холодно: солнце уже пряталось за вершинами леса. Пожалуй, самое время
задуматься о ночевке.
была эльфийская; на ней виднелись каллиграфически выведенные слова:
"Омраченный Лес", но сам лес был обозначен весьма приблизительно, и Танис
не мог определенно сказать, к чему именно относилась надпись: к тому лесу,
где они находились, или к тем, что простирались далее к югу. В конце
концов Танис решил, что Рейстлин ошибся. Этот лес никак не мог быть
Омраченным. Но если даже и так - его зло существовало скорее всего только
в воображении мага.
обрисовал каждую мелочь. Усталые путешественники двигались все медленнее.
Рейстлин, задыхаясь, едва волочил ноги. Лицо Стурма сделалось совсем
пепельным. Полуэльф уже собирался объявить привал, когда, предвосхищая его
намерения, тропа привела их к краю обширной зеленой поляны. На поляне,
рождая небольшой ручеек, журчал между камешками родник Кругом росла густая
шелковистая трава, так и манившая растянуться в ней и как следует
отдохнуть. Могучие деревья, словно безмолвные стражи, высились по
сторонам.
залегли туманные сумрачные тени. Беглецы двинулись на поляну, и тут
прозвучал голос Рейстлина:
случиться? Тропа в трех шагах, и видно ее отлично. Пошли, тебе надо
передохнуть. Нам всем надо передохнуть. Вот смотри, - Танис протянул ему
карту. - По-моему, мы вовсе и не в Омраченном Лесу. Согласно этой...
мага и, покинув тропу, принялись разбивать лагерь. Стурм, измученный
болью, без сил опустился под деревом и закрыл глаза. Карамон голодными
глазами следил за проворными тенями, выдававшими присутствие мелкого
зверья. Потом послал Тассельхофа в чащу за хворостом.
убедитесь прежде, чем кончится ночь. - И пожал плечами: - Однако, как
правильно заметил Танис, мне надо передохнуть. Только я, в отличие от вас,
с тропы не сойду...
Остальные украдкой переглянулись: поведение мага их забавляло. Карамон
заметил это и смущенно покраснел.
дровами, а я, может быть, подстрелю кролика...
а не шептал, и слышавшие невольно вздрогнули. - Не трогайте никого и
ничего в Омраченном Лесу! Ни травинку, ни дерево, ни зверя, ни птицу!
здесь ночь, и, по-моему, без крайней нужды не следует убивать ни одно
животное...
пробурчал Флинт. - Мало того, что волшебник нагоняет на нас страху, ты
хочешь еще и уморить нас голодом! Ладно, если что-нибудь на нас нападет -
будем надеяться, оно хоть окажется съедобным!
ручейку и попытался утопить голод, раз уж нечем было его утолить.
в мешок.
быстро сгущалась, и все шорохи леса, такие безобидные днем, начинали
казаться зловещими и исполненными угрозы.
Рейстлин.
рыться в моих вещах, пользуясь темнотой!
Ширак!
Мертвенный свет не столько разгонял, сколько подчеркивал грозную тьму.
не видел теплых красноватых ореолов спутников: лишь смутные тени на
залитой звездным светом поляне. Полуэльф промолчал, но умиротворенное
состояние, которым он наслаждался весь вечер, сменилось тревогой.
лучше не спать... Я знал одного, который уснул, да так и не проснулся.
за исключением Рейстлина. Маг по-прежнему сидел на тропинке, хрустальный
шарик заливал светом его склоненную голову в надвинутом капюшоне. Стурм
устроился под деревом. Танис наклонился к ручью и принялся жадно пить...
когда сзади вдруг раздался придушенный крик, Танис мгновенно обернулся,
выхватывая меч. Другие тоже схватились за оружие, и только Рейстлин
остался сидеть неподвижно.
ними драться, нужны клинки, напоенные могущественным волшебством...
хватило бы, чтобы кого угодно вогнать в дрожь. Но никакой враг еще не
вселял в сердца спутников подобного ужаса. Ошеломленные, припоминали они
легкомысленное замечание Карамона: "Я готов день и ночь биться с живыми.
Но с мертвыми?.."
тепло, сопутствовавшее им при жизни, непостижимым и ужасным образом
задержалось и в посмертии. Истлевшая плоть давно обнажила кости, и лишь
светящиеся очертания тел остались такими, какими помнили их души.
руки сжимали оружие, способное убивать. Однако неупокоенным не было особой
нужды в оружии. Достаточно было смертоносного прикосновения
могильно-холодных рук и даже страха, который они внушали.
противников из плоти и крови, едва не поддался панике. Он уже открыл рот,
чтобы крикнуть друзьям: "Спасайтесь бегством!.." С большим трудом
удержавшись, он попытался рассуждать трезво. Бегство было бессмысленно:
они потеряют друг друга и тотчас заблудятся. Нет, надо остаться на
месте... и что-нибудь придумать.
стояли молча и неподвижно - просто стояли, загораживая дорогу. Их было
невозможно сосчитать: одни, мерцая, возникали перед ним, другие, наоборот,
меркли и пропадали, чтобы вновь появиться, когда исчезали их товарищи.
"Впрочем, какая разница, - обливаясь холодным потом, сказал себе Танис. -
Любой из них способен уничтожить всех нас одним мановением руки..."
сгрудился вокруг Рейстлина. Танис подошел к ним. В мертвенном свете
хрустального шарика лицо волшебника мало чем отличалось от лиц привидений.
пересохшими губами: - Кто эти...
Похоже, нам повезло.
исполнивших клятву. Они обречены совершать то, в чем поклялись, пока не
заслужат освобождения и не обретут покоя истинной смерти.
Танис сердито, давая выход страху. - Может быть, они поклялись истреблять
всех, кто войдет в этот лес?
навряд ли. Сейчас мы это выясним...
вперед, оказавшись лицом к лицу с призраками.
зависят наши жизни!
Я смогу проникнуть в их мысли, а они будут говорить моими устами...
один, исполненный жуткого, пугающего величия. Он был выше всех, а на
голове у него мерцала корона. Бледные латы были богато украшены темными
самоцветами, а лицо носило печать невероятного горя и муки. Он шел прямо к
Рейстлину.