секунд, как я получил возможность полюбоваться золотой и серебряной
насечкой кинжала. Конечно, мне видны были и несколько других, но этот,
принадлежавший Энрике - товарищи называли его Джеф - был намного
привлекательнее остальных.
по имени Ван Кемпелен. Мне сказали, что отец Диас или сам говорит
по-английски, или поможет мне найти переводчика. Понятно?
взглянул и передал следующему, который сделал то же. Тогда я понял, что
все четверо, должно быть, безграмотны.
справа. Я пожалел, что не выучил испанского значения для слова
"непонимание", хотя сомневался, что это принесло бы какую-нибудь пользу.
Они были настолько непробиваемы в своей самоотверженности, что вести
переговоры не было смысла.
конфискованы так же, как письмо и карта. Меня заперли в темной камере,
вероятно, до тех пор, пока не выяснится, действительно ли я являюсь
сообщником бедного падре Диаса. Если они решат, что это так, я, наверное,
буду передан в руки инквизиции.
был заключен, наощупь определяя свой путь. Стена была то каменной, то
металлической. Когда я почувствовал, что вновь оказался у двери, я сел,
прислонившись к ней спиной, и отдохнул. Я поел немного хлеба и выпил воды,
которую нашел тут. Я чувствовал себя так, словно выходил из наркотического
опьянения, так как в сознании был провал.
безвольно повисла, левая щека касается пола тюрьмы, а висок - нет.
Характерный запах гнили и плесени доходил до меня. Я пошарил рукой вокруг
и постепенно понял, что нахожусь на самом краю круглой ямы. Я ощупал
стену, пока не нашел ослабевший кусок каменной кладки, который легко
вынимался. Я бросил его вниз и услышал, как он ударяется о стены и,
наконец, упал в воду. После этого звука где-то наверху открылся люк или
дверь, потом все снова погрузилось в темноту. За это короткое мгновение я
успел осознать, что родился под счастливой звездой, так как стоило мне
подвинуться вперед всего лишь на полшага, и я был бы на дне ямы. Это была
огромная яма округлой формы, занимавшая середину камеры. Я медленно
отодвинулся к ближайшей стене и плотно прижался к ней.
будто он сидел в темноте рядом со мной, созерцая глубину бездны.
раньше", - ответил я мысленно.
обстоятельствах... домыслы".
мудрости в книгах".
будет связано с неправильным использованием сил Энни".
я?"
не удавалось доказать нереальность сущего. Даже если такие доказательства
будут бесспорны, они не станут убедительными".
противоположности одного духа, так совершенно дополняющие друг друга".
он, - "похоже на внутренний диалог с самим собой".
лишь чувство".
образовалась узкая полоска света, достаточная, чтобы увидеть поднос с
куском хлеба и маленькой фляжкой на нем, который был подан в комнату через
отверстие в нижней части двери.
насущным", - заметил По.
грустью. - "Я бы мог полюбить тебя".
разделить. Вскоре после еды я ощутил неприятный приступ зевоты. Боясь быть
застигнутым сном слишком близко от места, которое определяло мое
существование здесь, я лег на бок поближе к стене. Я все еще чувствовал
присутствие По.
в забытьи, но когда открыл глаза, было светло. Отвратительное
желтовато-красное свечение позволило мне в первый раз увидеть изнутри свою
тюрьму. Форма была не такой, как мне показалось на ощупь в темноте. Она
была не такой квадратной и больше походила на прямоугольник. Более
удаленные друг от друга стены были металлическими, те, что ближе -
каменными. Теперь я мог различить изображения чертей, танцующих скелетов,
перевернутые распятия, людей, поджариваемых на огне и разорванных на
части.
определить. Дело в том, что мое положение не давало такой возможности: я
был связан и беспомощен, как чурка. Я лежал на спине на вершине этого
сооружения, где был привязан длинной веревкой. Она обвивала мои ноги,
туловище, правую руку и плечо. Голова и левая рука были свободны, на полу
в пределах досягаемости стояла тарелка с едой. Это было какое-то вкусное
мясное блюдо, и после хлеба и воды созерцать его было невыносимо. У меня
было чувство, что последние два раза в еду добавляли снотворное. Но на что
я, в сущности, себя обрекал? Я хотел есть и пить. Сон в этом случае -
каково бы ни было его происхождение - казался наилучшим способом коротать
здесь время.
я и понял, что это была первая, физическая, часть моих мучений, так как
жажда с каждой минутой становилась сильнее.
мыслей.
откуда-то.
перевел свое внимание на высокий потолок, где увидел изображение Сатурна,
пожирающего своих детей. В одной руке он держал маятник вместо
традиционного скипетра. На мгновение мне показалось, что этот институт
слегка колебался, выполняя еле заметные движения. Потом я был потревожен
какой-то возней рядом со мной.
из которой доносились звуки, свидетельствующие о наличии других ее
сородичей. Она подняла нос и задергала им, синхронно двигая усами. Вскоре
другая, более крупная особь появилась вслед за первой. Шум возни не
прекращался, и первая исчезла под моим подносом, в то время как вторая
начала принюхиваться. Еще две вскарабкались на край ямы, потом еще одна. И
еще... к этому времени первая обнаружила тарелку, которая носила следы
моей недавней трапезы.
какой-то другой причине, а лишь из-за слухов о чуме, которые дошли до нас
Василенко Иван
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Маккарти Кормак
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир