read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Может быть, ты обладаешь сведениями о городских стенах, водных источниках, состоянии дорог, о тропах через горы? Кто из их военачальников применяет необычное построение войск? Сколько стрел их лучники носят в колчанах? Кто командует их флотом в этом году и насколько хорошо он знает гавани?
Леонт внезапно улыбнулся. У него была ослепительная улыбка.
- Не могу представить себе, что ты можешь мне действительно помочь, даже если бы захотел. Даже если такие вещи, как вторжение, планируются. Нет-нет, признаюсь, меня больше интересуют твоя вера и твои взгляды на изображение бога.
Тут одно воспоминание стало на место, словно щелкнул ключ в замке. Раздражение сменилось другим чувством.
- Ты их не одобряешь, если мне позволено будет высказать предположение?
Красивое лицо Леонта осталось невозмутимым.
- Не одобряю. Я разделяю мнение, что создавать святые образы - значит принижать чистоту бога.
- А те, кто почитает их или поклоняется таким образам? - спросил Криспин. Он уже знал ответ. Он уже вел подобные разговоры. Только не потея в парной и не с таким человеком.
Леонт сказал:
- Это, разумеется, идолопоклонство. Возвращение к варварству. А ты что об этом думаешь?
- Людям нужна тропинка к их богу, - тихо ответил Криспин. - Но, признаюсь, я предпочитаю не высказывать свои взгляды по таким вопросам. - Он выдавил из себя улыбку. - Как ни странно для Сарантия проявлять сдержанность в высказывании своих взглядов насчет веры. Господин мой, я нахожусь здесь по распоряжению императора и буду стараться угодить ему своей работой.
- А патриархам? Им тоже постараешься угодить?
- Человек всегда надеется угодить сильным мира сего, - тихо произнес Криспин. Он вытер краем простыни пот со лба. Сквозь пар, как ему показалось, он заметил, как голубые глаза сверкнули, а губы слегка дрогнули. Леонт все же обладал чувством юмора. Это было некоторым облегчением. Криспин никак не мог прогнать от себя мысль о том, что они здесь одни и что жена этого человека сегодня утром была в комнате у Криспина и сказала... то, что сказала. Он решил, что утренняя встреча не имеет отношения к этой встрече.
Он выдавил из себя еще одну улыбку.
- Если ты находишь меня неподходящим собеседником по военным вопросам - и я понимаю почему, - с чего ты решил, что нам нужно обсуждать мою работу в святилище? Смальту и ее форму? Ты разбираешься в окраске стекла или хочешь больше узнать об этом? О способах его резки? Какого ты мнения о достоинствах и методах размещения смальты под разными углами на известковом основании? У тебя есть свои взгляды на использование гладких камней для изображения человеческого тела?
Стратиг смотрел на него серьезно, без всякого выражения. Криспин помолчал, потом сбавил тон.
- У каждого из нас есть своя область приложения усилий, мой господин. Твоя область имеет гораздо большее значение, по-моему, но моя, может быть, сохранится дольше. Наверное, нам лучше всего беседовать - если ты окажешь мне такую честь - совсем о другом. Ты был вчера на ипподроме?
Леонт слегка изменил позу на своей скамье; его белая простыня сползла на бедра. Свежий шрам тянулся по диагонали от ключицы до талии багровой линией, как шов. Он наклонился и вылил еще один ковш воды на камни. На мгновение пар окутал комнату.
- Сирос не испытывал затруднений, рассказывая нам о своих замыслах и намерениях, - заметил стратиг.
"Нам", - подумал Криспин.
- Как я понял, госпожа ваша супруга ему покровительствовала, - пробормотал он. - И я полагаю, он выполнял для вас частный заказ.
- Да, деревья и цветы в мозаике. Для наших супружеских покоев. Олень у ручья, кабаны и охотничьи собаки и тому подобное. Конечно, такие изображения у меня не вызывают вопросов. - Он говорил очень серьезно.
- Конечно. Прекрасная работа, я уверен, - мягко сказал Криспин.
Последовало короткое молчание.
- Откуда мне знать, - ответил Леонт. - Полагаю, она достаточно искусная. - Его зубы опять блеснули в улыбке. - Как ты говоришь, я могу судить об этом не больше, чем ты можешь оценить тактику боя.
- Ты же спишь в этой комнате, - ответил Криспин, противореча собственным аргументам. - И смотришь на мозаику каждую ночь.
- Не каждую, - коротко возразил Леонт. - Я не слишком обращаю внимание на цветы на стенах.
- Но тебя до такой степени волнует бог в святилище, что ты даже организовал эту встречу?
Леонт кивнул головой.
- Это другое. Ты намереваешься создать изображение бога на потолке?
- На куполе. Мне кажется, что именно этого от меня и ожидают, мой господин. Если не будет других указаний императора или патриархов, как ты сказал, я должен буду его создать.
- Ты не боишься запятнать себя ересью?
- Я создавал образы бога с тех пор, как был еще подмастерьем, мой господин. Если это теперь официально признано ересью и перестало быть предметом текущих споров, то никто не сообщил мне об этой перемене. Неужели армия занялась формированием религиозной доктрины? И мы теперь станем обсуждать, как сделать пролом во вражеских стенах при помощи пения молитв Джаду? Или будем запускать в катапультах юродивых?
Кажется, он зашел слишком далеко. Лицо Леонта потемнело.
- Ты дерзок, родианин.
- Надеюсь, что нет, мой господин. Но я хочу указать тебе, что нахожу выбранный тобой предмет беседы нетактичным. Я не сарантиец, мой господин. Я - гражданин Родиаса, приглашенный сюда в качестве гостя Империи.
Неожиданно для него Леонт снова улыбнулся.
- Совершенно справедливо. Прости меня. Твое появление среди нас вчера ночью было весьма... эффектным, и должен сознаться, я не так беспокоился насчет Украшения святилища, зная, что его будет делать Сирос и что моя жена знакома с его идеями. Он задумал картину, на которой не было бы... изображения Джада.
- Понятно, - тихо произнес Криспин.
Это было неожиданностью и позволяло разгадать еще одну часть головоломки.
- Мне говорили, что эта отставка может огорчить госпожу твою жену. Я вижу, что тебя это тоже озаботило, по другим причинам.
Леонт поколебался.
- Я серьезно отношусь к вопросам веры. Гнев Криспина улетучился. Он сказал:
- Это весьма разумно, мой господин. Мы все - дети бога и должны чтить его... каждый по-своему. - Теперь он ощущал некоторую усталость. Он явился на восток только для того, чтобы хоть немного избавиться от горя и найти утешение в важной работе. Запутанные сложности мира здесь, в Сарантии, окружали его со всех сторон.
Сидящий на противоположной скамье Леонт откинулся назад и не ответил. Через мгновение он протянул руку и постучал в дверь. По этому сигналу ее кто-то распахнул, впустив струю холодного воздуха, затем дверь закрылась. Кажется, только один человек ждал возможности войти. Он прошлепал, припадая на одну ногу, мимо стратига и сел на сиденье напротив Криспина.
- Банщика нет? - проворчал он.
- Ему позволили выйти на несколько минут, чтобы немного охладиться, - вежливо ответил Леонт. - Он должен вот-вот вернуться, или придет другой. Плеснуть для тебя воды?
- Давай, - равнодушно ответил пришедший.
"Очевидно, - подумал Криспин, - он представления не имеет о том, кто только что вызвался заменить для него банщика". Леонт взял ковшик, опустил его в кадку и плеснул водой на горячие камни, раз, потом второй. Зашипел и затрещал пар. Волна влажного жара накатила на Криспина, словно нечто осязаемое, вызвала стеснение в груди, перед глазами все расплылось.
Он угрюмо посмотрел на стратига.
- Вторая профессия? Леонт рассмеялся.
- Менее опасная. Но и менее прибыльная, заметь. Я вынужден оставить тебя отдыхать здесь. Надеюсь, ты как-нибудь зайдешь поужинать? Моя жена получит удовольствие от беседы с тобой. Она... коллекционирует умных людей.
- Меня еще никогда не коллекционировали, - пробормотал Криспин.
Третий человек сидел молча, не обращая на них внимания, плотно завернувшись в простыню. Леонт бросил на него быстрый взгляд, потом встал. В маленькой комнатке он казался даже выше ростом, чем во дворце прошлой ночью. У него на спине виднелись еще шрамы, и перекатывались бугры мышц. У двери он обернулся.
- Оружие сюда приносить запрещено, - мрачно произнес он. - Если ты отдашь тот клинок, что у тебя под ступней, то будешь виновен лишь в незначительном нарушении закона. Если нет, суд приговорит тебя к отсечению руки или к чему-нибудь похуже, после того как я дам свидетельские показания в суде.
Криспин моргнул. А потом стал действовать очень быстро.
Ему пришлось действовать быстро. Человек на скамье напротив оскалился и выхватил из-под подошвы левой ноги тонкое, как бумага, лезвие. Он держал его умело, повернув тыльную сторону ладони вверх, и сделал выпад прямо в сторону Криспина, без предупреждения, без вызова.
Леонт стоял неподвижно у двери и наблюдал с бесстрастным интересом.
Криспин качнулся в сторону, стаскивая простыню с плеча, чтобы набросить ее на приближающийся клинок. Человек напротив яростно выругался. Он распорол простыню ножом снизу вверх, стараясь освободить нож, но Криспин вскочил со скамьи и одновременно обмотал большую простыню одним движением, словно могильный саван, вокруг рук и торса нападающего. Не раздумывая - не успевая подумать, - но чувствуя в груди огромную, удушливую ярость, он изо всех сил ударил противника локтем в висок. Услышал сдавленный стон. Нож упал на пол с тонким звоном. Криспин развернулся, чтобы сохранить равновесие, затем размахнулся, левой рукой описал дугу и обрушил кулак прямо на лицо противника. Почувствовал, как зубы у того рассыпались мелкими камушками, услышал хруст кости и застонал от боли в собственной руке.
Человек упал на колени и слабо закашлял. Прежде чем он успел подобрать оброненный нож, Криспин два раза ударил его ногой по ребрам, а потом, когда нападавший боком сполз на мокрый пол, нанес удар в голову. Человек лег и больше не двигался.
Криспин, тяжело дыша, рухнул, обнаженный, на каменную скамью. Пот лил с него ручьями, он стал скользким от пота. Закрыл глаза, потом снова открыл их. Сердце его бешено билось. Он посмотрел на Леонта, который все так же неподвижно стоял у двери.
- Так мило... с твоей стороны... что помог мне, - задыхаясь, произнес Криспин. Его левая рука уже начала опухать. Он гневно смотрел на собеседника сквозь клубящийся туман влажного жара.
Золотоволосый воин улыбнулся. Все его идеально сложенное тело блестело, покрытое тонкой пленкой пота.
- Мужчине важно уметь себя защитить. И приятно узнать, что ты это умеешь. Разве ты не чувствуешь себя лучше, справившись с ним самостоятельно?
Криспин постарался унять дыхание. Он сердито покачал головой. Пот заливал ему глаза. На каменном полу образовалась лужица крови, пропитывая белую простыню, в которой запутался лежащий человек.
- Ты должен так чувствовать, - серьезно сказал Леонт. - Немаловажно уметь защитить самого себя и тех, кого ты любишь.
- Пошел ты! Скажи это чумным язвам, - огрызнулся Криспин. Его тошнило, он изо всех сил старался взять себя в руки.
- Помилуй! Ты не можешь так со мной разговаривать, - мягко удивился стратиг. - Ты ведь знаешь, кто я такой. Кроме того, я пригласил тебя к себе домой... ты не должен так со мной разговаривать. - Он говорил так, будто Криспин нарушил правила поведения, нормы цивилизованного протокола. Это могло бы быть смешно, подумал Криспин, если бы его так сильно не тошнило в этой удушающей, влажной жаре, а темная кровь незнакомца не продолжала бы пропитывать белую простыню у его ног.
- Что ты собираешься со мной сделать? - прохрипел Криспин сквозь сжатые зубы. - Убьешь скрытым клинком? Пошлешь жену отравить меня?
Леонт благодушно рассмеялся.
- У меня нет причин убивать тебя. А репутация Стилианы гораздо хуже, чем ее характер. Увидишь, когда придешь к нам на ужин. А пока лучше тебе выйти из этой жары. И ты можешь гордиться: этот человек наверняка расскажет, кто его нанял. Мои люди доставят его к префекту. Он очень хорошо умеет допрашивать. Ты сам разгадал загадку прошлой ночи, художник. Ценой всего лишь ушибленной руки. Тебе следует испытывать удовлетворение.
"Пошел ты", - чуть было снова не ответил Криспин, но сдержался. "Загадка прошлой ночи". Кажется, всем уже известно о нападении. Он посмотрел на высокого командующего всеми армиями Сарантия. Насмешливый взор Леонта встретился с его взглядом сквозь клубы пара.
- Это и есть то, что приносит тебе удовлетворение? - с горечью спросил Криспин. - Забить человека до потери сознания, убить его? Так должен поступать мужчина, чтобы оправдать свое место в мире, сотворенном Джадом?
Леонт секунду молчал.
- Ты его не убил. Мир, сотворенный Джадом, - это опасное место, где смертным не хватает воздуха, художник. Скажи мне, как долго просуществовали славные Достижения Родиаса после того, как вы не смогли защитить их от антов?
Конечно, они превратились в руины. Криспин это знал. Он видел обгоревшие остатки мозаик, полюбоваться которыми некогда съезжались со всего мира и превозносили их до небес.
Леонт прибавил по-прежнему мягко: - Я был бы жалким существом, если бы ценил только кровопролитие и войну. Да, я выбрал этот мир, и я бы хотел оставить после себя гордое имя, но я считаю, что человек заслуживает почета, если служит своему Городу и императору, растит детей и убеждает свою жену выполнять те же обязанности.
Криспин подумал о Стилиане Далейне. "Я ложусь там, куда приводит меня желание". Он прогнал от себя эту мысль. И сказал:
- А прекрасные вещи? Те, что отличают нас от инициев с их жертвоприношениями или от каршитов, пьющих медвежью кровь и покрывающих шрамами лица? Или нас от них отличает только лучшее оружие и тактика? - По правде говоря, Криспин слишком ослабел и уже не испытывал подлинного гнева. Ему пришло в голову, что мозаичники - да и все художники - никогда не оставляют после себя имен, гордых или иных. Это удел людей, которые машут мечами или топорами, которые могут одним взмахом отделить голову от тела. Он хотел это сказать, но не сказал.
- Красота - это роскошь, родианин. Ей нужны стены и... да, лучшее оружие и тактика. То, что делаешь ты, зависит от того, что делаю я. - Леонт помолчал. - Или от того, что ты только что сделал с этим человеком, который мог бы убить тебя. Какие мозаики ты бы сотворил, если бы умер на полу парной? Какие произведения сохранились бы здесь, если бы Робаз, командующий армиями бассанидов, завоевал нас для Царя Царей? Или если бы нас покорили северяне, опьяневшие от медвежьей крови? Или какая-то другая сила, другая вера, какой-то враг, о котором мы даже еще не знаем? - Леонт снова вытер пот с глаз. - Тому, что мы строим, - даже святилищу императора, - постоянно грозит опасность, и его нужно охранять.
Криспин смотрел на него. Ему не хотелось все это слушать.
- А солдаты слишком долго ждут свое жалованье? Из-за святилища? Как же шлюхи Империи зарабатывают себе на жизнь? - с горечью спросил он.
Леонт нахмурился. И несколько мгновений смотрел на Криспина сквозь туман.
- Мне надо идти. Мои стражники разберутся с этим парнем. Мне очень жаль, - прибавил он, - что чума унесла твоих близких. Но в конце концов человек оставляет позади свои потери.
Он открыл дверь и вышел, прежде чем Криспин мог ответить хоть на одно из его замечаний.
Криспин покинул бани несколько позже. Банщики в холодной комнате морщились и щелкали языками над его распухшей рукой и настояли, чтобы он опустил ее в воду, пока не придет вызванный лекарь. Лекарь, бормоча нечто ободряющее, втягивал с присвистом воздух, ощупывая его руку, но убедился, что внутри ничего не сломано. Он рекомендовал сделать кровопускание из правого бедра, чтобы предотвратить скопление плохой крови вокруг ушиба, но Криспин отказался. Лекарь, качая головой по поводу невежества некоторых пациентов, оставил микстуру из трав, которую следовало подмешивать в вино, чтобы рука не болела. Криспин ему за нее заплатил.
Он решил микстуру не пить, но нашел место в винном зале бани и опустошил бутылку светлого вина. Он уже почти решил, что у него нет ни малейшей надежды разобраться в том, что только что произошло. Боль была тупой и постоянной, но терпимой. Человека, которого он так зверски избил, забрала, как и было обещано, личная охрана стратига. Двое солдат Карулла побледнели, как полотно, когда узнали, что случилось, но они ничего бы не могли поделать, разве только следовали бы за ним По пятам от бассейна к бассейну и в парную.
Собственно говоря, вынужден был признать Криспин, он чувствовал себя в целом неплохо. Нельзя отрицать, Что он испытывал облегчение, так как уцелел после еще одного нападения, и была вероятность, что преступник выдаст заказчика этих покушений. Было правдой даже то - хотя ему и не хотелось это признавать, - что Леонт не ошибся, Криспину принес определенное удовлетворение тот факт, что он сам справился с нападавшим.
Криспин рассеянно потер подбородок, потом повторил этот жест и сделал невеселый вывод. Он спросил у служащего дорогу и, прихватив с собой чашу вина, мужественно отправился в соседнюю комнату. Подождал на скамье, пока обслужат двух других мужчин, затем мрачно уселся на табуретку к брадобрею.
Надушенная простыня, повязанная вокруг шеи, сильно напоминала по ощущению веревку убийцы. И ему придется делать это каждый день. "Весьма вероятно, - подумал Криспин, - что какой-нибудь брадобрей в Городе случайно перережет мне глотку, рассказывая анекдот ожидающим клиентам. Тот, кто платит убийцам, просто зря тратит деньги; все сделают за него". Ему очень хотелось, чтобы этот человек не подчеркивал свое остроумие, размахивая бритвой. Криспин закрыл глаза.
Тем не менее он получил всего несколько небольших порезов и вовремя успел отказаться от предложенных духов. Криспин чувствовал удивительный прилив энергии, оживление, готовность приступить к работе над своим куполом в святилище. В мыслях это был уже его купол, как он с грустью осознал. Стилиана Далейна высказала по этому поводу предостережение, вспомнил он, но какой художник, если он хоть чего-нибудь стоит, обратит на него внимание?
Ему необходимо снова увидеть святилище. Он решил пойти в ту сторону прежде, чем вернется в гостиницу. "Интересно, - подумал он, - там ли Артибас; наверное, там. Этот человек практически живет в своем здании, как сказал император". Криспин подозревал, что он в конце концов станет таким же. Ему хотелось поговорить с архитектором насчет известкового основания для своих мозаик. Надо будет найти стекольные мастерские Сарантия, а потом заняться оценкой - и, возможно, заменить частично бригаду мастеров и подмастерьев, набранную Спросом. Надо будет изучить правила гильдий и придерживаться их. И ему надо начать делать наброски. Нет смысла носить в голове идеи, если их никто не видит. Нужно получить одобрение. Некоторые вещи он уже решил не вносить в рисунки. Не обязательно всем знать каждую его идею.
Работы предстоит очень много. Ведь он здесь именно поэтому, в конце концов. Он согнул руку. Она распухла, но с ней все будет в порядке. Он поблагодарил Джада за инстинкт, который заставил его пустить в ход левый кулак. Здоровая рука для мозаичника - это его жизнь.
Выходя из бани, он остановился у мраморной стойки в фойе. И чисто импульсивно спросил у служащего насчет адреса, который получил давным-давно. Оказалось, что это место недалеко. Он почему-то так и думал. Это был приличный район.
Криспин решил нанести визит. Выполнить свой долг. Покончить с этим, сказал он себе, пока работа не затянула его, как это бывало всегда. Потирая свой гладкий подбородок, он вышел из бань на свет вечернего солнца.
Двое мрачных солдат решительно шагали за ним, Каем Криспином Варенским, по направлению к дому и улице, указанным на оторванном кусочке пергамента, который ему дали в деревенском доме недалеко от Варены. В конце концов, свернув с красивой площади на широкую улицу с великолепными каменными домами по обеим сторонам, он поднялся по ступенькам крытого портика и решительно постучал в дверь здоровой рукой.
Он еще не решил, что скажет, что может сказать. Может возникнуть некоторая неловкость. Ожидая появления служанки, Криспин оглядывался по сторонам. На мраморной плинфе у двери стоял бюст великомученицы Эладии, покровительницы дев. Учитывая то, что он слышал раньше, Кай заподозрил, что она поставлена здесь в насмешку. На улице было тихо; он и двое солдат были единственными людьми, не считая юноши, который чистил кобылу, привязанную неподалеку. Дома выглядели ухоженными и вполне процветающими. На стенах фасада и на портиках установлены факелы, обещая освещение и безопасность после наступления темноты.
Можно было, стоя среди этих гладких фасадов, представить себе более спокойную жизнь в Сарантии, чем те полные насилия хитросплетения, с которыми он до сих пор сталкивался. Криспин поймал себя на том, что представляет себе фрески нежных полутонов внутри пропорционально размещенных комнат, слоновую кость, алебастр, хорошо выточенные деревянные табуреты, шкафы и скамьи, хорошее вино, свечи в серебряных подсвечниках, возможно, бережно хранимый манускрипт древних, который читают у огня зимой или в тиши внутреннего дворика среди летних цветов и жужжания пчел. Предметы цивилизованной жизни в городе, который был центром мира за своими тройными стенами и под охраной моря. Черные леса Саврадии казались бесконечно далекими.
Он повернулся, готовый назвать свое имя и попросить доложить о себе. И увидел на пороге стройную женщину, одетую в красное, черноволосую, темноглазую, тонкокостную. Он едва успел все это заметить и осознать, что это не служанка, как женщина вскрикнула, бросилась к нему в объятия и начала целовать с жадной страстью. Ее пальцы вцепились ему в волосы, пригибая вниз его голову. Не успел он как-то разумно среагировать, под изумленными взглядами солдат, которые смотрели на них с открытым ртом, как ее губы прижались к его уху. Криспин ощутил ее язык, затем услышал ее яростный шепот:
- Во имя Джада, сделай вид, что мы любовники, умоляю тебя! Ты не пожалеешь, обещаю!
- Что ты делаешь? - услышал Криспин ошеломляюще знакомый голос, раздавшийся ниоткуда. Сердце его подпрыгнуло. Он ахнул от изумления, затем рот женщины снова накрыл его губы. Его здоровая рука поднялась - послушно или невольно, он не мог понять, - и обняла ее, пока она целовала его, будто потерянную и вновь найденную любовь.
- О, нет! - услышал он внутри себя голос: ужасно знакомый голос, но тон его был новым, печальным. - Нет, нет, нет! Это не получится! Ты добьешься только, что его изобьют или убьют, кем бы он ни был.
В этот момент некто, стоящий в прихожей дома, за спиной у женщины в объятиях Криспина, откашлялся.
Женщина в красной тунике до колен оторвалась от родианина, словно с превеликой неохотой, и после этого Криспин испытал еще один шок: он с опозданием понял, что ему знаком запах ее духов. Это был аромат, который, по слухам, могла использовать лишь одна женщина в Городе. А эта женщина явно не была императрицей Аликсаной.
Эта женщина - разве что его ввели в большое заблуждение, - Ширин, главная танцовщица факции Зеленых, прославленный предмет страстного желания, по крайней мере, одного юного аристократа, которого Криспин встретил вчера в таверне, а также, весьма вероятно, еще очень многих других людей, и молодых, и не очень. И еще она - дочь Зотика из Варены.
А тот скорбный, встревоженный внутренний голос, который он только что слышал дважды, принадлежал Линон.
У Криспина внезапно снова разболелась голова. Он поймал себя на мысли, что лучше ему было не покидать бани, или гостиницу. Или свой дом.
Женщина отступила назад, ее рука медленно скользнула по груди его туники, словно ей не хотелось отпускать его, и повернулась к человеку, который только что кашлянул.
Проследив за ее взглядом, ошеломленный сразу множеством вещей, Криспин вдруг с трудом удержался от смеха, словно ребенок или слабоумный дурачок.
- О! - воскликнула женщина и в изумлении прикрыла ладонью рот. - Я не слышала, что ты идешь следом! Дорогой друг, прости меня, но я не сумела сдержаться. Понимаешь, это...
- Кажется, ты умудряешься проникать повсюду, родианин, - заметил Пертений Евбульский, секретарь верховного стратига.
Пертений сегодня был очень хорошо одет, в тонкое Расшитое полотно, голубое с серебром, темно-синий плащ и мягкую шапку в тон. Худое, длинноносое лицо секретаря было бледным, и - что неудивительно при данных обстоятельствах - в его прищуренных зорких глазах не наблюдалось особой приветливости, пока они оценивали сцену у двери.
- Вы... знакомы? - спросила женщина неуверенно. Криспин отметил, все еще стараясь справиться со смехом, что теперь она тоже побледнела.
- Художник из Родиаса был представлен ко двору вчера ночью, - сказал Пертений. - Он только что приехал в Город, - веско прибавил он.
Женщина прикусила губу.
- Я тебя предупреждала! Предупреждала! Ты сама во всем виновата, - произнес патрицианский голос, раньше принадлежавший Линон. Он доносился издалека, но Криспин слышал его внутри себя, как и прежде.
Голос разговаривал не с ним.
Он заставил себя не думать о последствиях этого факта и, глядя на темноволосую дочь алхимика, преисполнился жалости. Конечно, он никак не мог сделать вид, будто они любовники или даже близкие друзья, но...
- Признаюсь, что не ожидал столь горячего приема, - легкомысленно произнес он. - Ты, должно быть, очень любишь своего дорогого папу, Ширин. - И продолжал с улыбкой, чтобы дать ей время усвоить сказанное: - Добрый день, секретарь. Действительно, кажется, мы посещаем одни и те же дома. Любопытно. Мне следовало поискать тебя в банях, где я только был, чтобы вместе выпить чашу вина. Я там беседовал со стратигом, который оказал мне честь своим обществом. Ты хорошо себя чувствуешь после того, как ходил с поручением вчера поздно ночью?
У секретаря отвисла челюсть. И он стал очень, похож на рыбу. Конечно, он ухаживает за этой женщиной. Это очевидно. Даже если бы тот юный болельщик Зеленых в "Спине" не сказал об этом вчера.
- Стратиг? - переспросил Пертений. - Ее отец?
- Мой отец! - повторила Ширин неопределенным тоном, что было на руку Криспину.
- Ее отец, - благодушно подтвердил Криспин. - Зотик Варенский, я привез от него вести и советы, как и предупредил раньше в своей записке. - Он улыбнулся секретарю с любезной прямотой и повернулся к женщине, которая теперь смотрела на него с непритворным изумлением. - Надеюсь, я не помешал назначенному свиданию?
- Нет-нет! - поспешно ответила она, слегка покраснев. - О, нет. Пертений просто случайно оказался в этом квартале, как он сказал. Он... оказал мне честь навестить меня. Так он сказал. - "Она быстро соображает", - понял Криспин. - Я как раз собиралась объяснить ему... когда мы услышали твой стук в дверь, но в волнении...
Улыбка Криспина выражала благожелательное понимание.
- ...ты устроила мне незабываемую встречу. Ради еще одной такой встречи я готов вернуться назад в далекую Варену и опять прийти с новыми вестями от Зотика.
Она покраснела еще больше. Он подумал, что она заслужила эту неловкость, ему все еще было смешно.
- Ты не заслуживаешь подобной удачи, - услышал он внутри себя, а затем, после паузы: - Нет, я не стану варить себя в горшке на обед. Я тебе говорила, чтобы ты не пыталась совершить этот явно смехотворный...
Внезапно наступило молчание, внутренний голос смолк.
Криспин догадался, что стало тому причиной, он сам проделывал это много раз в дороге. Но все равно, он понятия не имел, что здесь происходит. Он не должен был слышать этот голос.
- Ты из Родиаса? - На лице Пертения, когда он смотрел на стройную девушку, отражалось жадное любопытство. - Я этого не знал.
- Частично, - согласилась Ширин, овладев собой. Криспин вспомнил, что всегда становилось легче это сделать, когда птица умолкала. - Мой отец из Батиары.
- А твоя мать? - спросил секретарь. Ширин улыбнулась и тряхнула головой.
- Перестань. Неужели ты хочешь проникнуть во все женские тайны? - Ее брошенный искоса взгляд был очаровательным. Пертений сглотнул и снова откашлялся. "Ответом, конечно, было "да", но он едва ли мог так ответить", - подумал Криспин. Сам он хранил молчание и быстро оглядывал прихожую. Птицы нигде не было видно.
Дочь Зотика взяла его за локоть - на этот раз жест был гораздо более официальным, как он отметил, и они сделали несколько шагов внутрь дома.
- Пертений, дорогой друг, ты позволишь мне в полной мере насладиться визитом этого человека? Прошло так много времени с тех пор, как я беседовала с кем-нибудь, кто видел моего дорогого отца.
Она отпустила Криспина, повернулась, взяла под руку секретаря, тем же твердым и дружеским жестом, и плавно повела его в противоположную сторону, к все еще открытой двери.
- Так мило с твоей стороны было зайти только для того, чтобы проверить, не слишком ли утомило меня празднование Дайкании. Ты такой верный друг. Мне так повезло, что столь могущественный человек интересуется моим здоровьем.
- Не такой уж могущественный, - сказал секретарь, неловко махнув свободной рукой, - но - да, очень, в самом деле меня очень интересует твое благополучие. Дорогая девочка. - Она отпустила его руку. Похоже, он собирался задержаться, посмотрел на нее, затем на Криспина, который стоял, сложив руки на груди, и приветливо улыбался ему в ответ.
- Мы, э, должны как-нибудь вместе поужинать, родианин, - сказал Пертений через секунду.
- Обязательно, - с энтузиазмом согласился Криспин. - Леонт так прекрасно отзывался о тебе.
Секретарь Леонта еще секунду поколебался, хмуря высокий лоб. У него был такой вид, словно ему хотелось задать великое множество вопросов, но затем он поклонился Ширин и вышел на портик. Она тщательно закрыла за ним дверь и постояла, прислонившись к ней лбом, спиной к Криспину. Оба молчали. Они услышали с улицы звяканье сбруи и приглушенный стук копыт коня отъезжающего Пертения.
- О, Джад! - сказала дочь Зотика, голос ее звучал приглушенно от дубовой двери. - Что ты должен был обо мне подумать?
- Я и правда не знаю, - осторожно ответил Криспин. - Что я должен был о тебе подумать? Что ты тепло встречаешь друзей? Говорят, в Сарантии танцовщицы опасны и аморальны.
При этих словах она обернулась, прислонившись спиной к двери.
- Я не такая. Люди хотели бы видеть меня такой, но я не такая. - Она не носила украшений, не красила лицо. Ее темные волосы были подстрижены довольно коротко. Она выглядела очень молодо.
Он помнил ее поцелуй. Притворство, но умелое притворство.
- Неужели?
Она снова покраснела, но кивнула.
- Правда. Ты должен был догадаться, почему я сделала то, что сделала. Он приходит почти каждый день с конца лета. Половина мужчин в Императорском квартале считает, что танцовщица должна опрокинуться на спину и раздвинуть ноги, стоит им только помахать ей драгоценным камнем или куском шелка.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 [ 24 ] 25 26 27 28
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.