Чтение 24–й страницы книги ~В двух лицах~

казалось, что некоторые комнаты она обрабатывала по два, а то и по три
раза. Кэт почти все время разговаривала с ней, а в гостиную заглянула
только, чтобы поставить цветы в вазу.

- Ради Бога, избавься от старушенции, - сказал Бретон. - Мне надо
поговорить с тобой.

- Я пытаюсь, но миссис Фриц всегда такая.

Кэт говорила как будто с искренним сожалением, и он попытался
успокоиться. Утро подползло к концу, но тут к его отчаянию миссис Фриц
вызвалась приготовить второй завтрак. Когда они кончили есть, последовала
долгая уборка кухни, а затем Бретон не веря своим ушам, вновь услышал вой
пылесоса. Он бросил журнал и ринулся наверх к источнику звука. Кэт курила
у дверей спальни, а миссис Фриц возилась внутри.

- Что она там делает? - спросил он сердито. - Полы не успели
загрязниться с утра!

Кэт бросила окурок в хрустальную пепельницу, которую принесла с
собой.

- Чистит шторы. По субботам миссис Фриц любит приводить шторы в
порядок.

Бретон собрался было уйти, и тут его осенило, что Кэт - зрелая и
опытная воительница, какой она стала - хладнокровно играет с ним, пустив в
ход своего рода супердзюдо, превращая его силу в слабость. А он без
сопротивления сдавался, хотя ее единственной опорой были сведения,
полученные от него же. И ведь она понимала, что воспользоваться ими он не
может. Не заявит же она миссис Фриц или кому-нибудь еще, что мужчина, с
которым она живет, на самом деле не ее муж, а дубликат, явившийся из
другого потока времени. Если, конечно, не захочет, чтобы ее сочли
помешанной.

- Миссис Фриц! - Бретон прошел мимо Кэт в спальню. - Отправляйтесь-ка
домой.

- Да что вы! Я не тороплюсь.

Она одарила его веселой улыбкой, означавшей, что она вдова и
мужественно продолжает битву с жизнью. Бретон выдернул вилку пылесоса из
розетки.

- Но я настаиваю! - Он улыбнулся и повел ее к двери. - Отдохните как
следует, а в понедельник ждем вас свежую и бодрую к девяти утра. А вот
десять долларов премии за сверхдобросовестность. Хорошо?

Бретон отдал ей одну из купюр, которые забрал у Джона, и проводил ее
вниз по лестнице, подал ей пальто и подвел к выходной двери. Ее
ярко-красные губы шевелились в немом удивлении, и она все время
оглядывалась на Кэт. Тем не менее она покорно ушла, бросив снаружи
последний удивленный взгляд в кухонное окно. Бретон помахал ей.

- Это было непростительно, - сказала Кэт, спустившаяся следом за
ними.

- В следующий раз я буду с ней сверхприветлив, - пообещал он, подходя
к Кэт. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Она не воспротивилась, и он
ее поцеловал. Прикосновение ее губ было легким, но и этого оказалось
достаточным, чтобы вернуть ему бодрость, смести паутину сомнений,
понемногу опутавшую его мысли после всего, что произошло накануне. Он
закрыл глаза, смакуя пьянящее оправдание всего, что он сделал.

- Я тревожусь из-за Джона, - сказала Кэт.

- Но почему? - Бретон не открыл глаз. - Он был счастлив уйти от тебя.
Так зачем тебе тревожиться из-за него?

- Но это так на него не похоже - вдруг взять и исчезнуть. Поведение
абсолютно ненормальное.

Бретон с неохотой открыл глаза.

- Ему приелся брак, и он сбежал. Очень многие люди назвали бы такое
поведение совершенно нормальным.

Глаза Кэт были прямо напротив его глаз.

- Чистое сумасшествие.

- С чего ты взяла?

- Джон никогда бы не сбежал, бросив все на произвол судьбы. То есть в
нормальном состоянии.

- Но он же это сделал.

- Вот почему я и говорю, что это сумасшествие.

Повторение этих слов уязвило Бретона - словно намек, что у него
самого в голове не все в порядке.

- Не говори так, Кэт. Это ничего не доказывает.

Она высвободилась из его объятий.

- Ну а деньги?

- Деньги? Ты имеешь ввиду Джона? Наверное, он взял, сколько счел
нужным.

- Каким образом? Не с нашего общего счета. Он ведь не дал мне
подписать чек. А времени организовать изъятие крупной суммы со счета фирмы
у него не было.

- Прежде таких финансовых талантов за тобой не водилось! - сказал
Бретон, который не сумел удержаться, хотя и чувствовал, что ворчит, как
капризный мальчишка.

- И шнурки я себе тоже завязываю сама. - Кэт говорила с такой
привычной яростью, что Бретон испугался. Девять лет, вдруг подумал Бретон,
очень долгий срок.

- Джон сможет получить столько денег, сколько ему понадобится,
обратившись в любой банк. Вероятно, мы через несколько дней получим от
него письмо.

- Просительное письмо?

Бретон не мог бы сказать, когда именно начался кошмар, но все равно
утонул в нем. "Кэт! - безмолвно молил он. - Почему ты не можешь быть
такой, какой ты мне нужна!"

Она беспокойно переходила из комнаты в комнату, брала в руки то одно,
то другое и тут же со стуком ставила. Некоторое время Бретон ходил за ней
в надежде, что каким-то чудом вернется настроение их единственного дня в
венецианских оттенках света. Но Кэт упорно говорила только о Джоне -
почему он так внезапно уехал, где он может сейчас быть, что думает делать
дальше. Бретон чувствовал себя уничтоженным. Ему бы не уступать Кэт,
привлечь ее к себе силой и страстностью своей любви, как в ту ночь, когда
появился здесь... Но, может быть, все объяснялось тем, что он поймал
врасплох скучающую, одинокую и фантазирующую женщину?

Бретон вышел из дома в сад. Он удивился, обнаружив, что солнце почти
касается горизонта - каждая минута в этот день казалась нестерпимо долгой,
но часы прошли быстро. В воздухе похолодало, на востоке по небосклону
разливались краски ночи, и там вновь, точно лемминги, заспешили к своей
гибели метеоры. Как прежде их вид пробудил в нем неясную тревогу. Бретон
стиснул зубы при мысли, что ему придется провести еще одну ночь под
изъязвленным небом.

Он быстро ушел в дом и громко хлопнул дверью. Кэт стояла в эркере
темной гостиной и смотрела наружу на октябрьскую листву деревьев. Она не
обернулась на его шаги. Он подошел к ней, крепко взял за плечи и спрятал
лицо в ее волосах.

- Кэт, - сказал он с отчаянием, - мы слишком много говорим. Мы так
нужны друг другу, и только говорим... говорим...

Кэт окостенела.

- Будь добр, оставь меня в покое.

- Но это же ты и я! Это мы... Вспомни первый день...

- Сейчас не то... - Она вырвалась.

- Но почему? - спросил он резко. - Потому что нет опасности, что Джон
нас застанет, и все кажется пресным?

Кэт ударила его по губам, и почти одновременно он ударил ее в ответ,
почувствовал, как ее зубы оцарапали костяшки его пальцев. Комната словно
зазвенела от звука двойного удара, но грохот в его голове заглушил все.

- Хватит! - сказала Кэт. - Убирайся вон из этого дома!

- Ты не понимаешь, - промямлил он, а его сознание проваливалось в
глубины космического холода. - Это мой дом, а ты моя жена.

- Ах, так!

Кэт резко повернулась и выбежала за дверь. Бретон застыл, растерянно
глядя на свои пальцы, пока сверху не донеслись знакомые звуки - стук
ящиков. Он единым духом взлетел по лестнице в спальню над гостиной и
увидел, что Кэт швыряет вещи в чемодан.

- Что ты делаешь?

- Собираюсь уйти из _т_в_о_е_г_о_ дома.

- В этом нет никакой нужды...

- Ты думаешь? - Лицо Кэт было сосредоточенно-угрюмым.

- Ну, конечно... У нас у обоих нервы никуда. Я вовсе не...

- Я ухожу! - Кэт захлопнула крышку. - И не пытайся меня остановить.

- Что ты! - Сознание Бретона оправлялось от паралича и уже
анализировало его ошибки. Главная заключалась в том, что в Кэт он видел
спелую сливу, которая сама упадет в его подставленные руки, стоит тряхнуть
брачное дерево. - Я не нахожу слов, чтобы извиниться за...

- За то, что ударил меня? Не затрудняйся. В конце-то концов я ударила
тебя первая.

- Не покидай меня, Кэт. Это никогда не повторится.

- Еще бы! - Тон Кэт стал вызывающе-насмешливым. Она обернулась к
нему. - Обещай мне одно.

- Все, что хочешь.

- Если Джон даст о себе знать, скажи, что мне необходимо поговорить с
ним. Я буду на озере Паско.

У Бретона пересохло во рту.

- Где-где? Ты говоришь о рыбацком домике?

- Да.

- Тебе нельзя туда!