явление, довольно обычное среди моряков.
скрепах. Главарь шайки схватил его обеими руками и сказал:
угодно. Из орудия обороны он стал наступательным орудием.
крепкое и толстое, одинаково пригодное и для нападения и для упора; оно
могло служить и рычагом для подъема груза и тараном для разрушения башни.
мачты, держали лонг-карлинс горизонтально за бортом, как копье,
направленное в ребро утеса.
могли быть сброшены в воду обратным толчком.
смену ветру - гранит. Приходится иметь дело то с неуловимым, то с
несокрушимым.
приподняла его на своем гребне и с минуту раскачивала, как праща
раскачивает камень.
Острые шипы лонг-карлинса врезались им в подмышки, но никто не
почувствовал боли.
готово скрыть от взоров такие столкновения.
шесть человек лежали на палубе; но "Матутина" уже огибала буруны. Бревно
выдержало испытание, и толчок повлек за собой изменение курса. В несколько
секунд урка, унесенная бешеным течением, оставила Каскеты далеко позади
себя. "Матутина" на время оказалась вне опасности.
Ларго в устье Тея. В опасном месте, близ мыса Уинтертона, оттолкнувшись
ганшпугом от страшного Браннодумского утеса, капитан Гамильтон
предотвратил гибель находившегося под его командой судна "Ройял Мери",
хотя это был хрупкий фрегат шотландского типа. Волна - сила, подверженная
мгновенному спаду, который делает если не легким, то во всяком случае
возможным перемену галса, даже при сильнейшем толчке. В буре есть что-то
животное: ураган - как бык: его можно ввести, в обман.
секрет того, как избегнуть кораблекрушения.
он заменил собою руль. Но этим спасительным маневром можно было
воспользоваться лишь однажды; повторить его уже было невозможно: бревно
унесло в море. Силою толчка оно было выбито из рук людей, переброшено
через борт и кануло в волны. Оторвать же второй лонг-карлинс значило бы
расшатать самый кузов.
вырисовывались уже на горизонте беспорядочной грудой камней. В подобных
случаях у рифов бывает смущенный вид. В природе, еще далеко не изученной
нами до конца, зримое как будто находит свое дополнение в незримом, и
скалы угрюмо смотрят неподвижным взглядом вам вслед, негодуя, что добыча
вырвалась у них из рук.
растекавшийся во мгле багровый свет. Его лучи растворились в необъятности
водной стихии. Пламя побарахталось немного на волнах, пытаясь еще
бороться, потом поникло, нырнуло, как будто пошло ко дну. Костер
превратился в огарок, еле мерцавший бледным огоньком. Вокруг него
расплывалось кольцо мутного сияния, точно на дне пучины мрака кто-то
раздавил ногой горящий светильник.
об опасности. Однако, когда тот и другой остались позади, беглецов объял
еще больший ужас. Колокол был голосом, маяк был факелом. В них было нечто
человеческое. Без них оставалась одна лишь пучина.
13. ЛИЦОМ К ЛИЦУ С МРАКОМ НОЧИ
Каскеты, "Матутина" теперь перепрыгивала с гребня на гребень бушующих
волн. Отсрочка развязки среди хаоса. Урка металась из стороны в сторону,
воспроизводя своими движениями безумные взлеты пенистых валов. Она почти
совсем не испытывала килевой качки - грозный признак агонии судна.
Потерпевшие аварию суда подвержены лишь боковой качке. Килевая же -
судороги борьбы. Только руль может повернуть судно против ветра.
концов сливаются воедино и образуют одно неразрывное целое. Туман, метель,
ветер, бесцельное кружение, отсутствие всякой опоры, невозможность
выправить свой курс, сделать хотя бы короткую передышку, падение из одного
провала в другой, полное исчезновение видимого горизонта, безнадежное
движение вслепую - вот к чему свелось плавание урки.
беглецов подлинной победой. Но эта победа повергла их в оцепенение. Они
уже не приветствовали ее криками "ура"; в море не позволяют себе дважды
такой неосторожности. Бросать вызов там, где не рискуешь бросать лот, -
опасно.
гибнущих. Мало-помалу, однако, в их сердцах пробудилась надежда.
Человеческая душа всегда склонна уповать на чудо. Нет такого отчаянного
положения, при котором в самый критический момент из глубины души не
подымалась бы заря надежды. Несчастные так жаждали сказать себе:
"Спасены!" У них уже готово было сорваться это слово.
чудовищная громада. Из тумана выступила и четко обозначилась высокая
черная отвесная скала с прямыми углами - четырехугольная башня, возникшая
из бездны.
14. ОРТАХ
фантазией: она груба, могуча и прибегает всегда к одним и тем же приемам.
козни. Человек же быстро расходует все свои средства. Человек выдыхается;
бездна неистощима.
он только пожал плечами с угрюмым презрением к собственному бессилию.
Ортахский риф, представляющий собою сплошной массив, возвышается на
восемьдесят футов над бушующими волнами. О него разбиваются и морские валы
и корабли. Неподвижный гранитный куб отвесно погружает свои прямолинейные
грани в бесчисленные змеиные извивы волнующегося моря.
черного сукна на помосте. В бурю он ждет удара топора, или, что то же,
удара грома. Грома, однако, при снежной буре не бывает. Правда, ночная
темнота вполне заменяет для корабля повязку на глазах. Его ждет плаха, как
осужденного на казнь преступника. Но на молнию, убивающую сразу, он не
должен возлагать никаких надежд.
незадолго перед тем мчалась к другому рифу. Несчастные, уже считавшие себя
спасенными, снова впали в отчаяние. Перед ними вновь возникал призрак
кораблекрушения, который они оставили позади. Со дна моря опять вынырнул
риф. Оттолкнувшись от скалы, они ничего не добились.
Потерпеть аварию у Каскетов - значит быть растерзанным на части; потерпеть
аварию у Ортаха - значит быть расплющенным.
рикошетом, подобно пушечному ядру. Она соскальзывает вниз. Это похоже на
прилив и отлив. Она налетает валом, а отступает зыбью. В подобных случаях
вопрос о жизни и смерти решается следующим образом: если вал бросит судно
на скалу, оно разобьется вдребезги; если же волна отхлынет раньше, чем
корабль достиг скалы, он окажется спасенным.
полумраке приближение девятого вала.
самому рифу, и тогда смерть неизбежна. Если же она пройдет под килем...
Панов Вадим
Маккэфри Энн
Сертаков Виталий
Гуль Роман Борисович
Посняков Андрей
Андреев Николай