Чтение 24–й страницы книги ~Чародей Колдовского мира~

защитные слова, а не их.

Приходилось принять ее объяснение. Но есть способ его проверить. Я
обвел взглядом ряд закрытых дверей. И произнес два слова, которые узнал
в Лормте.

Глава 11

Это не были Великие Слова, как те, на которые мне ответила сила, это
слова испытания и одновременно защиты.

Когда эти слова прозвучали в узком помещении, в котором мы стояли,
свет под нашими ногами ослепительно вспыхнул, и я услышал негромкий
возглас Орсии. Послышался раскат грома, низкого и далекого. И в этом
новом свете я увидел, что дверь, к которой прикладывала руку моя
спутница, распадается на куски. Куски падали на пол, рассыпаясь в пыль.
Орсия отскочила.

Но только одна дверь оказалась затронутой. Как будто прикосновение
Орсии направило силу слов. Мне показалось, хотя не могу быть уверен:
слишком быстро все произошло, - показалось, что дверь начала
раскалываться в том месте, где ее коснулись пальцы девушки.

Затем послышался ответ - не такой, как перед этим, а что-то похожее
на пение. Он быстро кончился, и мы не поняли из него ни слова.

- Что это?..

Орсия покачала головой.

- Не знаю, хотя это очень древнее. Некоторые звуки... - Она снова
покачала головой. - Нет, не знаю. Мне кажется, это охрана, призванная
ответить на такие призывы, как наш. Теперь, когда дверь открылась, мы
можем не бояться.

Я не разделял ее уверенности. И удержал бы ее, когда она решительно
шагнула в дверь, но я находился слишком далеко от нее, и она легко
увернулась. Ничего не оставалось, как последовать за ней.

Свет окутал нас сверкающим облаком, пронизанным золотистыми
отсветами.

Мы оказались в квадратном помещении, в центре которого две ступени
вели на помост, к трону с высокой спинкой и широкими ручками; трон был
пуст. Во мне проснулось воспоминание. Я вспомнил, как мой отец, Корис и
другие уцелевшие во время кораблекрушения нашли высоко в горах Карстена
склеп легендарного Вольта; Вольт сидел на таком же троне, держа на
коленях большой боевой топор. Корис решился взять этот топор себе. И как
только взял, останки Вольта рассыпались в пыль, как будто легендарный
герой только дожидался смелого и сильного воина, который посмеет взять
оружие, предназначенное, казалось, не для обычного человека, а для
полубога.

Но здесь не было высохшего от времени тела. А что было, не могу
сказать, потому что не видел. Голубое свечение падало на трон, и можно
было только разглядеть, что на нем что-то лежит. Но неживое. Я знал, что
мы в могиле, подобной склепу Вольта.

Ничего страшного, никакого болезненного ощущения эта голубая дымка
над троном не вызывала. Скорее нечто приветственное... Я поразился
собственным мыслям и чувствам.

- Кто это?

Орсия сделала еще один шаг вперед, потом второй, третий; теперь она
стояла у самого основания помоста и смотрела вверх, на голубое туманное
облачко.

- Некто, не желающий вам вреда, - пришел мысленный ответ, явно
посланный не Орсией.

Вокруг помоста лежали груды ларцов и шкатулок. Некоторые полуистлели
и рассыпались. Из них высыпались груды сокровищ, каких я никогда не
видел в одном месте. Но мой взгляд был прикован к ступеньке, на которой
лежал хорошо видный в этом свете меч.

Рука моя словно по собственной поле потянулась к рукояти. У лезвия
нет голубоватого оттенка высокосортной закаленной стали, оно казалось
золотистым, но, возможно, это результат странного освещения. Рукоять как
будто вырезана из одного куска желтого кварца, в котором проблескивают
красные, золотые и синие искорки, словно сгущается и расходится туман.
Меч показался мне чуть длиннее обычного, к какому я привык. Но никаких
следов времени на нем не было.

Я хотел его больше всего в жизни. Желание было острым, как физический
голод, как потребность напиться в пустыне.

Такие ли чувства испытывал Корис, когда смотрел на топор Вольта? Если
да, я больше не удивляюсь тому, что он взял топор. Но Вольт не помешал
ему овладеть оружием. Посмею ли я сделать здесь то же самое?

Грабить мертвых - страшное преступление. Но Корис попросил у Вольта
разрешения, взял топор и с его помощью совершил великие деяния ради
своего народа.

Взять меч мертвеца - в какой-то степени значит сравняться с прежним
владельцем. Салкары верят, что человек, взявший меч мертвеца, может
оказаться во власти призрака и совершить такие подвиги, на которые
обычно не решился бы. А если призрак мстителен и ревнив, то и
устремиться навстречу своей судьбе. Тем не менее, известно, что салкары
грабили могилы, добывая прославленное оружие: не в Эсткарпе, а на
севере, где они жили когда-то, до того, как заключили союз с мудрыми
женщинами. У них есть саги о деяниях, совершенных таким оружием.

Я пытался подавить всепоглощающее желание взять в руки эту золотую
рукоять. Но есть стремления, которые неподвластны разуму; они бывают
даже у таких, как я, кто всю жизнь пытается сначала думать, потом
действовать. И на этот раз искушение победило.

Я опередил Орсию и опустился на одно колено. Но протянул к рукояти
меча не левую руку, а искалеченную правую: это произошло само собой.
Пальцы, которые еще не потеряли подвижности, сомкнулись на рукояти. Но в
последнее мгновение благоразумие взяло верх, я заставил себя оторвать
взгляд от меча и посмотрел в голубой туман.

В его глубине показалась неясная фигура: я был лишь уверен, что там
кто-то есть. Корис взял топор Вольта, но сделал это смело, принял как
подарок, а не как награбленное. Могу ли я сделать меньше здесь и
сейчас?

Как ни трудно, я отвел руку: пальцы словно вопреки моей воле пытались
удержать рукоять. Не вставая, я вслух обратился к тому, кого укрывал
туман.

- Я Кемок Трегарт, из Эсткарпа, из-за гор. Я ищу то, что отнято у
меня обманом: в честной битве я потерял свой меч. Если уйду отсюда
безоружным, проиграю. У меня нет ни героического имени, ни славы. Но я
могу произнести эти слова и не погибнуть...

И я снова произнес слова из Лормта, которые открыли для нас дверь. Но
на этот раз это был не вызов и не воинский выкрик, скорее свидетельство:
сидящий на троне поймет по ним, что я не принадлежу Тени; я из числа
тех, кто поднял щит против Тьмы.

Не знаю, какого результата я ожидал от своих слов. Произойти могло
все что угодно. Сидящий в голубом тумане мог встать и приветствовать
меня или нанести удар. Но не произошло ничего, сияние не изменилось. Не
было даже эха.

Я чувствовал себя нелепо. Но, не колеблясь, поднял руку в
приветствии, какое отдал бы военному вождю.

А потом взял меч. На нем никак не отразилось время. Ни пятнышка
ржавчины на поверхности. Лезвие острое и чистое, какое только можно
пожелать. И опять искалеченная рука сомкнулась вокруг рукояти с
легкостью, которую я не испытывал с того момента, как затянулась рана.

Встав, я порылся в кармане рубашки и извлек шарф, промокший и похожий
на веревку. И сделал из него импровизированную перевязь, потому что в
пустые ножны на поясе меч не войдет.

- Ты сделал то, что должен был сделать. - Впервые за долгое время я
уловил мысль Орсии. - Мы не видим весь рисунок, сотканный Великими:
нашему взору доступны лишь отдельные нити. Ты взял больше чем меч: да
будет наша ноша не слишком тяжелой.

Я подумал, разделяет ли ее племя веру салкаров в оружие мертвых. Меч
не казался мне тяжелым. Напротив, взяв его в руки, я ощутил какое-то
новое нетерпение, желание идти вперед, добиться намеченной цели.

И уже повернулся к выходу. Но Орсия не пошла за мной. Я удивленно
оглянулся. Она медленно обходила трон и сидящую на нем туманную фигуру,
разглядывая груды сокровищ. Неужели то, что я сумел взять меч,
подтолкнуло ее на собственные поиски? Я хотел возразить, но меня
ос?ановило одно соображение. Орсия поступает так, как считает нужным, и
не мне задавать ей вопросы.

Теперь она оказалась за троном и там задержалась. А когда вышла,
держала в руке короткий стержень. Стержень конусообразный, один конец
заостренный; девушка держит стержень этим концом вверх. И поверхность
стержня не гладкая, она покрыта бороздками, спиралью проходящими по всей
длине. Стержень цвета слоновой кости, и, когда Орсия повернула его, мне
показалось, что с острия сорвалась белая искра.

Стержень недостаточно длинен для оружия, да и форма не подходит. И он
не украшен драгоценностями, у него нет дорогой ручки. Что это такое,
какова его цель - я не мог догадаться. Но Орсия держала его осторожно и
с таким видом, словно для нее он так же важен, как для меня меч. Вот она
повернулась лицом к туманной фигуре. Не опустилась на колено, как я,
когда произносил свою полупросьбу. Заговорила - не мысленным посылом, а
той своеобразной монотонной речью, которая характерна для ее народа.

- Я Орсия, из племени кроганов, хотя кроганы больше не называют меня
своей дочерью или другом. Я способна владеть тем, что взяла из шкатулки.
Я владею силами, хотя и не большими, и у меня есть оружие, но не
выкованное на огне из расплавленного металла. Я беру, потому что знаю,
что это такое и что может сделать, и потому, что такова, какова есть, и