Чтение 24–й страницы книги ~Сила и слава~

- Иной раз, кажется, убить готов...

- Вот это, конечно, очень нехорошо.

- Значит, нехорошо, если я схвачу кого-нибудь за горло?

- Что ж, голодный на все имеет право ради спасения своей жизни.

Нищий смотрел на этого человека с яростью, а тот продолжал говорить,
словно обсуждая какой-то отвлеченный вопрос:

- Из-за меня, пожалуй, не стоит идти на такой риск. Пятнадцать песо
семьдесят пять сентаво - вот все мое богатство. Я сам двое суток ничего не
ел.

- Матерь Божия! - сказал нищий. - Да ты что, каменный? Сердце у тебя
есть?

Человек в поношенной одежде вдруг хихикнул. Нищий сказал:

- Вранье. Почему же ты ничего не ел, когда у тебя пятнадцать песо в
кармане?

- Видишь ли, в чем дело, я хочу купить чего-нибудь выпить.

- А именно?

- Того самого, чего в этом городе чужому не найти.

- Значит, тебе нужно спиртное?

- Да... и вино.

Нищий подошел к нему вплотную, нога к ноге, тронул за руку. Они, как
близкие друзья, как братья, стояли вдвоем в темноте. Теперь даже в домах
гасили огни, и таксисты, весь день тщетно поджидавшие пассажиров на склоне
холма, начали разъезжаться. Вот последняя машина скрылась за углом
полицейских казарм, мигнув задними огнями. Нищий сказал:

- Ну, друг, считай, тебе повезло. Сколько ты мне дашь...

- За бутылку?

- За то, что я сведу тебя с человеком, у которого есть бренди -
настоящее, из Веракруса.

- С моим горлом, - пояснил человек, - мне можно только вино.

- Пульке, мескаль - у него все есть.

- А вино?

- Айвовое.

- Я отдам все свои деньги, - торжественно сказал человек в поношенной
одежде и уточнил: - То есть кроме сентаво... за натуральное виноградное
вино. - Где-то внизу, у реки, послышались барабанная дробь и нестройный
топот - раз-два, раз-два. Солдаты или полицейские возвращались на ночевку
в казармы.

- Сколько? - нетерпеливо повторил нищий.

- Я дам тебе пятнадцать песо, и ты достанешь мне вино. Сколько
заплатишь, твое дело.

- Тогда пошли.

Они стали спускаться с холма; на углу, где одна улица вела к аптеке и
дальше, к казармам, а другая - к гостинице, набережной и к складу
"Объединенной банановой компании", человек в поношенной одежде
остановился. Навстречу, держа винтовки как придется, шагали полицейские.

- Подожди. - Вместе с ними шел какой-то метис; два клыка выступали у
него над нижней губой. Человек в поношенной одежде следил за ним из
темноты. Метис повернул голову, и взгляды их встретились. Полицейские
прошли мимо, поднимаясь на площадь. - Пошли. Быстрее.

Нищий сказал:

- Они нас не задержат. Они за другой дичью охотятся - покрупнее.

- А почему этот человек с ними, как ты думаешь?

- А кто его знает? Может, заложник.

- Заложнику связали бы руки.

- Почем я знаю? - В словах нищего была вызывающая независимость - не
редкость в стране, где бедняки имеют право клянчить милостыню. Он спросил:
- Так тебе нужно спиртное или нет?

- Мне нужно вино.

- Не знаю, что у него там есть. Бери, что дадут.

Нищий повел своего спутника к реке. Он сказал:

- Может, его и в городе нет. - Жуки вились вокруг них и оседали на
асфальт; они щелкали под ногами, как грибы-дождевики, а с реки тянуло
зеленой кислятиной. В раскаленном, пыльном скверике белел гипсовый бюст
генерала, а на первом этаже единственной в городе гостиницы глухо
пульсировал движок. Широкие деревянные ступени, усеянные жуками, вели на
второй этаж. - Ну, я постарался ради тебя как мог, - сказал нищий. -
Больше никто бы не сделал.

Из номера на втором этаже вышел человек в черных брюках, в плотно
облегающей торс фуфайке и с полотенцем через плечо. У него была
аристократическая седая бородка, брюки держались на подтяжках и на поясе.
Откуда-то из недр гостиницы донеслось урчанье водосточной трубы; жуки с
размаху хлопались об электрическую лампочку без абажура. Нищий повел
серьезный разговор с человеком в черных брюках, и пока они говорили, свет
погас, а потом, мигая, зажегся опять. На верхней площадке лестницы стояли
вразброс плетеные качалки, а на большой черной доске были написаны фамилии
постояльцев - трое на двадцать номеров.

Нищий повернулся к своему спутнику.

- Того господина, - сказал он, - сейчас нет, хозяин говорит. Ну что,
подождем его?

- Мне времени не жалко.

Они вошли в большой пустой номер с плиточным полом. Маленькую черную
железную кровать, стоявшую там, словно кто-то забыл при переезде. Они сели
на нее рядышком и стали ждать, а жуки влетали в комнату сквозь дырявую
москитную сетку.

- Он очень важный человек, - сказал нищий. - Двоюродный брат
губернатора. Все достанет, все, что ни пожелаешь. Но свести тебя с ним
может только тот, кто пользуется у него доверием.

- А ты пользуешься?

- Я на него работал, - сказал нищий и добавил с полной откровенностью:
- Хочешь не хочешь, а приходится доверять.

- И губернатор знает об этом?

- Конечно нет. Губернатор человек крутой.

Водопроводные трубы то и дело громко заглатывали воду.

- Почему же он мне должен довериться?

- Ну, любителя выпить сразу видно. Ты еще не раз к нему придешь. У него
товар хороший. Дай-ка мне твои пятнадцать песо. - Он дважды пересчитал
монеты. - Получишь бутылку самого хорошего бренди из Веракруса. Помяни мое
слово. - Свет погас, и они сидели в темноте. Когда кто-нибудь из них
двигался, кровать под ним скрипела.

Послышался голос:

- Бренди мне не нужно. Во всяком случае, не целую бутылку.

- Так что же тебе нужно?

- Я уже говорил - вино.

- Вино дорого.

- Это неважно. Или вино, или ничего.

- Айвовое?

- Нет, нет. Французское вино.

- У него иногда бывает из Калифорнии.

- Ну что ж, это мне годится.

- Сам-то он, конечно, получает все даром. С таможни.

Движок внизу снова начал тарахтеть, загорелся тусклый свет. Дверь
отворилась, и хозяин поманил нищего; последовали длинные переговоры.
Человек в поношенной одежде откинулся на кровати. Подбородок у него был
порезан в нескольких местах - там, где рука с бритвой дрогнула, - лицо
осунувшееся, болезненное; когда-то, вероятно, щеки были круглые, пухлые,
но теперь ввалились - ни дать ни взять разорившийся делец.

Нищий вернулся. Он сказал:

- Тот господин сейчас занят, но скоро придет. Хозяин послал за ним
мальчишку.

- Где он?

- Ему нельзя мешать. Он играет на бильярде с начальником полиции. -
Нищий подошел к кровати, раздавив двух жуков босыми ногами. Он сказал: -
Гостиница эта прекрасная. Ты где остановился? Ты ведь не здешний?

- Да, я здесь только проездом.

- Этот господин очень влиятельный человек. Хорошо бы угостить его. Ведь
не унесешь же ты все с собой. Выпить можно и здесь.

- Мне бы оставить себе хоть немножко - взять домой.

- Какая разница, где пить. Я считаю, где есть стул и стакан, там и дом.

- Все-таки... - Свет опять погас, а молнии на горизонте взлетали, как
занавески. Откуда-то издали сквозь москитную сетку в комнату докатились
удары грома, похожие на гул, который доносится с другого конца города во
время воскресного боя быков.

Нищий спросил по-дружески:

- А ты чем занимаешься?

- Да так, чем придется.

Они замолчали, прислушиваясь к шагам на деревянной лестнице. Дверь
отворилась, но в темноте ничего не было видно. Чей-то голос отпустил
ругательство - для порядка - и спросил:

- Кто тут? - Зажженная спичка осветила синеватую тяжелую челюсть и
потухла. Движок затарахтел, и свет снова вспыхнул. Вошедший устало
проговорил: - А, это ты.

- Это я.

Он был маленький, с широким не по росту, бледным лицом, одет в узкий
серый костюм. Под жилетом у него выпячивался револьвер. Он сказал:

- У меня ничего нет. Ровным счетом ничего.

Нищий прошлепал через всю комнату и начал тихо и серьезно говорить
что-то. За разговором он осторожно нажал босой ногой на начищенный до
блеска ботинок своего собеседника. Тот испустил вздох, раздул щеки и
подозрительно оглядел кровать, словно опасаясь, уж не распорядились ли тут
посетители без него. Он резко проговорил, обращаясь к человеку в