мне в грудь и в корму, тогда я снизил скорость и уменьшил нагрузку.
Несмотря на это мои занемевшие мышцы начала терзать тупая боль. Я взмок от
пота и чувствовал невероятную усталость. Перед взлетом меня попытались
подстрелить, и все это было десять-двенадцать часов назад. Даже для меня
подобные перегрузки были великоваты.
скачки. Или он думает, что я обману его и хочет достичь "Потерянной
Звезды" на пару часов раньше? - Но дело было не в этом. Он знал, что я дал
ему фору, как и обещал. Если он действительно предполагал гонки, то я
знал, что выиграю. У меня была птица, а у него пуля.
опасно, но не отважился на другую крайность, рискуя замедлением р акции и
даже потерей сознания. - Дайте мне укрепляющее впрыскивание, - сказал я
дель Арко, - и снабдите внутривенным вливанием, полторы порции. Сам я не в
состоянии провести эту процедуру, не отстав - а я хочу приблизиться к
Алахаку. Мне не хочется, чтобы мы влетели в расщелину пространства, по
которой он сейчас движется.
двигателях, пока я буду отдыхать.
когда настанут неприятности, я хотел бы, чтобы ты оставался наготове.
Джонни не умеет жонглировать плазмой.
видел. Игла вошла хорошо, и захват придержал ее. Я почувствовал
определенное неудобство, будто что-то прокалывало защиту с левого крыла, и
прошло несколько минут, прежде чем я избавился от этого неприятного
ощущения.
ореоле туманности, внутри канавы, которая излучалась из центра
образования. Помня, что мы совершили, я не особенно удивился. Меня
заинтересовало, каким образом Алахак продолжает гонку. Хормонцы не так
сильны физически, как люди. Возможно, он принял какой-то стимулятор.
Прежде я летал так для того, чтобы уложиться в сточасовый полет. Для
здоровья вредно насиловать свой организм подобным образом.
обычную в шесть тысяч, хотя в основном была четыре-четыре с половиной
тысячи. Для меня это было в избытке, и я не повторял его случайные порывы.
В результате он оставался впереди на значительный период времени, но
потерял всю выигранную дистанцию, когда сеть облаков вынудила его ползти.
Позже он, казалось, переменил курс, который планировал, и я приблизился к
нему еще ближе, пока он решал, каким путем идти от некоей неизвестной
точки А к точке В. Картографирование "Карадок" было достаточно
совершенным, и то, что в конце концов он зашел в плывун - это не их вина.
Картографирование Течения Алькионы - задача для оптимистов.
отклониться влево. Хаотический пух начал закручиваться в воронку. Но
прежде, чем он коснулся корабля, я обнаружил его присутствие. Алахак
поднял свою скорость до десяти тысяч, очевидно, намереваясь отойти от
этого чудища. Выбора у меня не было, и я последовал за ним. Корабли
разделяло семь или восемь минут хода, но штормы были невероятными. Я
поднял скорость "Лебедя" до восемнадцати тысяч, прежде чем убедился, что
мы миновали неблагоприятную стихию.
вышвырнуть нас с трассы Алахака и трепали весьма жестоко. Птица, используя
мои рефлексы, избегала давления, в то время как я подсчитывал наши шансы.
Я крикнул Ротгару, чтобы он сконцентрировал внимание и понадеялся, что он
сумеет сохранить постоянство движения под жестким дождем. Я позволил силе
тяготения уйти, чтобы прокатиться по пене на волне. Если в это время даже
на мгновение изменится энергопитание в сочетании с короблением, мы не
только можем потерять ход, но и будем серьезно искалечены.
напоминало щелчок по бите. На несколько секунд возникла частичная боль, мы
выдержали искривление, но реальный удар пришел, когда мы освободились. Нам
было худо, как никогда. У меня возникло чувство, что в течение микросекунд
я полностью развалюсь. Все, что я мог сделать, это бросить корабль влево и
вернуть нашу привычную силу тяжести.
хвост "Гимнии", у меня появилось время для размышлений.
моему удивлению, показался мне чужим. Боль только неизбежное следствие. Я
должен был ее перетерпеть, потому что иначе потерял бы скорость.
простой.
достигнуть точки назначения до того, как умрет. Я не знал, как долго будет
продолжаться полет, но наша участь была внутри ядра, которое находилось в
нескольких днях хода. Я попробовал представить, сколько мучений пришлось
бы нам вынести, если бы мы находились на "Гимнии". Мысль эта была не из
приятных. Мне стало неприятно от того, что Алахак, возможно, не собирался
лететь туда. Он собирался умереть - ничего не достигнув - и маяк нес, нес
его последний крик: координаты "Потерянной Звезды" и проложенный курс,
чтобы ее достигнуть.
остановиться, думал я, несмотря на то, что у него последний шанс. Какой бы
эликсир жизни ни струился в его венах, он не мог быть вечным. Он должен
вскоре сделать передышку. "Карадок" должна иметь заселенные миры, если они
картографировали этот канал. Он должен знать, где можно сесть. Я
дьявольски устал, даже подумал, что ему следовало бы остановиться ради
моей безопасности.
ход и направился к звездной системе. Мы последовали за ним. Я знал, что
даже на поверхности я должен быть наготове каждый миг. Но если
беспокойство и пришло, оно приходило медленно. У меня было время поспать и
размяться. В Течении Алькионы великим благом может быть уже одно только
сознание, что ты не находишься на грани разрушения корабля.
размером с земную луну. Без воздуха, совсем без жизни и начисто лишенным
какой-либо особенности или индивидуальности.
издевкой после того, как прошло напряжение.
Пробоина сильно пропускает.
на ремонт этого узла, после того, как мы сели. Корабль полетит, и полетит
хорошо. Не беспокойся.
то никогда уже не сможет взлететь.
мы у цели. Вы должны еще раз опуститься до входа в ядро или остановиться
на постоянную орбиту вокруг безопасного солнца. Я передал тебе координаты
миров, которые знаю, и ты сможешь сам осуществить свой выбор.
если будешь в состоянии. Но помни, что тебе нужен будет отдых. Береги
себя.
Если я до него не доберусь, сигнал расскажет тебе все, что тебе следует
знать. А если захочешь узнать больше, то должен посетить меня, когда
"Гимния" погибнет. Надеюсь, она не взорвется в ядре и не рассеется в
мелкую пыль.
твой корабль надежнее удачи.
ремни и вытянул ноги. Но кресла не оставил.
управления.
что "Потерянная Звезда" сначала достанется не нам. Ведь это я заставил его
смириться с тем, что это необходимо. Я был убежден - дай я ему время на
переговоры с Шарло, произошла бы неприятность. Я знал, что Шарло никогда