длинного ножа, висевшего у него под рубашкой в белом кожаном чехле, между
ключицами.
глазами. - И зовут меня не "сынок", а Билли Бантервиль. Вот кто я такой, и
я буду таким, а если кто-нибудь думает иначе, я с удовольствием разорву
его на куски... Разорву на куски... Разорву на куски... О боже, с меня
просто кожа слазит, что же с ней происходит, кто сжег предохранители моих
нервов, почему кипит мой мозг? У меня болит голова, мне нужно, мне
нужно...
кожаной коробочки шприц, заполнил его бесцветной жидкостью из
пластмассовой ампулы и ловко воткнул иглу в руку молодого человека. Билли
Бантервиль улыбнулся и откинулся в кресле, как несгибающаяся кукла, зрачки
его расширились так, что белка не было видно совершенно, на лице его было
выражение неописуемого счастья. Через мгновение он исчез.
происходящим без каких-либо эмоций. - К чему вам такой тип?
определенную пользу, каждый обладает чем-то необходимым для других. Вы
можете рассматривать нас, как единое целое.
что каждый из вас незаменим.
постоянно находится в страхе, что его заменят. Вот почему мы стараемся
держаться вместе - чтобы избежать внезапной и преждевременной замены.
понимал. Он помолчал, но было ясно, что никто уже не собирается
распространяться по этому поводу. Джемпсон пожал плечами, внезапно
почувствовав себя неуютно в этой жуткой тишине. - Думаю, что пора уже
переходить к делу? - спросил он.
настораживало его. Все они пугали его, за исключением девушки. Он уже имел
кое-какое представление о ней - и кое-какие планы.
заканчивался, и тут же начинались джунгли - вертикальный зеленый лабиринт,
в котором кажущиеся бесчисленными беспорядочно разбросанные плоскости
бесконечно отступали к какому-то невидимому центру. Джунгли были
непрерывным повторением, непрерывной регрессией, непрекращающимся
отчаянием.
стояли двое мужчин. Один из них был местным жителем, малайцем, если судить
по коричнево-зеленой повязке на голове. Он был небольшого роста,
коренастый, и крепко сложен. Выражение его лица было задумчивым,
меланхоличным и настороженным.
тридцати, симпатичный в широком смысле этого слова, одетый в желтый
балахон буддистского монаха. Несоответствие между его видом и одеждой
терялось в фантастических диспропорциях окружавших его джунглей.
поляны сторону. Он находился в состоянии предельного расслабления.
Казалось, что его серые глаза смотрят в одну точку.
туземец.
завернутый в холстину. Этот предмет небольшого размера, возможно, одна
шестая головы молодого слона.
металлический предмет сложной формы.
Они все довольны и улыбаются друг другу. Нет, не все. У араба какое-то
странное выражение на лице. Это не выражение недовольства, это какое-то
чувство, которое я не могу описать. Нет, могу! Араб знает о чем-то, чего
не знают остальные. Этот человек считает, что у него есть какое-то
неизвестное никому преимущество.
невежество. Опасность этого человека заключается именно в его знаниях.
прочтению - это мое проклятие.
странное чувство жалости возникло у него к этому человеку, обладающему
удивительными талантами и в то же время такого уязвимого.
отдает деньги Джемпсону.
имел власть, но сам он находился в руках еще более властной силы. Да, так
оно и было, но лучше не думать о подобных вещах, ведь судьба белого
человека не была его судьбой, и он поблагодарил за это господа бога.
уже знаешь об этом, туан, да?
туземец.
на туземца, он сказал: - Ты должен оставить меня, покинуть это место.
Переезжай на другой остров, женись и займись делом.
сам это знаешь.
не могу ошибиться хотя бы раз. Много я бы дал для того, чтобы ошибиться.
Сейчас толстяк укладывает металлический предмет в черную кожаную сумку.
Они все улыбаются, Пожимают друг другу руки, но здесь явно пахнет
убийством. Пойдем отсюда.
поужинаем и ляжем спать.
головой. - Пошли.
грациозно, как тигр. Белый шел словно привидение.
тропинке, протоптанной в джунглях, располагалось туземное селение
Омандрик. На первый взгляд это была обычная тамильская деревушка, похожая
на сотни других, беспорядочно разбросанных на берегу реки Семиль -
заброшенного ручья с мутной коричневого цвета водой, у которого, казалось,
едва хватало сил на то, чтобы течь по всепоглощающей, сожженной солнцем
почве в воды далекого моря Восточная Ява, с его мелкой водой и
бесчисленными рифами.
незначительные, но безошибочные признаки запущенности - сдутые ветром
крыши у многих хижин, огородные участки с перезревшими таро, лодки с
дырявыми днищами, разбросанные по берегу реки. Можно было заметить неясные
тени, мелькающие среди деревьев - это инвазия крыс, обнаглевших до того,
что они совершали набеги на заброшенные огороды средь бела дня. Именно это
больше всего говорило об апатии жителей селения, их моральном упадке. Как
гласит поговорка береговых жителей, "Присутствие крыс в дневное время
означает, что землю забыли боги".
остальные хижины селения, его вождь, Амди, сидел, скрестив ноги, перед
коротковолновым приемником с питанием от батарей. Из динамика приемника
слышался статический шум эфира, а его зеленый глазок горел, как глаз
пантеры при лунном свете. Это было все, на что был способен приемник,
поскольку у него не было антенны, даже в то время, когда его приобрел
Амди. Но шум из динамика и горящий зеленый глазок в достаточной мере
удивляли старика. Радио стало его духовным советником. Он обращался к нему
за советом раз в несколько дней, потом он говорил, что духи мертвых
нашептали ему свои советы, о которых нельзя было говорить вслух.
верил в эту чепуху или же он использовал это "волшебное" радио для своих
целей, чтобы избежать наиболее обременительных заповедей дома ножа. Стоя
сейчас рядом с вождем, одетый в темную пегату, с черепом обезьяны,
Буркатовский Сергей
Белов Вольф
Каменистый Артем
Орлов Алекс
Сапковский Анджей
Акунин Борис