небытие - едва ли менее глубокий, чем вся эта трясина, которая засосала
его...
ягодицами, за спиной. Его тело сидело. Стул...
похожее на белый шар, который парил над ним - нар с длинными черными
волосами. И шар этот улыбался.
и леденеет, так как он узнал улыбающееся лицо в нескольких сантиметрах от
своей головы.
Кустов.
Массивный стол орехового дерева, лица людей вокруг него: Горова, Торренса
- Совет Гегемонии в полном составе рассматривал его, изучал, как будто
препарировал его взглядом, как это сделал бы энтомолог с малоизвестным ему
насекомым. Все они были абсолютно целы и невредимы. Его опять постигла
неудача!
несомненно, уже были уверены, что мы все перешли в мир иной. Когда газ
сморил вас, вы тоже думали, что отправляетесь вслед за нами. Что ж, как вы
теперь видите, это было всего лишь безобидное снотворное, такое же
безобидное, как ваша безумная попытка. И вот все мы перед вами, живы и
здоровы. Признайтесь, что вам в какой-то мере даже приятно, что вы увидели
хотя бы нас после всего, что пережили.
отчаянии. - Это просто невозможно. Вы должны были...
верить своим органам. Вы верно заметили, что мы абсолютно живы. Вы
возомнили, что нам не удастся раскрыть одного из ваших агентов,
внедренного в наше слабое звено - в компрессорную. Это одна из самых
банальных психологических особенностей личности: обычно верят в то, во что
хотят верить. Вы бросились, зажмурив глаза, в расставленную ловушку. Мы
дали вам возможность выполнить ваш план, предприняв только одну
дополнительную меру - установили в Зале Заседаний автономный источник
воздуха, а остальное вам известно.
последний идиот от начала до конца. Гегемония не переставала все это время
водить его за нос!
выражением бесконечной усталости. - В ваши намерения не входит, я думаю,
пощадить меня?
случаю, чтобы я мог просто-напросто уничтожить вас. Я ведь не понимаю и
хочу понять. Демократическая Лига принадлежит теперь прошлому, вы отдаете
себе в этом отчет?
всему, что он воплощал, Борис Джонсон кивнул головой.
концов, разве это так уж важно? Разве был у них, на самом деле, хоть
когда-нибудь малейший шанс одержать победу? Всего лишь горстка людей,
противостоящий правительству, которое контролирует каждый квадратный
сантиметр Солнечной Системы, каждого мужчину, каждую женщину, каждого
ребенка, которые в ней проживают? Он вдруг ощутил всю тщетность своих
надежд и замыслов. И как только он осмелился пуститься на подобную
авантюру?
Стражниками, ее Опекунами, ее неистощимыми и безграничными возможностями?
одному вопросу, - продолжал Кустов. - С Лигой покончено. Ваша организация
никогда не казалась нам представляющей серьезную опасность, но я признаю,
что вы дали нам некоторые основания для беспокойства. Нас это тревожило. А
нашей задачей является слежка за тем, чтобы подобные инциденты не могли
возобновиться в Гегемонии Земли. По этой причине мы и нейтрализовали вас.
Единственное, что я хотел знать, так это причину, которая может толкнуть
человека на участие в движении подобного рода, целью которого является
свержение существующего строя Гегемонии. Я хочу обнажить корни этого
странного психоза. Ну зачем, Джонсон, все это? Я хочу только услышать ваши
объяснения. На что вы надеялись?
все предельно ясно. По-другому и быть не могло.
такой вот Кустов был способен понять это.
Тирании! Освобождение человечества!
конец всем этим войнам, которые разоряли Землю в Век Религий и Наций?
Порядок, установленный Гегемонией, впервые в истории человечества принес
настоящий мир. Видите вы людей, умирающих от голода? Видите вы эпидемии,
которые обрушиваются на Опекаемых? Нет! Никогда еще здоровье и процветание
населения не были на таком высоком уровне. Нет бедняков, нет отбросов
общества. У этих слов теперь только исторический смысл. Мир, изобилие,
благоденствие, всеобщее удовлетворение! Вам известно лучше, чем кому бы то
ни было, что Опекаемым нравится Гегемония. Сколько человек вступили в вашу
организацию за десять лет ее существования? Кого привлекли вы? Горстку
невротиков и тупоумных! А скоро вообще исчезнут неврозы и безумие. Они
тоже будут побеждены. Мы на пороге осуществления Утопии! Через несколько
лет Порядок будет всеобщим! Солнечная система превратится в рай не на год,
век или тысячелетие, а навечно, навсегда, пока жив человек! Как же
какие-то людишки, даже если они безумны, могут желать разрушения всего
этого? Мы дали человеку все, чего он хотел. Что же ему еще надо?
полнейшей опустошенности, тщетности, которые охватили все его существо,
Джонсон удивился, что какие-то слова еще могут трогать его, возмущать.
Ведь Кустов действительно верил тому, что говорил! Он был полностью и
слепо в этом убежден. Он не считал себя тираном и был в этом абсолютно
искренен! Это был триумф тирании, само ее воплощение: сам деспот
превратился в пленника системы. Он не был даже способен вообразить
что-нибудь другое.
свободе?
от бедности, от войн - мы добились всего этого. Если только вам нужна
свобода умирать от голода, убивать, воевать, быть несчастным... Что же
такое свобода? Слово, лишенное смысла, термин, потерявший всякий смысл!
Как же можно быть настолько безумным, чтобы посвятить свою жизнь слову?!
- Это...
вас такой вид, будто вы знаете. А может быть, вы и сами не в курсе?
хотят, это когда большинство решает...
хотят Гегемонию. Опекаемые счастливы.
с саркастической гримасой.
некоторые из присутствующих здесь, которых я не буду называть. Уверены вы,
Джонсон, в том, что это совсем не так?
еще никто не расспрашивал его о мотивах, заставлявших его бороться с
Гегемонией, о личных мотивах. Он знал, что Лига и Демократия были
воплощением добра, безраздельное господство Гегемонии - воплощением зла.
Он всегда знал это, и этой уверенностью было всегда проникнуто все его
существо.
разобраться и привести хоть какое-то обоснование этой уверенности. Неужели
он жил до сих пор в плену великой лжи? А если Кустов прав? Если он, Борис
Джонсон, посвятил свою жизнь химере?