Чтение 24–й страницы книги ~Времятрясение~

Я продолжал: "Люди, способные получать удовольствие от рисунков,
отпечатков или тому подобного, редко получают его, если ничего не знают об
их авторе. Ситуация снова становится скорее общественной, нежели научной.
Любое произведение искусства наполовину состоит из разговора между двумя
человеческими существами. В разговоре часто нелишне знать, с кем
разговариваешь. Известен ли твой собеседник как человек серьезный, верующий,
страдающий, похотливый, буйный, искренний, остроумный?

Практически не существует признанных произведений искусства, созданных
людьми, о которых ничего не известно. Даже о тех, кто создавал рисунки в
пещерах под Ласко во Франции, мы кое-что можем предполагать.

Я отважусь заявить, что ни одна картина не может привлечь к себе
серьезного внимания без некоего образа своего автора, связанного с картиной
в мозгу человека, смотрящего на нее. Если ты не желаешь ставить подпись под
своими картинами и не хочешь говорить, почему ты думаешь, что другие найдут
в них что-то стоящее, то твой выстрел бьет мимо цели.

Картины знамениты своей человечностью, а не своей картинностью".

x x x

Я продолжал: "Есть еще вопрос мастерства. Настоящие ценители картин
любят, скажем так, следить за работой художника, пристально разглядывать
холст, пытаться понять, как была создана иллюзия. Если ты не хочешь
говорить, как ты создаешь картины, то твой выстрел снова бьет мимо цели.

Всего наилучшего. Я люблю тебя", -- написал я. И подписался.

44

Я сам рисую черными индийскими чернилами на искусственном шелке.
Художник вдвое моложе меня, Джо Петро Третий[32], живущий в
Лексингтоне в штате Кентукки, печатает их с помощью шелкографии. Я рисую на
куске шелка черными чернилами часть рисунка, которая должна иметь такой-то
цвет, и так для каждого цвета. Я не вижу своих рисунков в цвете, пока Джо не
напечатает их, по одному цвету за проход.

Я делаю негативы, он -- позитивы.

Может быть, есть более легкий, быстрый и дешевый способ создавать
картины. Он может оставлять нам больше времени на гольф, на изготовление
моделей самолетов и на подрочить. Надо нам провести исследование на эту
тему. Мастерская Джо похожа на средневековую типографию

Я так благодарен Джо за то, что он предложил мне делать негативы как
раз тогда, когда маленький радиоприемник у меня в мозгу перестал получать
сообщения оттуда, откуда приходят блестящие идеи. Искусство так затягивает.

Оно как пылесос.

x x x

Вот что я вам расскажу. Три недели назад (отсчитывать от момента, когда
я это пишу), 6 сентября 1996 года, мы с Джо открыли выставку из двадцати
шести наших отпечатков в Галерее 1/1 в Денвере, штат Колорадо. Небольшая
пивоварня под названием "Уинкоп" выпустила по этому случаю специальное пиво.
На этикетке был один из моих автопортретов. Пиво называлось "Куртов ячмень в
милю длиной".

Вы думаете, это не смешно? А я вам вот что расскажу. В это пиво, по
моей подсказке, добавили немного кофе. Что в этом такого? С одной стороны,
оно действительно вкусное, а с другой -- это дань памяти моему дедушке по
матери Альберту Либеру, который был пивоваром, пока ему не связал руки Сухой
закон 1920 года. Секретным ингредиентом в придуманном им сорте -- он
завоевал для Пивной Компании Индианаполиса Золотую медаль на Парижской
выставке 1889 года -- был именно кофе.

Дин-дин-дон!

Вы все еще думаете, что этого недостаточно, чтобы развеселить
денверскую публику? Отлично, а как насчет того, что владельца Пивоваренной
Компании Уинкоп, ровесника Джо, звали Джон Хикенлупер? Что в этом такого? А
вот что Когда пятьдесят шесть лет назад я поступил в Корнелльский
университет, чтобы стать химиком, я вступил в студенческое общество вместе с
человеком по имени Джон Хикенлупер.

Дин-дин-дон?

Мой пивовар был его сыном! Мой друг по студенческому обществу умер,
когда его сыну было всего семь лет. Я знал о нем больше, чем его сын. Я мог
рассказать этому молодому пивовару о том, что его отец вместе с еще одним
членом того же студенческого общества, Джоном Локком, продавал конфеты,
прохладительные напитки и сигареты в большом туалете на втором этаже дома,
где было наше общество.

Мы назвали его Пакетбот Хикенлупера. Мы называли его еще Пакетлуп
Хикенбопера, Хикенпак Ботетлупера, Хикетбот Пакенлупера и так далее.

Счастливые деньки! Мы думали, мы будем жить вечно.

Старое пиво в новые бутылки. Старые шутки слышишь от новых людей.

Я рассказал молодому Джону Хикенлуперу шутку, которой меня научил его
отец. Шутка такая. Мы договорились, что, если его отец говорил мне, не
важно, где мы с ним были, "Уж не член ли ты Черепашьего Клуба?", я был
обязан заорать как можно громче: "КЛЯНУСЬ СВОЕЙ ЗАДНИЦЕЙ, ДА!"

Я имел право проделать то же самое с его отцом. Воспользовавшись
каким-нибудь весьма торжественным случаем -- зачастую на церемонии принятия
новых членов в общество, -- я мог прошептать ему на ухо: "Уж не член ли ты
Черепашьего Клуба?" Он был обязан заорать как можно громче: "КЛЯНУСЬ СВОЕЙ
ЗАДНИЦЕЙ, ДА!"

45

Вот еще одна старая шутка. "Привет, меня зовут Сполдинг. Думаю, вы
держали в руках мои яйца". Ее больше никто не понимает, поскольку Сполдинг
больше не является крупнейшим в Индианаполисе поставщиком куриных яиц, так
же как питие Золотого Пива Либера больше не является любимым видом отдыха на
Среднем Западе, так же как компания "Скобяные изделия Воннегута" больше не
является производителем и продавцом качественных и полезных в хозяйстве
вещей.

Компания по производству скобяных изделий разорилась под влиянием
конкурентов. Пивная компания Индианаполиса была закрыта по 18-й поправке к
Конституции Соединенных Штатов, принятой в 1919 году. Она гласила, что
производство, продажа и транспортировка спиртных напитков объявляются на
территории США незаконными.

Юморист Кин Хаббард из Индианаполиса сказал, что сухой закон -- это
даже лучше, "чем если бы спиртного вовсе не существовало". Спиртные напитки
оставались под запретом до 1933 года. К тому моменту бутлегер[33]
Аль Капоне прибрал к рукам весь Чикаго, а Джозеф П. Кеннеди, отец убитого
президента, стал мультимиллионером.

В полдень того дня, когда в Денвере открывали нашу с Джо Петро Третьим
выставку -- это было воскресенье, -- я в одиночестве проснулся в комнате
самого старого тамошнего отеля под названием "Оксфорд". Я знал, где я
нахожусь и как я сюда попал. Это было удивительно, потому что накануне я
нализался дедовским пивом до синих соплей.

Я оделся и вышел. Никто еще не проснулся. По улице никто не ехал. Если
бы свобода воли снова взяла мир за жабры в этот момент, я бы потерял
равновесие и упал, но меня никто бы не задавил.

Когда свобода воли снова возьмет всех за жабры, лучше всего быть
пигмеем из племени мбути и сидеть в дождливых африканских джунглях в Заире.

В двухстах ярдах от моего отеля находились остатки того, что когда-то
было центром, бьющимся сердцем города. Я имею в виду железнодорожный вокзал.
Он был построен в 1880 году. В наши дни на нем останавливается лишь два
поезда в день.

Я и сам был достаточно похож на ископаемое животное, раз мог вспомнить
ужасную музыку шипения и грохота паровозов, их скорбные свистки, их
ритмичный перестук колес на стыках ре'льсов, звуки колокольчиков на
переездах, приближающиеся и удаляющиеся согласно эффекту Доплера.

Я помню и историю рабочего движения, ведь именно железнодорожники
впервые добились забастовками увеличения заработной платы и более безопасных
условий труда. Только потом это удалось шахтерам, литейщикам, текстильщикам
и так далее. Море крови было пролито в этих битвах, казавшихся большинству
американских писателей моего поколения не менее достойными, чем битвы с
иноземными врагами.

Оптимизм, которым пропитано большинство наших произведений, основан на
нашей вере, что после Великой Хартии Вольностей, Декларации Независимости,
Билля о Правах и Девятнадцатой поправки к Конституции, которая в 1920 году
дала женщинам право голоса, мы просто обязаны создать некую систему
экономической справедливости. Это было бы вполне логичным следующим шагом.

И сегодня, в 1996 году, я в своих выступлениях предлагаю следующие
поправки к Конституции.

Поправка XXVIII: Каждый новорожденный должен быть желанным и о нем
следует заботиться до его совершеннолетия.

Поправка XXIX: Каждому совершеннолетнему, если он нуждается в этом,
будет предоставлена интересная работа с доходом не меньше прожиточного
минимума.