краской, зато все стекла в окнах были целы, а двери плотно закрывались. Из
подсобки он приволок ржавую панцирную койку и фанерную тумбочку, внутри которой
крупными буквами было написано "Зина живет по адресу: ул. Кузнечная, д.5".
бывший инспектор ГАИ из города Грозного Василь Васильевич Преснов, личность
весьма колоритная. Себя он считал терским казаком, хотя внешностью больше
напоминал тибетского йети. Когда соседи по комнате ради знакомства стали
сбрасываться по рублю, он, кинув в общий котел пятерку, заявил: "А мне
шампанского".
презрительно называл "зверями", на чем однажды и погорел. Остановив легковушку,
за рулем которой сидел типичный представитель коренного населения, Василь
Васильевич вполне добродушно сказал: "Предъяви права, зверь", на что тот
возмущенно ответил: "Я нэ звэр! Я пэрвый сэкретарь райкома партыи!" На беду
Василия Васильевича, это оказалось правдой.
суровые будни. На весь корпус функционировал только один умывальник с пятью
кранами, а туалет вообще был забит досками крест-накрест.
бездействовала, слушателей строем повели в городское кафе, до которого было не
меньше километра.
со всего света пригнали!" Жирная грязь, натасканная из боковых улиц, покрывала
асфальт толстым слоем, и при каждом шаге Костя ощущал, как ее брызги долетают
ему чуть ли не до затылка.
кавалерийский манеж. (Изнутри, к слову говоря, оно выглядело в том же духе,
только пол был не из опилок, а из керамической плитки.)
величайшим благом, позволяющим безо всякого труда выполнить финансовый план.
заявились в кафе, сжимая в кулаке свои кровные семьдесят копеек. Эти все
сожрут, благо деньги уплачены вперед. Так почему бы им не скормить неликвиды,
давно загромождавшие склады и подвалы? Соленые огурчики отмыть от плесени; в
мясо, сто раз замороженное и размороженное, добавить побольше чеснока и
перчика; прогорклую муку лишний раз просеять; рыбу проветрить; давно подлежащие
списанию сухофрукты - перебрать.
дегустацию слушателям.
Котлеты с гарниром из перловки могли убить аппетит даже у знаменитого обжоры
ефрейтора Балоуна. Компот походил на подкрашенную марганцовкой водопроводную
воду. Кроме того, порции были просто мизерными. Можно было подумать, что здесь
собираются кормить не матерых мужиков, а младшую группу детсада.
примеру последовали почти все славяне, за исключением только язвенников.
Прибалты, априорно не ожидавшие от советской власти ничего хорошего, тоже вели
себя сдержанно. Возмутились одни только кавказцы, тут им надо отдать должное.
директор кафе. Спустя четверть часа по вызову прибыл начальник учебного центра
- честный, но чересчур зажившийся на этом свете, сентиментальный от старости
полковник. Последним членом триумвирата стала заведующая производством, чей
здоровый цвет лица сразу наводил мысль о преимуществах домашнего питания.
кое-как успокоили. Затем стали изучать калькуляцию. Сразу выяснилось, что в
"продуктах вложения" имеет место пересортица, а технология приготовления
нарушена по вине неопытных поваров, недавно закончивших кулинарное училище. А
вот недостаточная величина порций связана с тем, что еще не на всех слушателей
поступили продовольственные аттестаты. Поэтому семьдесят порций приходится
делить на сто человек.
действительно, дней через пять, когда слушатели уничтожили все залежавшиеся
съестные припасы, кормежка слегка улучшилась. Однако кавказцы в кафе "Дружба"
больше не показывались. Продукты они приобретали на рынке за собственные
деньги, а еду готовили в комнатах, игнорируя все возражения коменданта. Косте
приятно было иногда вдохнуть вечерком аромат шашлыка и запах хванчкары.
которые в русских летописях называются "чудью белоглазой". Между собой они
делились на три обособленных народа - шокчи, мокчи и мерзь. Почему-то их языки
сильно разнились между собой. Соответственно центральная республиканская газета
издавалась в трех вариантах - "Шокча Правда", "Мокча Правда" и "Мерзя Правда".
Шрифт везде был русский, но ни единого слова, кроме пресловутой "Правды", Костя
разобрать не мог, как ни старался.
допетровские времена), а впоследствии и с зэками образовался довольно
симпатичный и дружелюбный народ. Курсантов, в отличие от своей собственной
милиции, они уважали и жалели. Входили, так сказать, в положение. Если
какой-нибудь подвыпивший курсант засыпал вдруг прямо в канаве, его обязательно
доставляли под родную крышу - когда волоком, а когда и на тачке. А уж отказать
приезжему в ласке для местной девушки было просто позором.
мясные отделы гастрономов поражали своим изобилием.
Вот и забили в колхозах всю скотину, поскольку кормить нечем. А весной не будет
ни мяса, ни молока.
пособий, а иногда вообще объявляли аврал и всех слушателей бросали на разгрузку
цемента или рытье траншеи под теплотрассу. Да и чему можно было учить Василь
Васильевича, о милицейской службе знавшего больше, чем сам министр внутренних
дел, или гиганта Аугуста, из трех русских слов понимавшего лишь одно.
Котельная грела еле-еле, и слушателям теперь приходилось спать одетыми. А тут
еще кому-то из местных начальников пришла в голову мысль привлечь заезжую
милицию к патрулированию города, ведь как-никак приближались славные
октябрьские праздники, в преддверии которых нельзя было допустить ни одного
чрезвычайного происшествия.
беспокойный район города - Гадиловку. Можно было подумать, что тень Быкодерова
незримо витает где-то рядом, строя своему подопечному все новые и новые козни.
шапку-ушанку. Костя рядом с ним смотрелся как клоун - нос покраснел от мороза,
фуражечка натянута глубоко на уши, ноги отбивают чечетку. Участкового это
нисколько не удивило. К чудачествам иногородних курсантов тут давно привыкли.
принадлежавший и литовцам, и полякам, и немцам, но уж украинцам-то - никогда,
что он забыл про мороз и принялся горячо рассказывать о героическом прошлом
своего народа.
невнятно бормотала радиостанция. Ночное небо было черным, но одна его половинка
выглядела еще чернее, и с той стороны дул пронизывающий ветер. Несмотря на
довольно раннее время, светились лишь редкие окна. На улицах не было даже
собак.
то же самое, что сажать морковку на Северном полюсе. Результат однозначный.
Участковый на это ответил, что сегодня на некоторых заводах давали аванс, а
потому возможны всякие сюрпризы.
сюрприз. Это был засыпанный снежной крупой человек, лежавший поперек тротуара.
При одной мысли о том, как может отразиться такая безалаберность на здоровье,
Костю даже передернуло.
спросил:
лежебока.
Костя вприпрыжку устремился за ним.
перестал ощущать некоторые участки своего тела. С ушами и кончиком носа он
распрощался бы безо всякого сожаления, но вот мужского достоинства было
жалко... Ведь могло оно еще и пригодиться когда-нибудь.
казалось, будто бы он идет по мерзлой земле босиком.
одном из переулков к участковому подбежала женщина, закутанная в шаль, и что-то
шепнула ему на ухо.
стояла первая половина нашего века. Такого примуса, таких жестяных корыт, таких
горшков и такого убожества Костя не видел с самого детства. А уж о кислом
зловонии, запечных тараканах и помойных ведрах даже говорить было нечего.