Чтение 24–й страницы книги ~Наложницы ненависти~

магическими способностями, пользовались ими не очень охотно и никогда не
становились боевыми магами. Вследствие этого рыцари никогда не смотрели на
своих подруг как на равных. Сейчас перед Гюнтером стояла женщина-воин.
Прелестная и опасная.

«Может, поэтому она так привлекательна?»

Огромным усилием воли Шайне попытался прогнать эту мысль и вернуться к
делам:

— Но сначала, чтобы доказать свою искренность, ты должна будешь выдать
Ордену двух других перерожденных наложниц Азаг-Тота. Мы уверены, что ты
способна разыскать их.

Вероника медленно кивнула:

— Способна.

— И ты сделаешь это.

— Тебе нравится приказывать, Гюнтер?

— Что? — Смена темы выбила рыцаря из колеи.

— Тебе нравится чувствовать свою власть? Знать, что каждое твое слово
ловится на лету?

— При чем здесь это?

— Мы очень похожи, Гюнтер, — на губах ведьмы вновь заиграла улыбка. —
Ты смел и решителен, умен и жесток. Ты настоящий мастер войны, и тебе не может
не нравиться власть.

— Мне... нравится.

— И ты готов бороться, чтобы распространить ее над всеми? Над каждым
рыцарем Ордена? Над каждым жителем Тайного Города? Надо мной...

— О чем ты говоришь, ведьма?

— Разве я не в твоей власти? — тихо спросила Вероника. — Разве ты не
чувствуешь, что можешь сделать со мной все, что захочешь? — Гюнтер покосился на
шелковые нити, стягивающие запястья пленницы. — Разве власть — это не свобода
желаний?

— Власть — это ответственность.

— Власть — это сила и возможность делать то, что хочешь.

Вероника почти шептала, но Гюнтер прекрасно слышал девушку: он
постепенно, шаг за шагом, приблизился к ней. Теперь между рыцарем и ведьмой
было не более пяти дюймов, и золотые глаза пленницы обжигали Шайне.

«Какие манящие глаза!»

— Посмотри на меня, — продолжила Вероника. — Я полностью в твоей
власти. Разве не так? Ведь я не в состоянии даже вытереть пот.

Рука девушки потянулась к лицу, но шелковая нить остановила ее. Рыцарь
понимал, что это игра, длины удерживающего Веронику «Пастушьего якоря» вполне
хватало на то чтобы обойти весь зал, но прервать эту игру он был не в силах.

— Пот? — Мастер войны криво улыбнулся.

Над верхней губой пленницы блеснули маленькие капельки.

— Ты поможешь мне?

Гюнтер неуверенно потянулся, его пальцы коснулись бархатистой кожи
девушки, ощутили хрупкие капли... Шайне отдернул руку.

— Это всего лишь пот, — улыбнулась Вероника. — Попробуй.

Ее глаза пылали расплавленным золотом. Рыцарь медленно слизнул с
пальцев пот пленницы. Они еще хранили память о мягкости нежной кожи ведьмы, и
Гюнтеру показалось, что он дотронулся до Вероники. До ее губы...

«Это игра!»

— Я чувствую, как твоя воля покоряет меня, — прошептала девушка. — Как
крепнет твоя решимость.

— Какая решимость?

— Ты хочешь познать власть.

—Да.

— Познать меня. Ведь я в твоей власти, Гюнтер. Я — твоя власть.

— Ведьма! — Крепкая рука Шайне сдавила горло Вероники, но в золотых
глазах пленницы не было места страху, только страсть. — Ведьма!

— Познай свою власть надо мной, мастер войны!

Глава 4

«Полицейский произвол в отношении крупного ученого! Администрация
Третьяковской галереи подтвердила информацию о том, что сегодня ночью был
арестован Давид Давидович Пьянтриковский, специалист с мировым именем,
выдающийся знаток западноевропейских тростей и зонтиков XIX в. Подробности пока
не оглашаются, но мы будем следить за развитием скандала вокруг знаменитого
деятеля Российской культуры...» (НТВ)

«Пресс-служба Великого Дома Чудь опровергла появившиеся в Тайном
Городе слухи о смещении Франца де Гира с поста капитана гвардии. Эти
провокационные сообщения призваны поколебать единство Ордена, но они не
достигнут своей цели...» («Тиградком»)

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь. Москва, проспект Вернадского,
3 августа, пятница, 18:03

«Ненависть пылает пожаром, зарево которого наводит ужас на врага.
Ненависть — это сила. Это откровенная сила, сметающая все на своем пути. Вот
только не в каждой битве победу празднует сильнейший. Смысл философии Кадаф — в
умении управлять пожаром ненависти. Не дать ему погаснуть в неблагоприятных
обстоятельствах и стремительно раздуть в нужный момент. Благословен и проклят
тот, чья ненависть пылает неугасимым пламенем. Но трижды благословен и проклят
тот, чья ненависть побеждает!»

ВТОРОЕ ОТКРОВЕНИЕАЗАГ-ТОТА.

— Ты будешь присутствовать во время обряда? — негромко спросила
Вероника.

Она закончила вычерчивать на полу причудливые символы и, бросив
кисточку в чашу с багровой краской, вытирала руки. В углах небольшой комнаты
курились благовония, а к одной из стен был прибит разорванный трупик
жертвенного ястреба — именно его кровь стала основой для краски ведьмы.

— Я обязан присутствовать, — усмехнулся Гюнтер.

— Ты все еще не доверяешь мне? — В голосе девушки не было гнева,
только легкая обида. — Разве я не доказала искренность своего желания
сотрудничать с Орденом? Я отдаю вам самое ценное, что есть уАзаг-Тота, — его
наложниц.

— Еще не отдала, — уточнил Шайне.

— Вы будете знать их после того, как я завершу обряд.

— Вот тогда мы и поверим в твою искренность.

Вероника поджала губы, затем улыбнулась:

— Хорошо. Давай табличку.

Гюнтер протянул один из двух бронзовых прямоугольников, найденных у
ведьмы во время обыска.

— И «стим».

Девушка разломила ампулу, осторожно смочила бесцветной жидкостью
поверхность таблички и бережно поместила ее в центр начертанных правильным
кругом символов. Вторую ампулу она, не распечатывая, положила рядом.

— Сколько времени займет обряд? — Шайне посмотрел на часы. — Через час
я должен быть у великого магистра.

— Ты успеешь.

Вероника сбросила на пол легкий халат и заняла место жреца. Церемония,
к которой она готовилась, не требовала от ведьмы полного обнажения, но девушка
знала, что это понравится Гюнтеру, и сочла необходимым доставить мастеру войны
небольшое удовольствие. Помимо собственно обряда, девушка планировала провести
еще одно мероприятие, эксклюзивно для Шайне, и в целях его успешного завершения
Веронике требовалось вывести Понтера из равновесия.

Это удалось. Ведьма услышала, как потяжелело дыхание мастера войны, и
поняла, что жадный взгляд Шайне ощупывает каждую черточку ее совершенного тела.
Сейчас — только взгляд, но совсем недавно руки Гюнтера смело путешествовали по
чарующим изгибам Вероники, а его стоны могли разбудить мертвого. Ведьма знала,
как доставить любовнику наивысшее блаженство, и не сомневалась, что мастер
войны хорошо запомнил проведенное с ней время.

— Надеюсь, ты не будешь против, если я прочту заклинание на азаме? —
не оборачиваясь, спросила девушка.

Немногие жители Тайного Города могли похвастаться знанием древнего
языка гиперборейцев. Шайне откашлялся:

— Ведь этого требует обряд?

— К сожалению, во времена расцвета Гипербореи Азаг-Тот не говорил
по-русски.

— В таком случае, как я могу быть против?

— Хорошо. — Вероника склонила голову, и стены замка услышали злые и
могущественные звуки древнего азама:

Именем Воплощенной Ненависти, да будет проклята в веках твоя кровь!
Именем твоим, Великий Господин, да будет проклята в веках твоя кровь! Именем
твоим, Азаг-Тот, да будет проклята в веках твоя кровь! Я прошу благословить мой
обряд! Прими ярость моего почитания в знак уважения и ненависти к тебе!

Ведьма взяла в левую руку медный кинжал и твердо провела лезвием по
предплечью правой руки. На бронзовую табличку упали первые капли крови.

Кровь, проклятая твоей мудростью, взывает! Кровь, спрятанная твоей
волей, требует! Кровь требует ненависти! Кровь требует благословения, Чтобы
служить тебе!

Бронзовая табличка вспыхнула синим пламенем. Ледяным пламенем Кадаф, и
волны обжигающе холодного ветра захватили комнату. Гюнтер, чувствуя, как
стремительно покрывается мурашками кожа, отступил к стене и с уважением
посмотрел на Веронику: обнаженная девушка не обращала на беспощадный ветер ни
малейшего внимания.

Волей твоей, Азаг-Тот, Я требую знания о сестрах своих, Проклятых
сестрах, Наложницах ненависти твоей!

Синий гиперборейский огонь охватил символы, и над ними образовалось
густое красное облако: кровь жертвы.

— Я требую знаний!

Ведьма вошла в облако, и на ее коже появились капли крови.