как там двинулась какая-то тень. Разглядеть действительные очертания этой
фигуры было очень трудно. Иногда она напоминала медведя, иногда - черного
борова, а нередко это был сильно заросший волосами очень загадочный
старичок, каким Саша его и запомнил в последний раз, когда они, как обычно
покормив его, обращались к нему за советом по поводу перестройки дома. Он
же при этом очень интересовался тем, чтобы была прочная крыша, как сказала
Ивешка, да еще чтобы ему время от времени подносили хлеб.
поклон, не сходя со своего места. Он тут же принял прежнее положение,
чтобы не загораживать пространство, и продолжал: - Петр и я вернулись из
леса, но, оказывается, Ивешка куда-то исчезла, и вот мы беспокоимся о ней.
Ты часом не знаешь, куда она могла пойти?
выбрался из тени и сел на грязный пол, уставившись на Сашу. Это,
по-видимому, было проявление самого большого внимания, какое когда-нибудь
проявляло это существо.
это существо очень мало знало о происходящем и так же мало о завтрашнем
дне, но помнило почти все о том, что было, и старалось при этом
приукрасить темные стороны событий и преувеличить светлые. По крайней
мере, так делает каждое подобное существо в приличном доме. Бог знает, что
только может быть во владениях колдуна.
напоминал скорее старого медведя, самого старого, какого только можно было
представить, и самого толстого. Он ухватил чуть ли не половину каравая
своими лапами и уселся закусывать, словно человек... совершенно не
беспокоясь, как казалось, об исчезновении Ивешки, что само по себе могло
быть хорошим знаком.
разглядеть изображение молодого человека, который подобно призраку стоял
на деревянных ступенях, что очень напоминало виденья, полученные от
банника. Черты лица различить было трудно, потому что свет падал сзади на
его темные волосы и плечи, обтянутые белой рубашкой...
повернул голову, будто все это происходило прямо здесь, рядом с ним, или
это могло быть вновь пережитое ощущение о себе самом, стоящем на этих
ступенях.
чувствуя, как руки покрываются потом. Перед ним предстала находящаяся над
ним комната в том виде, как она была еще при Ууламетсе. Он словно
почувствовал весь ужас, наполнявший этот дом, услышал крики старика, от
которых едва не звенели стропила: "Молодая дура!" И вслед за этим рыданья
Ивешки: "Но послушай меня, папа... ты никогда не слушаешь меня!"
взглянул вверх, в сумрачный свет кухни, а в ушах продолжал звучать
заунывный голос Ивешки: "Я не верю тебе, папа. Ты не прав! Но разве можешь
ты согласиться с тем, что ошибаешься на чей-то счет?"
здесь и спускался по этим самым ступеням, доставал травы из этого самого
подвала, спал недалеко от печки, в то время как Ууламетс и его дочь
располагались на своих кроватях в другом конце кухни...
Черневог к тому, что происходит сейчас? Ведь он не должен проснуться, и,
слава Богу, все происходящее не его рук дело.
этим сказать мне?
уже много лет живет без него! Так лучше для него!"
доказать это, папа, ты никогда не доверял моим суждениям и взглядам!
Почему же я должна быть откровенна с тобой? Ты никогда не доверял мне
узнать что-нибудь самой!"
дочка: а доверяешь ли ты самой себе! И еще более простой вопрос: чья ты
дочь, моя или матери? Ответь мне на него! Сможешь?"
груди. Он припомнил царапанье в ставни той ночью, когда ворон, хранивший
сердце Ууламетса, пытался с помощью когтей и клюва прорваться внутрь
дома... в то время как сам Ууламетс в одиночестве сидел за столом при
свете лампы, читал, думал и писал ночи напролет, стараясь вернуть назад
свою дочь...
Ууламетс никогда не прислушивался. У него было достаточно причин желать
возвращения своей дочери к жизни, и сердце его имело очень небольшое
отношение ко всему этому. На этот счет Ивешка была права.
закричал Петру:
вершине холма, у начала дорожки: лодки не было на месте. Он тут же
бросился вниз, к старым выветренным доскам причала, чтобы встать там и
стоять как дурак, беспомощно глядя в верховья реки, поскольку он хорошо
знал, что в низовьях реки был Киев, куда ни при каких обстоятельствах
Ивешка не рискнула бы отправиться без него.
ним. - Это как в плохом сне! В чертовски плохом сне! И что, черт возьми,
она думает делать с лодкой? Куда она надумала отправиться?
вернулся из леса. И я думаю, она решила, что со мной случилось что-то
чертовски ужасное! Я не знаю, спятила ли она или нет, но взять лодку...
тогда она должна была понять, что лешие говорили с нами! Разве не так?
Ивешка.
сумеет позаботиться о себе. Она обдумает все со всех сторон...
вершину холма и стоял там некоторое время, переводя дыхание под старыми
мертвыми деревьями, глядя на дом и на двор в сгущающейся тьме, а к его
горлу подступал комок и холодный страх проникал до желудка.
настроении говорить об Ивешке или обсуждать вслух, что за беда могла с ней
приключиться: он мог и сам вполне правильно обдумать происходящее без
всяких колдунов. Поэтому он быстро пролез через дыру в заборе, крадучись
поднялся на крыльцо, а затем так же осторожно прошел на кухню, где достал
подвешенную к стропилам корзинку и начал разыскивать муку и масло.
него и мучиться от желания помочь ему.
беспокойся об этом. Если она на реке, я не заблужусь, если буду следовать
вдоль берега.
забрала ее всю?
пожалуйста, давай просто порассуждаем вместе: она взяла лодку, и значит,
она находится не в лесу. Вот мы уже кое-что и знаем. Я же не мог
определить, где ты находился, независимо от расстояния между нами. И это
все из-за этой тишины...
наберется ума и помолчит. Но Саша лишь дернул челюстью и сказал с обычной
прямотой:
давай не будем поступать слишком опрометчиво.
думаешь? И не сделать ни единой попытки, в то время как она одна, на воде,
в такую темень, и только Бог знает, с кем! Там болтается оборотень! Кто
знает, какой облик сейчас он примет? Кто знает, с кем сейчас она плывет?
это? Я знаю, что ты не в себе, и мне жаль тебя, но я не хочу, чтобы ты
сломя голову мчался туда!
что ты подразумеваешь только добро, но, Саша, прекрати это! Уйди с моей
дороги! Проваливай ко всем чертям с моего пути!
собираюсь сидеть здесь, пока она там ищет беды, а ты не можешь сказать
мне, что же происходит.
Херберт Фрэнк
Семенова Мария
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Контровский Владимир
Елманов Валерий