выбрал для тебя тис, и это хороший выбор, я разделяю его. Сначала мне
хотелось сделать из этой ветки лук, но, по-моему, так лучше. Спокойной
ночи, сынок.
направился к своей постели, Огион посмотрел ему вслед и тихо прошептал:
доме. О его присутствии напоминали только руны, выцарапанные на камнях
очага, которые пропали, как только Огион прочел их: "Учитель, охота
началась!"
рассвета и незадолго до полудня пришел в город. Взамен роскошных
осскилианских одежд Огион снабдил его приличной гонтийской обувью, бельем,
рубашкой и кожаной курткой. Но королевский плащ, подбитый мехом пеллави,
Гед сохранил для защиты от холода. Одетый таким образом, без багажа, но с
посохом, высота которого точно равнялась его росту, подошел он к городским
воротам. Скучавшие стражники, что стояли, облокотясь на резных драконов,
сразу признав в нем волшебника, раздвинули копья и впустили его, не
задавая вопросов, а потом долго провожали глазами.
вопрос: не отправляется ли какой-нибудь корабль на север или запад - на
Энлады, Андрады, Оранэа? Везде ему отвечали, что зимой корабли стоят на
приколе и даже рыболовные шхуны не выходят за Боевые Утесы в столь
неблагоприятную погоду.
просить об этом. Он посидел немного с грузчиками, плотниками и рыбаками, с
удовольствием прислушиваясь к их немногословным, неторопливым разговорам,
ворчливому гонтийскому выговору. Гед мечтал о том, что останется здесь
насовсем, забудет всю магию и приключения, власть и ужас, и будет тихо и
мирно жить, как все люди на хорошо знакомой, такой родной земле. Но это
были только мечты, сделать же он собирался прямо противоположное. Узнав,
что кораблей не будет, Гед не стал задерживаться ни в порту, ни в городе,
а зашагал по берегу бухты, пока не дошел до первой маленькой рыбацкой
деревушки к северу от столицы Гонта. В ней он быстро нашел рыбака, который
собирался продавать лодку.
досками лодка настолько растрескалась и покоробилась, что едва ли годилась
для морских путешествий. Тем не менее старик запросил высокую цену:
безопасность для своей новой лодки, самого себя и сына сроком на один год.
Гонтийские рыбаки не боятся никого, даже волшебников. Они боятся только
моря.
Архипелага, никого еще не спасало от тайфунов и штормовых волн, но если
его наложил маг, хорошо знающий местные воды, устройство лодки и искусство
рулевого, то оно надежно защищает от всяких мелких неприятностей. Гед
честно занялся трудной работой - он ткал паутину заклинания весь день и
всю следующую ночь, не пропуская ни единого слова, ни единого жеста, при
этом Гед не переставал думать о том, где и как он встретится с Тенью, и в
каком облике явится она ему. Когда труд был завершен, Гед очень устал.
Следующую ночь он провел в хижине рыбака, в гамаке, сделанном из желудка
кита, и утром проснулся, весь пропахший копченой селедкой. Не мешкая, он
сразу отправился к гроту под утесом Катнорт, где стояла его новая лодка.
просачиваться внутрь сквозь многочисленные трещины. Мягко, словно кот, он
ступил в нее и поправил все неровные доски и колышки, работая
инструментами и заклинаниями, как в свое время с лодкой Печварри в Лоу
Торнинг. Подошедшие жители деревни с почтительного расстояния молча
следили за его быстрыми руками и прислушивались к его тихому голосу. И эту
работу он выполнял терпеливо, успокоившись лишь тогда, когда последняя
дырочка была наглухо запечатана. Вместо мачты Гед поставил свой посох,
укрепил его короткой фразой и поперек пристроил крепкий деревянный брус
длиною в ярд. С этого бруса он спустил сотканный из заклинаний
прямоугольный парус, белый, как снега на вершине горы Гонт. Следившие за
ним женщины завистливо вздохнули. Встав рядом с мачтой, Гед поднял
легчайший магический ветер, и лодка заскользила через обширную бухту в
сторону Боевых Утесов. Когда молча наблюдавшие за всем этим рыбаки
увидели, что полусгнившая гребная шлюпка летит под парусом словно молодой
кулик, они разразились приветственными криками, широко улыбаясь и
притопывая ногами под холодным морским бризом. Гед на мгновение обернулся
и посмотрел на них, весело махавших ему руками на фоне темной зазубренной
громады Катнорта, над которым уходят в облака белоснежные склоны Горы.
рассчитал курс так, чтобы пройти к северу от Оранэа. У него не было
никакого плана, он просто решил вернуться уже пройденной однажды дорогой.
Гед не мог точно сказать, каким путем идет за ним Тень, но он знал, что
разминуться в открытом море им невозможно.
не совсем понимал причину такого желания, но при мысли о встрече на суше
сердце его сжимал ужас. Из моря поднимаются штормовые волны и чудовища, но
не черные силы. Все зло - на суше. В стране тьмы, где Геду довелось
однажды побывать, не было ни моря, ни рек, ни озер, ни ручьев. Царство
смерти - безводная страна. Хотя зимнее море и таило опасности, но его
изменчивость и бурный нрав Гед рассматривал скорее как свою защиту. Когда
они в конце концов встретятся, думал Гед, возможно, ему удастся схватить
ее и весом своего тела и ценой своей жизни утащить Тень во тьму морских
глубин, откуда, если держать ее покрепче, она уже не поднимется. Может
быть, своей смертью ему удастся искупить то зло, что совершил он в жизни.
облака. Он не использовал магический ветер, и лишь иногда отрывистыми
словами поддерживал сотканный из заклинаний парус, и тот сам принимался
ловить ветер, устойчиво дующий с северо-запада. Без этого ему трудно было
бы удержать утлое суденышко на правильном курсе в этом бурном море. И так
он плыл, внимательно следя за всем, что происходило вокруг. Жена рыбака
дала ему в дорогу два больших ломтя хлеба и кувшин воды. Близ Камеберской
Скалы, единственного острова между Гонтом и Оранэа, он поел, с
благодарностью вспоминая молчаливую женщину. Проплыв мимо облачком
видневшейся на горизонте земли, Гед стал уклоняться к западу. Над морем
висела мелкая морось, на суше она могла бы выпасть мокрым снегом.
Окружавшее его безмолвие нарушали только скрип лодки да слабый плеск волн
о ее дно. Не было видно ни птиц, ни кораблей. Ничто не двигалось, кроме
волн и облаков. Гед помнил, как в полете, когда он летел точно тем же
курсом, но в обратном направлении, они плотной пеленой окружали его, и он
смотрел тогда на серое море так же, как сейчас - на серое небо.
продрогший и усталый от постоянного напряжения, и пробормотал:
Никакое черное облачко не мелькнуло на фоне тумана и волн, но с каждой
минутой в маге росла уверенность, что совсем близко Тень слепо рыщет по
его холодному следу. Наконец он не выдержал и закричал: - Я здесь! Я -
Гед! Я - Сокол! Я вызываю свою Тень!
парус. Текли мгновения. Положив руку на тисовую мачту, Гед ждал,
вглядываясь в пелену дождя, неторопливо тащившего с севера свои струи.
Текли мгновения... Но вот далеко, в тумане, он увидел приближающуюся к
нему Тень.
геббет не смог бы последовать за Гедом через море, но и не приняла облика
зверя, в котором Гед видел ее на Холме Рокка и в своих снах. Однако у нее
была форма, и даже при дневном свете Гед мог видеть ее. Во время
преследования и короткой схватки с Гедом на вересковой пустоши она смогла
высосать из него и влить в себя достаточно сил... а, быть может, как раз
то обстоятельство, что Гед вызвал ее, заставило Тень обрести какую-то
форму. Сейчас она имела некоторое сходство с человеком, но, будучи Тенью,
сама тени не отбрасывала. Из Челюстей Энлада устремилась она на Геда -
туманное нечто, неуклюже бегущее по волнам и слегка колеблющееся от
порывов ветра. Холодные капли дождя пролетали сквозь нее.
и Тень могли узнать друг друга где угодно, в любом обличье.
наконец Гед то, чего так страшился. Казалось, что ветер и волны гонят Тень
прочь, но та все приближалась. Теперь и она увидела Геда. А он,
захлестнутый смертельным ужасом, холодным оцепенением, которое высасывало
из него жизненные силы, стоял и ждал. Затем Гед произнес одно слово,
похожее на удар хлыста, белый парус мгновенно заполнился магическим
ветром, и лодка рванулась вперед, прямо на колеблющегося на ветру врага.
обратилась в бегство.
суденышко: быстрота зла против искусства магии; неистовство дождя против
них обоих. Не жалея голоса, подгонял Гед лодку, ветер, парус, волны - как
охотник, завидев волка, подгоняет гончих. Ни один сделанный человеческими
руками парус не выдержал бы такого напора. Лодка буквально летела по
волнам, словно подхваченный ветром сгусток пены.
на колеблющуюся на ветру дымку, чем на человека. Она резко повернула и,