снимали стресс.
твердыми шагами пересек облицованный мрамором вестибюль. По обе стороны от
входа в тренировочный зал высились изваяния каких-то древних героев с огромными
мускулами, тоже мраморные, трехметровой высоты, на кубических пьедесталах,
украшенных бронзовыми табличками. Ему пришла в голову мысль, что он так и не
удосужился узнать, кто же стоит здесь в почетном карауле, взирая на поколения
юных бойцов. Ричард остановился, подошел к одной статуе, потом к другой,
прочитал надписи на табличках: левый колосс изображал Милона Кротонского с
быком на плечах, правый - Арнольда Шварценеггера в позе дискобола. Два с
половиной тысячелетия разделяли их, но оба смотрели на Ричарда Саймона с
одинаковым вызывающим выражением мраморных лиц, будто говоря: мы - были, ты -
есть... Так покажи, каков ты!
комбинезона.
плечо Ричарда, и он резко обернулся. Перед ним стоял Дейв Уокер, собственный
его наставник, дьявол и ангел-хранитель в одном лице. Лицо, как всегда, было
бледным, веснушчатым, со свернутым носом, и рыжие лохмы обрамляли его словно
огненные языки белую эмалированную кастрюльку. На губах инструктора блуждала
кривая усмешка.
комбинезон и осматривая помосты в поисках достойного соперника. На крайнем
разминался Селим, тридцатилетний турок с Сельджукии, полевой агент, весивший
ровно центнер, но быстрый, как атакующая рысь. К тому же он имел еще одно
достоинство - перед схваткой старался выполнить весь традиционный Ритуал
Оскорблений - разумеется, в своей турецкой манере. И сейчас, заметив Ричарда,
Селим скорчил свирепую рожу, напряг мышцы на левой руке, а кистью правой потряс
у чресел. Мол, иди сюда, сосунок, я тебе вдую!
произнес:
четыре языка и запивать спиртным. Вместе с вами, шеф-инструктор, до полного
посинения.
и кривая ухмылка инструктора сделалась еще шире. - Испанский пойдет у нас под
текилу, -распорядился он, - португальский, разумеется, под ром, украинский -
под горилку, а вот арабский... Дьявол, они же ничего не пьют!
все, кроме ослиной мочи.
на нижней губе. - Чем они хуже верблюдов или макак? Пить так пить!
жизненным передрягам и потому лишь спросил:
вид или - упаси Аллах! - отмечено несоответствие?
у нашей Леди? Его наставник недовольно скривил рот.
мозгами, парень! Кто же спрашивает у начальства, какое взыскание наложили? Если
найдется такой болван, то будет ему и в персональный файл, и несоответствие по
всем статьям, и коленом под задницу - без льгот и пенсии!
взыскания, - буркнул Уокер. И добавил тайятское проклятие, коему научился у
Ричарда: - Чтоб ты лишился всех пальцев! Иди-ка к Селиму. Пусть оборвет тебе
уши и выбьет дурь!
вся дурь вместе с томившим его напряжением, он устроился на скамье у помоста,
бок о бок со своим инструктором. Уокер вроде бы подобрел - наверное, прикинув,
что науку о зеленом змие будет преподавать стажеру за казенный счет, с
совместной проработкой всех учебных пособий.
разучился жать на клавиши?
географией... А что сейчас? Хмыкнув, Уокер искоса взглянул на него.
не выдаст.
ЦРУ!
стажер и будешь стажером еще лет пять, пока не дадут тебе статус полевого
агента. А до тех пор ты...
которую он вел с Дейвом Уокером, следуя пути Смятого Листа: представиться
дурачком и выудить что-нибудь интересное. Но Уокер был хитер, точно змей Каа, и
редко попадался на крючок. Впрочем, отчего ж не попытаться? И Ричард, скосив
глаза в сторону, задумчиво протянул:
украинском... На том самом, который я буду изучать под горилку.
Саймон узрел знакомую кривую усмешку.
испанской да мексиканской? Ну, должен заметить, что Парагвай - это тебе не
Мексика и не Иберия. Народец там, видишь ли, не просто горяч, а бешеного
темперамента, работы на дух не выносит, а любит совмещать приятное с еще более
приятным. Ты послушай, что они придумали, эти паразиты...
очередную техасскую побасенку. Неважно, пойдет ли речь о Парагвае, о Египте или
о городе Ташкент на планете Уль-Ислам, - басня все равно останется техасской, и
будет в ней мораль, иногда ясная, а временами - скрытая... Ричард любил слушать
эти истории, напоминавшие ему поучения Чочинги.
большую площадку вроде футбольного поля; с одной стороны - загоны для быков, а
с другого края, метрах эдак в ста пятидесяти - помост со ступеньками. На
помосте сидит красотка, и одежды на ней, сам понимаешь, почти никакой; сидит
она, значит, и сверкает голыми ляжками. А от загонов бегут к ней по очереди
мужики, и все как один - в красном. Ну, а вдогонку за парнями пускают быков...
Фору дают, но небольшую, а бычки там резвые и свирепые, и рога у них, что вилы:
хорошо, коль под задницу подцепит, а если под ребра? Словом, бегут мужики, и
кто добежит до той голой телки и заберется на помост, тот и выиграл. Ну, а кто
не добежит... - Уокер с печальной миной склонил голову, будто прислушиваясь к
мелодии похоронного оркестра.
девушку?
случая, чтоб красотка отказала герою... С другой стороны, и героев не больно
много... Я же сказал - бычки в Парагвае резвые. И вот на одной из таких коррид
уложили они ровно дюжину парней, а тринадцатым вызвался бежать техасец из
Браунвуда... Уж не знаю, как и зачем он туда попал - то ли фальшивые доллары
приволок, то ли еще какую контрабанду... В общем, бежать-то он решился, но
сказал, что вначале желает поглазеть на своего быка - чтобы, значит,
переброситься с ним парой слов. И в самом деле, подошел он к загородке и
прошептал что-то быку на ухо, а потом припустил в поле - в красном плаще и
красной шапке, но даже не сняв сапог со шпорами. И что ты думаешь?.. - Уокер
сделал многозначительную паузу. - Добежал-таки, стервец! Собственно, дошел не
торопясь и присосался к красотке, а бык ковылял за ним в двадцати шагах,
развесив губы и вытянув хвост. Представляешь?
Техасец секрет выдавать не хотел, но когда подступили к нему с дубинками и
ножами, - а народец в Парагвае, как было сказано, горячий! - пришлось ему
объясниться. Я, говорит, бычку нашептал: "Не торопись, парень! Будет мне телка,
будет и тебе!"
сидел, привалившись спиной к канатам, и мрачно подсчитывал синяки. Сейчас он
был похож на участника парагвайской корриды - из тех несчастливцев, коим так и
не удалось добежать до телки.
торопись! Бега твои будут еще долгими, и ты не спеши меня догонять... Меня и
всех остальных, кто знает больше, а может, меньше. Все мы участвуем в забеге, и
гонятся за нами всякие беды, болезни и раны, и коль не догонят они нас, так
попадем мы в объятия красотки на помосте. А у нее уж и ящик сколочен, и крышка
сдвинута, и черные бантики висят по краям... Так что не торопись!
парагвайской корридой, но в сущности все это мало чем отличается от тайятских
лесов. Какая разница, где и с кем вступить в состязание - здесь, на боевом
помосте, в лесу четырехруких воинов или в поле, где мчатся резвые бычки с
остроконечными рогами... Оружие разное и разный противник, но суть одна: победа
или поражение. Так что слова Уокералишь подтверждали сказанное Чочингой: у