня исчез. Прости меня, Артур. Лучше поговорим
о наших делах.

Кручинин задумался.

- Вновь пойти к этому скоту и отдать единственное, что у нас осталось,
- алмазы за пятьдесят тысяч, - проговорил он после паузы, - а что потом?
Уехать за границу, как ты предлагаешь? Нет, Лина, я так не хочу.

- К чему, Артур, держаться за Россию? - робко проговорила Лина. - Ведь
ты был здесь осмеян, оплеван, вспомни, как тебя приняли в академии, тебя
там сочли за сумасшедшего, не выслушали, а почти выгнали и только потом
предложили быть лаборантом у этого бездарного Швальца.

- Но ведь сейчас, Лина, революция.

- А что изменилось? Вместо Николая сидит Керенский, и если Керенского
свергнуть, на его место сядет какой-нибудь Михаил... Разве наше положение
от этого изменится? Тебе, может быть, предложат должность у какого-нибудь
другого Швальца, не больше. Уедем, Артур, уедем, милый! - на глазах Лины
навернулись слезы. - Я уверена, что за границей русские ученые ценятся
больше, чем у себя на родине. Артур, родной, уедем... Я так устала... -
Лина уронила голову на руки и зарыдала.

Кручинин обнял ее.

- Может быть... может быть, нам на время скрыться, переждать, пока не
установится твердая власть, - нерешительно начал Кручинин. - Маккинг
потеряет наши следы, возможно, уедет из России.

Лина подняла голову, на ее ресницах дрожали слезы.

- А если Маккинг построит аппарат, тогда он предъявит на него свои
права, и...

ты будешь забыт.

- Нет, аппарат он не построит: он слишком глуп для этого. Он украл мои
расчеты, но многого он все-таки не знает.

- А если знает? Ведь он был твоим ассистентом несколько лет. - Кручинин
помолчал. - Подумай, какие страшные вещи в его руках? Если он все-таки
построит машину высокого давления? Какую страшную силу представляет наш
радикал в руках этого людоеда. Ты подумал об этом, Артур?

Кручинин закусил губу и молчал.

Лина прижалась к нему.

- Мне страшно, Артур. Мне страшно, что произойдет, если он применит наш
радикал?

Ты подумай: отравленные океаны и реки, взорванные города, миллионы
погибших человеческих жизней - и безграничная власть тирана.

- Да, ты права, Лина, - заговорил Кручинин, глаза его потемнели. - Мне
нельзя думать о постройке другой машины до тех пор, пока мое изобретение
находится в его руках.

- Может быть, - робко заговорила Лина, - нам действительно лучше на
время исчезнуть, скрыться, оставить все работы, уехать куда-нибудь в
глушь, а когда пройдет тревожное время, мы вновь возьмемся за аппарат и
построим его лучше прежнего.

- Нет, - твердо проговорил Кручинин вставая. - Отныне все мои действия
и поступки будут направлены на то, чтобы уничтожить этого негодяя, и
клянусь, - Кручинин яростно сжал свинцовую коробку, - я это сделаю!..

На одной из окраин Петрограда, там, где Нева выходит из своих гранитных
берегов и делает крутой поворот на север, в то время стоял богатый особняк
княгини Лиговской.

Сама княгиня проживала в Италии, и все управление домом было поручено
ее дальнему родственнику.

Последний, напуганный революционными событиями, продал все, что можно
было продать, и укатил в Швейцарию.

Огромный каменный дом, опоясанный глухой высокой стеной, постепенно
приходил в запустение. Лебеда и крапива пустили свои корни на клумбах
редчайших цветов.

Прямые широкие аллеи поросли бурьяном.

Высокие окна с цветными стеклами были заколочены досками, и, казалось,
ничто живое не нарушало покоя старого дома.

В глубине сада стояло небольшое строение с черепичной крышей. По ночам
в его покосившихся окнах можно было заметить слабый свет.

Глухой ненастной ночью около дома встретились два человека.

- Значит, все благополучно, - заговорил один из них.

- Как нельзя лучше.

- Собственно, - продолжал второй, - вы знаете только половину дела,
господин Саржинский, хозяин велел передать, что Фишер оказался на высоте.

- Неужели ему удалось...

- Да, и как нельзя лучше. Правда, товар подпорчен, но важно, что он в
наших руках.

- Куда он доставлен?

- На "Треглит".

- Послушайте, Кони, вы человек с головой, - заговорил Саржинский, -
будьте очень осторожны, имейте в виду, что вас усиленно ищут.

- Вот поэтому я нахожусь здесь, мокну под дождем и трясусь на этой
старой кобыле. Мне поручено передать, - продолжал Кони, - хозяин доволен
вами. Малютка доставлена на место. Объект номер два также доставлен на
место. Кажется, Фишер загреб хорошую монету, - прибавил он уже от себя.

- Вам приказано во что бы то ни стало продолжать операцию над
профессором. - Кони понизил голос и осмотрелся по сторонам. - Есть еще
одно приказание. Вы знаете Фишера в лицо?

- Да, но он часто меняет грим.

- Это пустяки. Завтра к вам подойдет человек по имени Сайр, он поможет
вам.

- Что я должен сделать?

- Фишер слишком много знает, к тому же это злодей, - усмехнулся Кони.

- Вы ведь, кажется, служите у него, - перебил его Саржинский.

Кони хитро прищурил глаза.

- Служил, господин Саржинский, - поправился он. - Человечество вам
многим будет обязано, если вы избавите его от этого бандита. К тому же
сделаете угодное богу дело и прославитесь как добрый христианин.

Оба тихо рассмеялись.

Кони протянул Саржинскому небольшой сверток.

- Мне приказано ждать вас до одиннадцатого. Надеюсь, вы хорошо
понимаете, что это значит и что от вас требуется.

- Отлично понимаю, дружище. Старый хрыч будет у вас раньше назначенного
срока.

- Дай бог!

- Мне пора.

Ночной гость сел на лошадь.

Когда топот затих, Саржинский открыл потайную калитку и скрылся в ней.
Через несколько минут в глубине сада, в домике с черепичной крышей,
вспыхнул свет.

Саржинский сбросил намокшую одежду и нетерпеливо распаковал сверток; в
его руках оказалось несколько толстых пачек денег и никелированный изящный
браунинг.

- Ого, - пробормотал он, рассматривая оружие. - Значит господин Маккинг
действительно не любит шутить. - Он присел на стул и глубоко задумался.

Прошел почти час, прежде чем он снова поднялся, чтобы подкрутить пламя
лампы.

- Итак, ваша карьера, инженер Кручинин, окончена, - чуть слышно
пробормотал он и, не раздеваясь, прилег на кровать, стоящую в углу.