на драку. Петухи дрожали от ярости, их оперение под бритыми, налитыми
кровью шеями, распустилось.
клювами и крыльями. Но вскоре они сцепились в смертельном взрыве бешеных
взмахов крыльев, ударов головой и ногами. Белые перья петухов покраснели
от крови из своих ран и глубоких порезов на шеях противников.
сигналу судьи из ямы убрали петухов с открытыми клювами и тяжелым
дыханием. С нарастающей тревогой Бенито Сантос смотрел на владельца птицы
с золотистыми крыльями, который дул на раны. Он что-то говорил, успокаивая
петуха.
тут же совершила прицельный прыжок, запустив шпоры в шею своего
противника. Ликующий крик петуха нарушил безмолвие зрителей. Петух с
золотистым оперением упал замертво.
свои слезы. - по крайней мере у меня остался ром, - прошептал он, допивая
остатки второй бутылки. Дрожащими пальцами он вытер подбородок и, выйдя из
толпы, направился к холмам. Пустые тростниковые поля тянулись вдаль,
сверкая в ярком послеполуденном солнечном свете. Желтая пыль на дороге,
поднятая его башмаками, прекрасным золотым порошком оседала на его руки.
сворачивал с пути и отдыхал в его тени.
видеть свою жену. Он не выносил взгляда ее обвиняющих глаз. Бенито обвел
глазами холмы вокруг себя, его взор остановился на зеленом откосе по
другую сторону дороги. Там была ферма генерала высшего ранга из
правительства.
Возможно, ему дадут работу на ферме. Он мог бы подрезать сочную, зеленую
люцерну, которая выращивалась специально для лошадей. Черт! У него хватит
умения! Подумал он. Бенито Сантос - рубщик тростника. Резать тростник или
люцерну - какая разница. Он может даже попросить аванс. Совсем немного.
Лишь бы купить риса и бобов.
генеральской ферме. Он был так возбужден возможностью получить работу, что
даже не заметил двух солдат у широко открытых ворот.
винтовкой на знак у дороги. - читать умеешь? Тебе нельзя пересекать эту
линию. Это частная дорога.
взгляд с одного солдата на другого, затем обратился ко второму, который
прислонился к крупному валуну около знака. Он выглядел постарше и казался
более дружелюбным. - я отчаянно ищу работу, - прошептал он.
волосах Бенито Сантоса, которые вылезли сквозь порванную соломенную шляпу.
Его поношенные подвернутые брюки и рубашка цвета хаки влажно липли к его
высокому, исхудавшему телу. - здесь ты не получишь работы, - дружелюбно
сказал он. - во всяком случае, здесь нет никого, кто мог бы нанять тебя.
Сантос. - я мог бы помогать ему. Хотя бы пару часов в день.
- попроси Германа, он отвечает за лошадей, - сказал мужчина помоложе. -
возможно, он поможет тебе.
чувствовал себя слишком признательным за их заботу о нем. Боясь, что они
могут изменить решение и прогнать его, он поспешил к холму по прямой
мощеной дороге.
рассматривая двухэтажное здание. Оно было ослепительно белым, с длинным
балконом на массивных колоннах. Вместо того, чтобы окликнуть кого-нибудь,
он на цыпочках подкрался к одному из окон нижнего этажа. Оно было открыто
и ветерок ласково шевелил ажурную занавеску. Ему захотелось хотя бы одним
глазом посмотреть на то, что было внутри. Он слышал, что роскошную мебель
сюда привезли из европы.
оглядел жилистого мужчину среднего возраста, с белокурыми, тщательно
подстриженными волосами. Это наверное Герман, которого солдаты советовали
повидать, подумал он, заглядывая в беспокойные глаза мужчины. Они были
голубы, как небо, и свирепо сияли под нависшими бровями.
мужчина подошел поближе к Бенито Сантосу и угрожающе взглянул на него. -
как ты посмел прийти сюда, пьяница? - презрительно закричал он. - убирайся
прочь, пока я не спустил на тебя собак.
чувствовал себя, как нищий. Он не выносил просить о милости. Он всегда был
честным тружеником. Его язык отяжелел. - хотя бы на пару часов. - он
протянул свою руку так, чтобы мужчина мог видеть трещины и мозоли на его
ладони. - я хороший работник. Я рубщик тростника. Я могу резать траву для
лошадей.
Путь казался длиннее, чем обычно, протягиваясь вдаль, словно нарочно
пытаясь задержать его приход домой. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить.
Монотонное жужжание насекомых создавало чувство еще большего одиночества.
глубоко вдыхая вечернюю свежесть и позволив ласковому ветерку остудить его
покрасневшее лицо.
спереди и сзади, которые он закрывал на ночь кусками картона, подпирая их
палками.
веревок гамака и неровное дыхание Альтаграции. Он знал, что она кипит от
гнева. Он обернулся, взглянув на сына, спящего на земле. Его прикрывали
грязные лохмотья, которые едва закрывали маленькую грудь. Бенито Сантос не
мог вспомнить, было ли ребенку два года или три.
руках. Она опустилась перед ним на колени и спросила резким, визгливым
голосом: - где еда? Бенито?
Сантос, перейдя от детской кровати в угол лачуги. Крепко сжимая в руке
бумажный пакет, он добавил: - Мне кажется, у нас еще осталось немного
бобов и риса.
пытаясь схватить пакет. - у тебя хватило времени, чтобы напиться. - ее
лицо с желтоватой, обвисшей кожей покраснело. Ввалившиеся, обычно
безжизненные глаза засверкали в гневе и отчаянии.
ней оправдания. Он ничего не мог объяснить ей.
остатки, не переводя дыхание. - всю ночь я работал, рубя тростник. Я
устал. - он бросил пустую бутылку в отверстие хижины. - сейчас я хочу
немного тишины и покоя. Я не позволю, чтобы женщина кричала на меня.
Забери ребенка и убирайся отсюда ко всем чертям.
кроватку. - дай мне денег. Я сама куплю еду. Ребенок хочет есть. - она
вывернула его карман. - где деньги? - повторяла она в смятении,
непонимающе разглядывая его. - ты не получил сегодня заработок? Не мог же
ты пропить все деньги, полученные за шесть дней. - непристойно ругаясь,
она вцепилась ему в волосы и заколотила сжатыми кулаками по его спине и
груди.
безнадежности. Проблеск ужаса мелькнул в ее глазах, когда он поднял свой
мачете. Ее крик наполнил воздух, затем наступила тишина. Он взглянул на ее
распростертую фигуру, на ее спутанную копну волос, намокшую от крови.
силой, что ему подумалось страшное. Он никогда не сможет освободиться от
его объятий. Одержимый необъяснимым страхом, он попробовал освободить его
хватку, но ничего не вышло. Глаза ребенка, направленные на мать, были
темны, а глубоко в них бушевало все то же обвинение. Под неумолимым взором
ребенка у него застучало в висках. В слепом неистовстве он поднял мачете
еще раз.
Никогда прежде у него не было такого ясного ума. Словно совсем из другой
жизни, более многозначительной - жизни с высокой целью - он вглядывался
сейчас в кошмар, которым стало его существование. Он намочил несколько
тряпок в стоявшей поблизости канистре с керосином и поджег свою хижину.
опустошенные поля у подножия холма и далекие горы. По утрам у этих гор
цвет надежды. За ними море. Он никогда не видел моря. Он только слышал,
что оно огромно.
тени. Тени, словно воспоминания о детстве. Он чувствовал, что снова шагает
со своей матерью по узким улочкам деревушки среди толпы верующих за
какой-то процессией в сумерках, со свечами, мигающими в темноте. - святая
мария, матерь божья, молись за наших грешников сейчас и в час их смерти.
Аминь. - его голос, подхваченный ветром, тысячью маленьких звуков окутал
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр