read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Как имперцы...
Санька помнил, как его держали, а он рвался, рвался и орал, царапался, кусался. Потом ничего не было. Потом он понял, что ревет, уткнувшись в мокрое и горячее. Чья-то рука неловко гладила его по затылку.
Он отстранился. Это была медсестра Лидочка.
- Ничего, - тихо казала она, - ничего... Уже все.
- Где они?
- Уехали...
-Куда?
Лидочка пожала плечами:
- Мне не докладывали...

С тех пор как Кеша втолковал Большим-громким, что он здесь, рядом, что он их оживляет, а если уходит, то ненадолго, а их громкость делает ему больно, его дежурства с каждым приходом становились интереснее и привлекательнее. Немножко придя в себя, Большие-громкие принялись разговаривать с ним прямо в голове и там же, в голове, показывать картинки. Кеша все собирался рассказать об этом Вите, но забывал. На картинках Большие-громкие были совсем живые и целые, приятно похожие на Взрослых, только шерстки побольше, и у них даже были имена - Холошш и Денишш. Когда Кеша звал их не в голове, а голосом, они уже могли улыбнуться и осторожно помахать лапкой. Это было хорошую. А другое - плохо: они должны были спать, но не спали. Не хотели. Он спрашивал, сердился, а они не спали.
И вдруг показали почему! Картинка была такой ясной, словно он видел её своими глазами совсем близко.
Где-то недалеко - этаж, ещё этаж, и ещё этаж вверх - лежали-спали Маленькие-маленькие. Два. Кроме них, в комнате были ещё два - женщины. Одна спала, ей было плохо, но она не звала. Другая... Другая громко кричала-внутри, но шаг за шагом подходила к Маленьким, сжимая в руке злую вещь, от которой Маленьким будет плохо. Она не хотела идти, её тащили веревочки, уходящие куда-то вверх. Между нею и Маленькими стояли, раскинув руки, Холошш и Денишш, но сделать ничего не могли, они становились все бледнее и бледнее, но отчетливо повторяли: "Кеша, помоги Маленьким, защити, это здесь, близко, ты успеешь..."
Кеша открыл глаза, на мгновение застыл, переводя полученные мысленно указания в реальное пространство. Затем издал телепатический призыв о помощи и ввинтился в дыру в стене.

* * *

Это было невозможно, немыслимо, невыносимо, саморазрушительно! Она пыталась стоять на месте, идти в другую сторону, падать, но жесткий приказ тащил и тащил её вперед, сквозь мерцающие бесплотные тела Холоса и Денизы, сквозь прозрачную колыбель со смеющимся малышом, протягивающим к ней руки, сквозь личико её родной дочери - да, вот так она впервые сказала "мама", уже понимая, что говорит, а не случайно складывая звуки... Маша пыталась разжать руку с пистолетом, а пальцы не слушались, пыталась споткнуться, а ступни медленно и безостановочно перемещали её к маленькой кроватке с марцальскими детьми. "Я не сделаю этого, не сделаю", - как заклинание повторяла она, и сердце все больнее и больнее колотилось уже в самом горле, потому что сопротивление приказу уничтожало её физически.
И тут сверху на спину обрушилось что-то легкое и стремительное, она упала, перекатилась и встретилась взглядом с зеленоглазым чудовищем. В сознание, перекрыв все фантомы, разорвав принуждение чужой воли, ворвался истошный вопль: "Нельзя-а-а-а!!!"
Что-то лопнуло внутри и хлынуло наружу, чужие нити порвались, и Маша с мгновенным ужасом и облегчением рухнула навзничь, раскинув руки.

Единственное обстоятельство, которому Вита хоть как-то могла радоваться в сложившейся ситуации, - что в результате операции никто не пострадал. По верхним этажам госпиталя коты, благодаря халатам и шапочкам, умудрились проскочить практически незаметно в обе стороны. Охрана же спецбокса, вняв недавним предостережениям лучшего специалиста по внеземным формам жизни, при виде котов спокойно легла на пол, потом, по подсказке Виты, сползлась в бокс напротив, любезно показала, как он закрывается, - и теперь, судя по звукам, резалась в карты. Вите оставалось только позавидовать им. У неё под началом - а вернее сказать, на руках - внезапно оказались два взрослых инопланетянина-кота и один подросток, её собственный внезапный сынок; два вышедших из комы, но ещё с мутными глазками инопланетянина-нудиста; агент имперцев, она же крутая телепатка по совместительству; два телохранителя на грани нервного срыва; Ким, давно перешагнувший эту грань; и - вот уж в буквальном смысле "на руках" - две новорожденные полумарцалочки, Барсовы детки, и их вымотанная трудными родами (остались одни глаза) маленькая мамаша-рыжуха. И все, кроме младенцев, были твердо уверены, что она, Вита, точно знает, что делать дальше.
А у Виты был жестокий затык.
Она уже со второй половины дня начала подозревать, что в городе происходит что-то серьезное и опасное. Это отсутствие Мартына во всех местах, где он мог находиться, а потом - просто отсутствие связи с Базой. Это взревывав-шие несколько раз сирены где-то вдали. Это бесконечные рассказы по репродуктору о выигранном космическом сражении, чьи-то истеричные, захлебывающиеся крики о победе, о не напрасно пролитой крови... Потом телефон снова заработал, но стало ещё хуже, потому что по обоим договоренным с Мартыном адресам, куда при первой же возможности ей следовало отвезти очнувшихся "нудистов", ответили чужие люди, не знавшие пароля.
Это был удар. И еще: ей, так привыкшей во всех сложностях жизни и службы полагаться на себя, и только на себя, вдруг остро потребовался кто-то, кто подскажет, поможет, кто знает, что правильно, а что нет... короче, этот черномордый с выгоревшим ежиком неторопливый болван, в которого она так постыдно втрескалась.
На базе "Пулково" ей не сразу, но сказали, что на территорию полковник Липовецкий из Коминваза вошел ещё днем, но территория эта огромна, на ней происходят не подлежащие разглашению события, и найти полковника сейчас, в темноте и тумане, просто-напросто невозможно.
(Адам в это время уже улетел на вертолете "Вымпела", но кап-три Полянский, так и не смененный сегодня, знать этого не мог.)
Ждать, что он вернется сюда, нельзя. Неровен час нагрянут кузены. Чудо, что они все ещё не нагрянули.
В подготовленных местах ждет кто-то чужой.
Нельзя домой, нельзя к родителям, нельзя вообще к сколько-нибудь хорошим знакомым - если будут искать, то в первую очередь там.
А главное - как сообщить Адаму, куда она подевалась вместе со всем этим балаганом?
...Бывает "Эврика", а бывает и "сатори". "Эврика" - это когда бегаешь голым и в восторге размахиваешь руками. "Сатори" - от изумления останавливаешься и смотришь вдаль. Потом идешь дальше, но уже преображенный: неизвестное или неразрешимое стало простым и обыденным.
Сейчас у Виты было именно сатори. Она только покачала головой: почему до такой самоочевидной идеи нужно было додумываться?..
"Там каждой твари по паре, а я - одна...." - написала она записку, поручила её на сохранение солдатику-санитару (дополнив новенькой хрустящей сотней), объяснила, кому передать, - после чего, к великому облегчению врачей, состоялся то ли исход из Египта, то ли свертывание передвижного цирка-шапито.
После дождя и ветра на город навалился туман, и самого интересного не видел никто: как на втором этаже госпитального корпуса открылось темное окно и к окну этому по очереди причалили два маленьких черных кораблика. Потом из ворот госпиталя выехал, светя всеми фарами, здоровенный "блейзер" - коминвазовская спецмашина. Сначала она ехала по шоссе, потом свернула в какой-то тупик. Кораблики подлетели к ней сверху, как-то хитро пристроились, чем-то подцепили - и вся эта троица низко-низко, цепляя туман и облетая деревья, понеслась на север, по прямой к Кавголово.

Глава семнадцатая.

БОГИ ИЗ МАШИН

Ночь с 24 на 25 августа 2014-го

Адам толкнул хлипкую дверь парадной. В нос ударил запах кошек и болота. На нижней площадке не горел свет, ступеньки были щербленые. Макарушкин включил фонарь.
- Сейчас ещё окажется, что не работает лифт, - сказал он. Но лифт работал. Правда, воняло в нем намного сильнее. Седьмой этаж. Вот эта дверь - обшитая щелястой вагонкой.
- Никакого понимания у этого марцалья, - сказал Адам. - Уж мог бы, сучара, девке нормальную хату купить...
- Если не откроет сам, ломать придется громко, - почесал подбородок Макарушкин. - Железо, похоже, толстое...
Они одновременно посмотрели на часы. Без четверти два. Штурмовая группа уже на крыше. Спустили веревки...
- Громко - рискованно, - сказал Адам просто для того, чтобы хоть что-то сказать; все уже и так обсудили на сорок сороков. Потом он подышал на пальцы и нажал кнопку звонка.
За дверью хрипло заверещало; это был какой-то мотивчик, запиленный до неузнаваемости. И только когда зашаркали шаги, до Адама дошло: "Турецкий марш".
- Кто? - В голосе ни тени сна.
- Дмитрий Николаевич? Это Адам Липовецкий. Я вашу супругу в роддом отвозил.
- А, Адам... Что-то случилось?
- Ну, как сказать... Марина Вениаминовна просит вас приехать.

- Вот так, среди ночи? А почему именно вы?
- Я же говорил, у меня там племянник лежит. Я ездил к нему домой за вещами, вот сделал крюк небольшой...
- Ей стало хуже? А как дети?
- Дмитрий Николаевич, мы так и будем переговариваться через дверь?
- Я не знаю, один ли вы. Сегодня в городе творится черт-те что. Стреляли.
- Я один, без оружия, в окрестностях не стреляют и вообще ни души. Вы едете или нет?
- Вы не ответили: ей что, хуже?
- Я не доктор. Но она звала вас. У вас же тут где-то был телефон...
- Да? А вы не пытались сегодня пользоваться телефоном? Это черт-те что, а не связь.
- Я понял. Мне уходить? Я могу подождать вас в машине. Решайте.
Он вызвал лифт. Дверь разошлась - и одновременно приоткрылась дверь квартиры.
- Подождите! - Голос старика Града вдруг стал визгливо-начальственным. - Зайдите на минутку.
Адам дернул плечом и словно нехотя поплелся в квартиру. Макарушкин, распластавшийся по стене, одобрительно подмигнул.
По плану Адам должен был оценить обстановку, а потом принять решение: то ли нейтрализовать старика самому, то ли, выходя, придержать дверь и впустить Макарушкина, то ли уйти и предоставить действовать штурмовой группе.
Оружия у него действительно не было, тут он старику не соврал. Барс выложил все, что знал, до конца: в косяке двери стоял детектор, засекающий металл и кой-какую взрывчатку. По этой причине и Макарушкин оставил свой пистолет внизу. Но Макарушкин и без пистолета в ближнем бою...
Первый вариант отпал сам собой. На кухне, куда привел Адама растерянный старик, сидел наголо бритый здоровила в майке и растянутых трениках.
- Познакомьтесь, - Град ни с того ни с сего перешел на светский тон, - это мой сосед. Сверху. Вадим Петрович Сергеев. Шофер.
- Липовецкий, - буркнул Адам, удивившись мгновенно вспыхнувшей неприязни к этому типу.
Здоровила тоже, кажется, удивился. Интересно, а чего он ждал, с такой мордой, подумал Адам - и тут до него дошло. У здоровяка было идеально правильное лицо, которое не могли испортить ни нависшие черные брови, ни нелепые щегольские усики. И наголо бритый череп был матово-загорелый, без той синевы, которая отличает любого бритого брюнета... На столе стояла только пепельница, полная окурков.
- Видите ли, Вадим Сергеевич, - торопливо заговорил старик, - мне, говорят, в больницу надо ехать.
- Надо так надо, - участливо сказал марцал. - Вы не беспокойтесь. Я вас подожду.
Старик выдохнул.
- Две минуты у меня есть? - спросил он. Адам посмотрел на часы. До начала штурма оставалось восемь минут.
- Конечно, - легко согласился он, и старик убежал. Дверь в комнату открылась и закрылась.
Марцал молча смотрел на Адама. Тот в ответ улыбнулся, неловко переступил с ноги на ногу.
- С вашего позволения, Сергей Вадимович... я тут удобствами?..
Санузел был совмещенный. Адам выждал несколько ое" кунд, спустил воду и принялся шумно мыть руки. И с мокрыми руками быстро прошел в комнату.
- Дмитрий Николаевич, полотенца не найдется? Ой, совсем забыл, супруга ваша просила ещё белья захватить и,... черт, как же это, а, масло детское, и еще...
Он импровизировал на ходу, а сам осматривал полутемную проходную комнату. Ничего похожего на хреновину, описанную Барсом. А во второй комнате?
Адам не успел туда заглянуть. Старик, полностью одетый, появился на пороге, тщательно закрыл за собой дверь и приказал:
- Едемте.
- Детское масло, - тупо повторил Адам, - и ещё коробочка, на которой написано "Дуплекс"...
- Мариша забрала все, - твердо сказал старик. - Я посмотрел: полка пуста. Она очень тщательно готовилась. Если что-то потерялось, заедем в аптеку и купим.
- Проверьте: коробочка может стоять на подоконнике...
Старик секунду колебался. Потом повернулся, дробно стукнул костяшками пальцев по филенке двери, повернул ручку и вошел в комнату. И Адам успел увидеть за дверью живой переливчатый свет...
Установка там, подумал Адам. И при ней кто-то третий - иначе зачем старик постучал?
Второй вариант действий - отпадал тоже. За три-четыре секунды - бросок из прихожей через проходную комнату в спальню - можно сровнять с землей три-четыре города. По одному в секунду.
А штурмовая группа... вдруг что-то не состыкуется? Маловероятно, но все же...
- Вы не сказали, что с детьми. - Марцал подошел сзади неслышно и положил ему руку на плечо. - С детьми все в порядке?
Адам повернулся, недоуменно уставился в голубые марцальские глазки, потом поднял палец и сказал:
-О!
- Что? - удивился марцал.
Адам отмахнулся и побежал к двери в спальню. Он бежал очень долго, дверь никак не хотела приближаться, а потом никак не хотела проворачиваться дверная ручка. Но он наконец справился со всем, столкнулся лоб в лоб со стариком - и через его плечо увидел описанный Барсом агрегат, этакий настольный органчик из полупрозрачных неодинаковых труб, в которых тек неяркий жидкий свет. Спиной ко входу сидел кто-то, виден лишь силуэт, а в углу стоял ещё один, вполне освещенный, и в поднятой руке его угадывалось оружие. Старика влево и вниз. Бросок. Того, кто сидит, - за шею, рывком на себя. Прикрыться, как щитом. Шаг назад, к окну. Локтем в стекло. Из угла - тусклая вспышка "щекоталки", "живой щит" начинает страшно биться, а левой руки нет по самое плечо. Последнюю команду она запомнила: держать, - и держит. Пока - держит. Снова вспышка "щекоталки" - и одновременно с нею в окно влетает черное продолговатое, отскакивает от пола...
Адам успевает наклонить голову и зажмуриться, но веки прожигает насквозь. Удар не слышен, просто Адам оказывается в воздухе и парит, парит, не зная верха и низа... Тело - сплошное желе. Потом становится больно, больнее, ещё больнее. Огонь в глазах сменяется угольной тьмой. Потом контурно всплывает картинка, застигнутая вспышкой: тот, кто стрелял, замер со вскинутыми руками, словно собрался взлететь.
Потом картинка исчезает, и плывут пятна.

А про Юльку просто забыли. Все происходило так стремительно и невероятно, и все так быстро исчезли куда-то, и некому было водворить на место, под стражу никому не нужную арестантку, забившуюся в уголок и на какое-то время окаменевшую...
Пусто.
Она не знала, сколько просидела в том углу, обхватив руками коленки и спрятав лицо. Может быть, внутри человека есть хитрый часовой механизм, который подзаводится от любого движения, а если долго-долго сидеть неподвижно, завод заканчивается, пружина соскакивает и весь механизм рассыпается-раскатывается бессмысленными колючими шестереночками...
Юлька механически растерла занемевшую ногу и неловко встала. Пусто. Никто не держит. Никто не говорит, что делать. Ее качнуло в сторону окна, она всмотрелась в бледное пятно отражения и не узнала. Кто-то чужой.
Переступая с ноги на ногу, она почему-то оказалась в соседней комнате. Здесь не было пустоты, наоборот - тягучее тяжелое присутствие смерти. Оно обволакивало, тянуло вниз, на колени, заглянуть в тусклые глаза и смотреть, смотреть, смотреть... Неясно помнились какие-то провода, какие-то коридоры, бархатный голос Барса... Он не мог их убить, неправда.
Но этот же голос, она сама слышала, охрипший и искаженный страхом, но тот же, тот же, неповторимый и единственный, - в деталях рассказывал, как все случилось.
Прочь отсюда.
Куда?
Бесплотным призраком Юлька скользила по коридору медотсека, не чувствуя пола под собой. Невнятный синеватый свет ночных ламп коридора перекрасил весь мир в ненастоящий - то ли стеклянные, то ли целлулоидный. В одном месте целлулоид прорвался: открытая дверь разлила яркий свет, а в нем оказался Санька. Он лежал лицом вниз, но Юлька узнала его - и не увидела, есть ли в комнате кто-то еще. Это было не важно. И Санька - тоже. Все важное, связанное с ним, выгорело, как пепельная тетрадная страничка, серая и съежившаяся, ещё хранящая буквы, только рукой не взять. Юлька отступила назад, обошла световое пятно по самому краю, переступила и забыла о нем навсегда.
Опустевшие коридоры. Опустевшая память. Не всколыхнуть.
Всколыхнулась. В холле два офицера прикрепляли черные ленты к большой фотографии. Адмирал Марков. Игорь Викентьевич. Игорь Викентьевич? Он ведь живой... а значит, и он тоже... как я...
Юлька отворила дверь и шагнула в ночь.
Теплое молоко тумана объяло и подхватило её. Она без страха скользила то в полной тьме, то в волнах света, идущего ниоткуда. Что-то пронеслось мимо, завывая и разбрасывая желтые и синие лучи. Потом ещё и еще. Потом за спиной её с шипением разлилось белое пламя и несколько раз глухо, как в вате, проревела сирена.
Юлька повернулась спиной к свету и ушла в глубокую темноту. Иногда из встречной мути выныривали знакомые предметы - мини-глайдер, фуражка с кокардой, стайка про-блесковых маячков, машина техпомощи, дежурный инженер, "скорая", два бушлата, стойка служебного телефона... Потом дорогу перегородила по-настоящему темная, почти черная громада. Юлька протянула руку, коснулась стеклянистой обшивки корабля, бездумно повернула налево и пошла, в такт шагам ударяя пальцами в борт.
Внезапно, неожиданно, неуместно - потянуло сладким дымом и ароматом жареного мяса, и тут же в тумане открылся оранжевый полумесяц, Юлька сделала ещё несколько шагов, и полумесяц раскрылся, как раковина, из которой донеслись голоса, веселые голоса! Все так же придерживаясь за борт корабля (он начал резко загибаться и уходить вверх, а значит, начинался нос), Юлька пошла на звук. Рука наткнулась на выступ - чертовски вовремя, иначе она неминуемо вписалась бы лицом в горизонтальную стойку гравигена, как раз в заднюю её заостренную кромку. Юлька пригнулась...
По ту сторону корпуса корабля горел костер, и возле костра прямо на бетоне полосы сидели ребята. Зная, что она бесплотна и невидима, Юлька подошла и села рядом. Ей тут же дали стакан и пластиковую тарелку, на которой шквар-чал кусок мяса. Чье-то лицо оказалось совсем близко, глаза смеялись, губы шевелились. "Попробуй. Это вкусно", - перевела она про себя,.
- Thanks. - Это слово вспомнилось автоматически, а что сказать еще, она не знала.
"Ты очень грустная, но очень красивая". Может быть, оя сказал не "грустная", Юлька не разобрала, просто парни с такими глазами говорят очень простые фразы.
- Such day, - сказала она и сообразила, что сказала что-то не то. - Heavy day.
Глоток. Язык обожгло, и это было лучше, чем ничего. О край стакана тут же звякнула бутылка. "Пей, это бурбон, очень хороший бурбон".
- Why this? - зачем-то спросила она, и её поняли яравильно.

"Мы закончили работу. Скоро улетаем. Мы хорошо работали".
- Fly... Far from here?
"Очень далеко. Пасадена. Калифорния. Знаешь?"
- No. Is it beautiful?
"Это самый лучший город в мире. Хочешь посмотреть?"
- Хочу! I want! Честное слово. Вы можете... Can you take me with you?
"Тебе разрешит твой начальник? На пару дней?"
- I have no chief now. - Слова находились все легче и легче. - I am simpat. My job goes to the hell. It's true.
"He плачь, малышка. Все будет о'кей. Как тебя зовут?"
- My name is... I like a name Rita, ok? It's a little name of Margarita.
"Привет, Рита. Я - Пол".
С людьми, которые говорят очень простыми фразами, так легко понять друг друга, даже по-английски...

В два часа тридцать минут ночи комдив Виттштейн поднял в небо на высоту полутора сотен километров пару разведчиков "Аист". Пилоты шли без визиблов, а наблюдатели, которых на каждом кораблике было трое, менялись шлемами, когда уже не могли больше терпеть. Так, во всяком случае, было задумано.
Старт задержался на десять минут - инженеры ещё раз проверили энергетические и управленческие цепи. Если бы не эта задержка, армаду заметили бы гораздо позже - следующая пара должна была подняться только полчаса спустя. А так - буквально в последний миг лейтенант Баженов увидел появляющиеся ниоткуда имперские крейсера. До них было шестьдесят пять тысяч километров. Он успел заметить их и громко сказать это, а потом пространство в его мозгу связалось тугим узлом и вывернулось наизнанку...
Пара, вылетевшая следом, насчитала в северо-западном секторе около семисот крупных кораблей. Они приближались очень медленно, практически не маневрируя. Если ничего не изменится, посчитали разведчики, армада приблизится к границам атмосферы через четыре часа.
Наверняка они были так же слепы и не способны вести бой, как и земляне с марцалами, но зачем им вести бои в пространстве, когда можно просто высадиться, наконец, на поверхность?
Виттштейн приказал дать сигнал сбора старых пилотов, тех, кто имел опыт атмосферных боев четвертого года. Выходит, не зря их держали на учете и время от времени гоняли на учебных "двушках"...
Войскам, которые будут отражать высадку десантов, понадобится поддержка с воздуха.
Потом ему позвонили из штаба округа и велели подготовить все для старта шести тяжелых кораблей. Потом поправились: для посадки и последующего старта. Корабли перегоняли с Балтийского завода. Они были укомплектованы экипажами и вооружены, но не несли боезапаса. Впрочем, специальный боезапас для них грузовым бортом уже гнали из Воткинска; Зачем, вяло подумал Виттштейн, ведь толку не будет... ну, шесть эсминцев. Тех - минимум семьсот в нашем секторе. Сколько еще...
Стартовый гравитатор дал рабочую тягу; поднявшийся вскоре ветер разорвал туман. Подсвеченный прожекторами, в небо устремился пылающий смерч.
Первый корабль сел на чистую полосу и зарулил на стоянку. У него были хищные формы фронтового бомбардировщика и скошенные вперед крылья. Два двигателя размещались в длинных цилиндрических гондолах, вынесенных далеко назад, третий - в основании высокого киля. Из-за выпуклой и гнутой зеркальности обшивки формы корабля казались текучими, и только черные капли триполяровых фонарей придавали ему какую-то основательность.
Второй и третий корабль были такие же, а четвертый... Четвертый отличался коренным образом: такие же крылья и двигатели, но корпус широкий и приплюснутый, а киль венчает внушительных размеров - метров двенадцать в диаметре - тарелка. Виттштейн отдал бы свою правую руку, что это радиолокатор, но - как такое может быть? До первого же хроносдвига...
Но ведь сделали же зачем-то?
Адмирал вдруг почувствовал нервную дрожь. Он смотрел, как экипажи садятся в поданные микроавтобусики, как под крыльями новых кораблей уже суетятся техники и воо-руженцы, как ещё два корабля заходят на посадку...
Ведь сделали их зачем-то! Зная, что будут хроносдвиги и вся нормальная электроника окажется пригоршней кварца. Значит?..
Он вцепился в стол и стал ждать.
Внизу застучали каблуки и зазвенели голоса. Веселые, ликующие голоса.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 [ 24 ] 25 26 27
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.