что среди айжиров ни у кого нет права расспрашивать меня или преграждать
мне путь, с увеличивающейся настойчивостью нашептывала, что меня должны
были встретить развернутыми знаменами, боем барабанов и звуками труб.
Часть, остававшаяся Лейфом Ленгдоном, отвечала, что ничего не остается,
как продолжать в прежнем духе, что это единственная возможность продолжать
игру. А та, другая часть, древние воспоминания, проснувшийся Двайану,
постгипнотическое внушение старого жреца, - нетерпеливо спрашивала, почему
я сомневаюсь, утверждала, что это не игра - это правда! И что она больше
не будет выносить наглость этих выродившихся собак великой расы - и не
будет выносить мою трусость!
встречавших меня людей, - буквально глядя вниз, потому что я был на четыре
дюйма выше самого высокого из них. Люр тронула меня за руку. Между ней и
Тибуром я прошел в портал черной крепости.
бойницы, расположенные высоко вверху. Прошли мимо молча салютовавших
женщин-солдат; миновали много поперечных коридоров. И наконец подошли к
большой охранявшейся двери, здесь Люр и Тибур отпустили эскорт. Дверь
медленно распахнулась; мы вошли, и она так же медленно закрылась за нами.
дрогнуло, и на мгновение я почувствовал почти непреодолимое желание
повернуться и убежать. Потом я понял, что Кракен выложен мозаикой на стене
из черного камня. Вернее, он находился на желтом мозаичном поле, а сам
Черный Осьминог был вырублен из черного камня стены. На меня смотрели его
непостижимые глаза с той злобой, которую так мастерски передали золотые
пигмеи в символе в своем храме.
смотрело лицо. Вначале я решил, что это сам старый жрец из Гоби, потом я
увидел, что этот человек не так стар, глаза у него чистого синего цвета, а
лицо не покрыто морщинами; оно холодное, белое и невыразительное, как
будто вырезанное из мрамора. Я вспомнил, что говорила мне Эвали, и понял,
что это Йодин, верховный жрец. Он сидел на похожем на трон стуле за
длинным низким столом, на котором лежали свитки, похожие на папирусные
свитки древних египтян, и цилиндры тусклого красного металла, по-видимому,
контейнеры для этих свитков. По обе стороны от него стояли аналогичные
троны.
показалось, что я слышу голос старого жреца. Я пошел к нему, скорее как
потакающий просьбе низшего, чем отвечающий на вызов равного. И именно так
я и чувствовал. Он, должно быть, прочел мою мысль, потому что я увидел на
его лице тень гнева. Глаза его внимательно изучали меня.
протянул к нему руку. Он посмотрел на кольцо, и его белое лицо утратило
свою неподвижность. Он сунул руку за пояс, извлек оттуда ящичек, а из него
кольцо, и положил его рядом с моим. Я увидел, что оно не такое большое и
оправа несколько иная. Он рассматривал кольца, потом со свистящим дыханием
схватил меня за руки и начал рассматривать ладони. Отпустил руки и
опустился в свое кресло.
хриплым голосом.
буду.
меня с покрасневшим лицом; ведьма встала, глядя на меня, во взгляде ее не
было насмешки, задумчивый интерес усилился. Мне пришло в голову, что я
захватил трон Тибура; я рассмеялся.
велики для него. Проследи, чтобы принесли вина.
вопрос. Возможно, ведьма подумала о том же. Она быстро сказала:
Подождала; мы молчали, как будто ожидали чего-то. Я думал о многом. Думал,
например, о том, что мне не нравится взгляд, которым обменялись жрец и
Тибур и что хотя я могу доверять Люр, все же она должна будет первой
выпить принесенное вино. Думал о том, что расскажу им совсем немного о
том, как попал в Землю Теней. Думал о Джиме - и думал об Эвали. Сердце у
меня так заболело, что я ощутил одиночество ночного кошмара; и тут я
почувствовал яростное презрение со стороны той, другой, части меня,
почувствовал, как она разрывает наложенные на нее путы. И тут принесли
вино.
мной. Налила желтое вино в кубок и протянула его мне. Я улыбнулся ей.
Люр. И мне дороги старые обычаи.
осушила его. Я снова наполнил его и протянул Тибуру. У меня было злобное
желание подразнить Кузнеца.
выпил.
беззаботность усилилась, как пришпоренная. Я снова наполнил кубок и осушил
его.
заметил в его взгляде ту же задумчивость, что видел и во взгляде Люр. Мне
пришло в голову, что все они заняты своими мыслями и что Тибур по крайней
мере обеспокоен. Когда он ответил, в его голосе не было прежней
язвительности.
сел так, чтобы видеть наши лица.
призыву Калкру.
знаю об этом призыве.
служишь.
Человек, кто ты, откуда ты пришел?
жизни, только здесь, где Калкру слышит своих слуг и допускает жизнь.
обменялся с ведьмой и Кузнецом. И они не верили.
песка. Ее реки безводны, и меж их берегов течет лишь песок, перегоняемый
жарким ветром. Но на родине по-прежнему есть жизнь, и хотя древняя кровь
утрачивается, она все еще правит там. И в том месте, откуда я пришел,
по-прежнему поклоняются Калкру и боятся его, а в других местах земля
обильно рождает жизнь, как делала это всегда.
беззаботнее... Двайану во мне все сильнее... что ж, я попал в тяжелое
положение, но Двайану выберется из него.
дал мне восковую пластинку и стилос. Я начертил линию Северной Азии и
Аляску. Указал Гоби и приблизительное расположение оазиса, а также
положение Земли Теней.
чертежом. Жрец порылся среди свитков, вытащил один и сравнил с табличкой.
Похоже на карту, но северная береговая линия изображена неверно. На карте
линия, которая, по-видимому, обозначает маршрут. Вдоль всего маршрута
какие-то символы. Не запись ли это пути старой расы, каким она следовала
из Гоби?
неясные тревожные предчувствия, и лишь глаза ведьмы ясные и спокойные -
как будто она приняла решение и теперь точно знала, что ей делать.
сопровождал тебя и смотрел, как ты падаешь с моста Нансур, он тоже оттуда?
Йодин.
спокойствие Люр было нарушено.
Роллинс Джеймс
Суворов Виктор
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Шилова Юлия