за тем, чтобы твои сторожевые псы получили нужные указания.
мог вынести горькой истины: Сареван еще не вполне вернулся в мир живых.
Он еще мог оставить его. Он все еще мог умереть.
убийцы, пронзившего его сердце, и вернулся к жизни по призыву
Солнцерожденного. Произошло это во времена, когда юный Мирейн Ан-Ш'Эндор
только-только взошел на трон, а Вадин был его строптивым оруженосцем. Но
рана Вадина находилась в теле, и в ней не было ничего колдовского.
Тут-то и заключалась разница. Сареван вернулся настолько, насколько ему
могла помочь магия Керувариона. Остальное зависело от времени и от бога.
полностью соответствовали его высокому положению. Но ему казалось, что
стены смыкаются вокруг него.
высоких лордов Керувариона выглядела еще более неописуемо, и убедился,
что не многие животные могут сравниться с ней в сообразительности и
быстроте. Однако душевное спокойствие не вернулось к нему даже после
недолгой верховой прогулки, которая доставила кобыле огромное и поистине
королевское удовольствие. Он оставил ее, чтобы пройтись по дворцу.
и перешептывались за его спиной. Молва наделила его множеством имен и
сложила о нем множество легенд. Некоторые из них были правдивыми или
почти правдивыми. Он нашел зхил'ари, которые были довольны отведенными
им казармами, хотя им и не понравился приказ ограничить узоры на теле
особым знаком между бровями. Ведь это так нескромно - выставлять голую
кожу на обозрение всему миру, говорили они. Хирел посочувствовал им,
подавив желание рассмеяться, и отправился дальше. Он ощущал себя тенью,
полуреальным существом, видимым и в то же время неуловимым.
принца. Стражники больше не пытались останавливать его. Сареван спал,
обхватив одной рукой Юлана за шею. Хирел долго сидел рядом с ним,
наблюдая, как удлиняются вечерние тени. Через открытые окна до него
слабо доносилось пение. Это жрецы Аварьяна гимнами сопровождали отход
своего бога ко сну.
незаметно для Хирела его сменил кто-то другой Перед юношей открывалось
охваченное багровым пламенем заката небо, мало-помалу становившееся все
темнее. Блеснула первая звезда. За спиной Хирела кто-то зажег лампу,
тускло мерцавшую в сумерках.
размял каждый мускул, как учили его наставники, размеренно и грациозно.
"Преврати это в танец", - любил повторять его воспитатель. Теперь старик
мертв. Слишком вольно он разговаривал с влиятельными людьми, и однажды
утром другой, более молодой наставник продолжал обучать его
императорское высочество манерам, приличествующим настоящему принцу.
с рыжеволосыми князьями Хан-Гилена. Но, судя по всему, она не разделяла
ненависти своих родственников к Хирелу. Ее глаза выражали восхищение его
фигурой и его нечаянной демонстрацией своих достоинств. Он заметил, что
она не была жрицей; она не носила ни ожерелья, ни каких-либо других
украшений. На ней было зеленое платье, простое, как у служанки. Свои
огненные волосы женщина собрала на затылке. Она уже миновала весеннюю
пору цветения, которую поэты считают венцом женской красоты, однако годы
еще не наложили губительного отпечатка на ее облик. Черты ее лица,
слишком резкие, чтобы считаться безупречными, по правде говоря, больше
подходили бы мальчику, а ее фигуре недоставало округлости форм, хотя ее
и нельзя было назвать мальчишеской. В сущности, эта дама была старовата
и излишне худощава, чтобы быть хорошенькой. Просто она была самой
прекрасной женщиной, которую когда-либо видел Хирел.
круглые, чем миндалевидные, большие и очень темные, выделялись на коже
золотисто-медового цвета. Без сомнения, в ней текла асанианская кровь.
Под глазами пролегли тени. Хирел заметил на ее щеке шрамы, тонкие
параллельные бороздки, словно инкрустация из слоновой кости на золоте.
Но то, что должно было портить ее облик, делало его еще более
прекрасным.
над спящим, она с невыразимой нежностью пригладила его волосы. Сердце
Хирела по-глупому сжалось от ревности. "О да, - пронеслась в его мозгу
предательская мысль, - ты завидуешь любви женщины к ее сыну. Тебе только
не хватало безнадежно и навечно влюбиться в императрицу Керувариона". А
почему бы и нет? До него та же история произошла с его отцом. И она
вежливо, но решительно отвергла его, потому что предпочла наследнику
Золотого трона безродного выскочку.
королевская династия хранит чистоту рода, вопреки тысячелетней традиции
жениться на чужеземках и иметь чужеземных наложниц, и ведет отчаянную
борьбу с потоком оскверняющей крови. Зиад-Илариос вернулся в Кундри'дж,
женился на своей сестре, выбранной ему в супруги Высоким двором, и
подарил династии законного наследника.
так же, как и Сареван. И в этот час, когда мерцание лампы разгоняет
мрак, их не было бы в Эндросе.
по спине. Женщина подобрала их и пробормотала что-то, совершенно не
подобающее для королевы. Ее глаза встретились с глазами Хирела и
засверкали от досады. Его губы скривились. Он прикусил их. Ее плотно
сжатые губы задрожали, и наконец она не выдержала и расхохоталась, на
миг забыв о своем горе.
она. - Мне уже говорили это.
звонким и искрящимся, как совранское вино.
прихотям. - Она помолчала. - Он здоров? - При нашем расставании был
здоров. - Я всегда сожалела о том, что мы были теми, кем мы были. И о
том, что нам пришлось сделать выбор. - Хирел молчал, и она поспешно
улыбнулась. - Мы очень рады видеть тебя в Эндросе.
этом жесте не было ничего общего с оскорблением монарха.
мужчиной, самым нежным и одним из самых сильных. Хирел усмехнулся. -
Боюсь, я во многом уступаю ему.
плечи. И ты будешь выше его. - В ее глазах заплясал озорной огонек. -
Возвращайся ко мне лет через пять, и я с радостью сбегу вместе с тобой.
Уедем прямо сейчас, будь моей возлюбленной, и пусть империи заботятся о
себе сами.
для красоты, для блеска, для величия, к которому нам положено
стремиться, и, кажется, еще для того, чтобы испытывать безумные страсти
к рыжеволосым королям и королевам.
проявление вкуса.
немного лучше, а может быть, дело было в его теплой улыбке.
окажет ли кто-нибудь из вас помощь умирающему от голода страдальцу?
присоединиться: его желудок больше не стремился избавиться от того, что
в него попадало. Казалось, его организм уже понял то, чего еще не
осознал его разум.
вернутся к нему.
Глава 8
Xирелу часто доводилось бывать в храмах. Высокий принц Асаниана носил титул жреца множества богов, со всеми их гробницами, святынями, религиозными орденами и празднествами, украшением которых были члены королевской семьи. Если бы храм Аварьяна в Эндросе сравнить с другими известными Хирелу храмами, то оказалось бы, что по размерам он самый что ни на есть средненький, и тем не менее жрецы и народ добились того, что он выглядел прекрасно, хоть и не очень богато. Граждане Асаниана смотрели бы на него с презрением и ворчали, что сын бога мог бы пожертвовать часть своих хваленых сокровищ на украшение этого святого места. Но в остальном здесь все было гармонично, и простота принимала форму высокого искусства. Весь этот скромный зал с колоннами из золотого с прожилками камня стремился к своему центру - алтарю, над которым висел в воздухе золотой шар.
вежливо и чинно передала ему приглашение. Остановившись, чтобы получше
разглядеть алтарь и шар, он удивился, как это человеку удалось сотворить
такое чудо.
В этом нет ничего особенного, хотя непосвященные пугаются. Однажды
несколько послушников украли шар и принялись играть им как мячом.
Говорят, что принц Сареван поразил цель, угодив прямо в рыбный садок
настоятельницы, а ведь тогда он не был даже послушником, хотя после
Вершины Лета того года его и отправили в Хан-Гилен. Просто он рожден в
магии, и ему не нужны заклинания, которые должны петь остальные, чтобы
шар оставался в воздухе.
самого Солнцерожденного. Мы жрецы-маги, белые заклинатели. - И ты тоже?
Действительно ли она уже такая большая? - Я избранная. Императрица
Лукьяненко Сергей
Земляной Андрей
Флинт Эрик
Корнев Павел
Маккэфри Энн
Свержин Владимир