хайрита, и тело его, настоящее тело Ричарда Блейда, пусть не столь гибкое и
молодое, как у Арраха бар Ригона, странным образом помнило все нужные
движения, все эти сокрушительные удары, замахи, выпады, блокировки... Оно
помнило и то, чему Аррах не учился у своих северных родичей, то, что он
изобрел сам - приемы боя с франом и длинным мечом... Воистину они являлись
одним человеком, одной душой с двумя телами!
самый конец рукояти, увеличив зону поражения до трех ярдов; меч в левой руке
бил на два, протыкая тех, кому повезло ускользнуть от широкого лезвия франа.
Шлем и хайритская кольчуга с накладными пластинами на груди и спине были
надежней миланского панциря; возможно, тяжелое копье фалангита и смогло бы
прорвать стальные кольца, но гибкие клинки, ножи и дротики легковооруженных
лишь бессильно лязгали по чешуйчатой стали. Блейд прошел до мачты, оставляя
за собой широкий кровавый коридор, оглянулся и довольно кивнул. Поун и Хор
работали мечами и топорами как два автомата, а бар Кейн был, по крайней
мере, еще жив. К сожалению, мелькнула мысль.
Охраны, завершая дело, их короткие клинки ходили вверх-вниз, точно зубья
гигантской сенокосилки. С передовым отрядом ксамитов, включавшим пять или
шесть десятков бойцов, было уже покончено, но на корме толпилось еще столько
же, казалось, они набираются храбрости, опасаясь приблизиться к страшному
воину в непроницаемой для дротиков и ножей кольчуге.
прочное дерево, полетели щепки, и Блейд увидел, как на высокой корме галеры
какой-то человек с серебряным обручем в темных волосах - не иначе как
капитан - махнул кривым клинком, посылая солдат в атаку.
Поуна и Хора, навалился на гладкий толстый комель, и дерево не выдержало,
переломившись с грохотом пушечного выстрела. Затем огромный тяжелый ствол с
двумя поперечными реями и свернутым парусом рухнул на корму, калеча людей
Ограждение по обоим бортам судна разломилось, не выдержав удара, рулевые
весла вместе с массивными упорами были снесены в воду, доски палубы
раздались и просели. Секунду-другую Блейд смотрел на окровавленных ксамитов,
барахтавшихся среди обломков, потом поднял оружие и устремился обратно на
садру.
с трудом сдерживавших натиск экипажа второй галеры. Борьба шла с переменным
успехом; имперские воины уже метнули дротики и теперь отбивались от
увертливых смуглых бойцов короткими мечами. Доспехи и шлемы давали им
несомненное преимущество, за каждого ратника ксамиты платили двумя жизнями.
Но нападающих было втрое больше, и запас метательных ножей и копий у них
казался неисчерпаемым. Айденские моряки, окружившие капитана-сардара, ничем
не могли помочь своим солдатам - их медленно, но верно теснили к трапам, и
вскоре вся эта толпа, непривычная к правильному бою, должна была посыпаться
на нижнюю палубу как спелые орехи.
воинов в кольчугах, непроницаемых для ксамитских сабель, напирали еще
полтора десятка человек - бар Кейн, вошедший во вкус драки, и две окты,
полные сил. Высвистывал похоронную песню фран, сверкали длинные клинки трех
мечей, без устали работали топоры, молодецки ухал Кейн, во всю мощь луженых
глоток ревели ратники, лязг железа заглушал тяжкое надсадное дыхание
сражавшихся и стоны раненых.
садры, по-видимому, хорошо знал свое дело: он рявкнул приказ, вытянув руку к
разгромленной галере, матросы ринулись к ней и принялись сбрасывать
абордажные крючья Вскоре полоса воды отделила полуразбитый корабль от плота
и второго судна, тащившегося следом за садрой.
смуглокожих бойцов был по-прежнему крепок, но айденские ратники упорно
теснила противника к краю палубы, а Блейд со своим отрядом отрезал дорогу к
трапам. Наконец гибкие фигуры в полосатых туниках начали перебираться на
борт галеры, потом зазвенели, падая, крюки, и второй ксамитский корабль
остался за кормой. Садра, залитая кровью, заваленная трупами, неторопливо
удалялась на восток.
Аларх, вытирая ладонью потный лоб, стоял перед ним; лицо его раскраснелось,
из царапины на шее сочилась кровь. - Мой господин! Клянусь гневом Шебрет!
Если бы не ты, нас уже скормили бы саху! - Он нерешительно коснулся лезвия
франа. - Это... это хайритское оружие?
этой встречи, если они сражаются так, как ты!
сунув фран под мышку, шагнул к трапу.
Прими оружие!
свесившись над перилами и разглядывая сверху дверь своей каюты.
сопровождении Поуна и Хора, начал спускаться по лестнице. Внизу, у самой
первой ступенью, нелепо вывернув шею, лежал рыжеволосый слуга, и в спине у
него торчала рукоять ножа.
Кайти, приподнял веко, поднес ладонь к губам. Все было кончено, парень не
дышал. Скорее всего, он умер за долю секунды - лезвие тяжелого ножа
воткнулось под левую лопатку и поразило сердце. Ксамитский метательный
нож... такими пользовались нападающие... и Хор с Поуном... Этот клинок,
несомненно, отправила в смертельный полет рука мастера!
Савалтовский лазутчик смотрел на Кайти как на дохлого таракана, которого
смахнули со стола и припечатали к полу сапогом; Поун же ухмылялся, а глаза
Хора горели нескрываемым торжеством. Он положил руки на пояс: все ножны для
метательных клинков были пусты, все ножи воткнулись в чьи-то тела. И в спину
Кайти?.. Как это докажешь?
себе слово, что в Ханде, при первом же удобном случае, разделается с бар
Кейном и его людьми.
была купеческая республика с весьма строгим кодексом законов,
гарантировавших безопасность торговли и торговых гостей; тут тщательно
следили за порядком, пресекая любые поползновения к дебошам, воровству,
грабежам либо насильственному лишению жизни. Блейд просто не представлял,
куда в этом городе можно деть три свежих трупа.
меж высоким холмом, на котором торчали приземистые башни местной цитадели, и
обширной гаванью, защищенной длинным серповидным гранитным молом. Город
оказался довольно большим, выстроенным из камня, дерева и кирпича; дома - в
основном трехэтажные - выглядели добротными и крепкими. Обычно первый этаж
этих внушительных квадратных строений был сложен из грубо отесанных каменных
блоков или полуторафутовых кирпичей с выдавленным изображением корабля либо
лошадиной головы; выше громоздились стены из неохватных бревен, подпиравшие
черепичную кровлю.
вся территория Хандской республики. В двухстах милях к северу, тоже на
побережье Внутреннего Ксидумена, стояла Ганла, еще один торговый порт, а за
ней - Ири, по слухам, эти поселения ничем не отличались от Ханда. К западу
от них плескалось море, к востоку тянулись дремучие леса, в которых можно
было странствовать и месяц, и два, пока не доберешься до рубежей Зохта,
одного из крупных кинтанских королевств, лежащих на берегу океана. За
гаванью Ири тоже катил свои волны океан, и летом мореходы трех городов
огибали безлюдное и дикое северное побережье Кинтана, а затем сворачивали на
юг, к островной империи Хиртам, к богатым странам Зохт, Таракола, Катрама,
Сайлор. До Сайлора, формальной цели нынешнего путешествия, можно было
добраться и иначе, избрав пеший путь прямо на юг, через Тронгар и другие
княжества Перешейка; дорога до теплого Калитанского моря занимала половину
месяца, и еще такое время требовалось, чтобы достичь на корабле города Ила,
сайлорской столицы. Впрочем, перед Блейдом не стояла проблема выбора между
этими двумя дорогами, ибо он твердо решил, что перережет своим спутникам
глотки в Ханде.
порта лет триста или четыреста назад основали выходцы из Тронгара, самого
северного из княжеств Перешейка, изгнанные с родины во время междуусобиц и
религиозных смут. Не успели переселенцы поставить первые дома, как на них
нагрянули отряды очередного тронгарского властелина, однако уничтожать под
корень не стали: князю требовался строевой лес, и потому беглецов лишь как
следует припугнули и обложили данью. Целое столетие они сплавляли плоты в
Тронгар вдоль морского побережья, потом, разбогатев на торговле с Кинтаном,
наняли пару тысяч всадников из Хайры и указали князю на порог. Хайритские
наемные гарнизоны до сих пор стояли во всех трех городах, но то были не
воины Двенадцати Домов, а их восточные соседи и злейшие враги, о которых
Блейд вспоминал с неделю назад, перед нападением ксамитских галер.
улицами к постоялому двору на северной окраине, странник видел рослых
Афанасьев Роман
Буркатовский Сергей
Маккарти Кормак
Бажанов Олег
Юрьев Сергей