Чтение 24–й страницы книги ~Ангелы и демоны~

- Пирамиды обращены в разные стороны, - сказал он. - Кроме того, они совершенно идентичны, и я не понимаю, как...

- Думаю, что нам нужны вовсе не пирамиды.

- Но, кроме них, здесь нет ни одной скульптуры...

Виттория не позволила ему продолжить, указав в сторону Оливетти и нескольких гвардейцев, толпившихся у края "дьявольской дыры".

Лэнгдон посмотрел в том направлении, куда показывала девушка, и ничего не заметил. Однако когда его взгляд уперся в противоположную стену, среди гвардейцев произошло какое-то перемещение, и он увидел. Белый мрамор. Руку. Торс. А затем и лицо. В глубокой нише скрывались две фигуры в рост человека. Сердце Лэнгдона учащенно забилось. Его внимание было настолько поглощено пирамидами и "дьявольской дырой", что он даже не заметил этой скульптуры. Пробравшись через толпу гвардейцев к стене и приблизившись к изваянию, ученый сразу узнал в нем руку великого Бернини. Скульптуру отличала свойственная мастеру энергичная композиция. Лица и драпировки в характерном для Бернини стиле были проработаны очень детально, а вся скульптура была изваяна из самого лучшего белого мрамора, который можно было купить на деньги Ватикана. Лишь подойдя к изваянию совсем близко, Лэнгдон узнал скульптуру. С немым восхищением он взирал на два беломраморных лица.

- Кто здесь изображен? - спросила Виттория.

- Эта работа называется "Аввакум и ангел", - едва слышно произнес он.

Скульптура была довольно известной, и упоминания о ней встречались во многих учебниках по истории искусств. Лэнгдон просто забыл, что она находилась в этой церкви.

- Аввакум? - переспросила девушка.

- Да. Библейский пророк, предсказывавший гибель Земли.

- Думаете, это и есть первая веха?

Лэнгдон в изумлении смотрел на скульптуру. У него не было ни малейших сомнений в том, что перед ним находится первый маркер на Пути просвещения. Американец рассчитывал на то, что веха каким-то образом будет указывать на следующий алтарь науки, но не мог себе представить, что это будет сделано настолько буквально. И ангел, и Аввакум, подняв руки, указывали куда-то вдаль.

- Довольно прямолинейно, не так ли? - улыбнулся ученый.

- Я вижу, что они на что-то показывают, - взволнованно и в то же время с сомнением в голосе произнесла Виттория. - Но эти парни противоречат друг другу.

Лэнгдон негромко фыркнул. Девушка была права. Указующие персты фигур были направлены в диаметрально противоположные стороны. Но Лэнгдон уже успел решить эту загадку.

Ощутив новый прилив энергии, он направился к дверям.

- Куда вы? - спросила Виттория.

- На улицу! - Ноги сами несли Лэнгдона к выходу. - Я хочу взглянуть, на что указывает эта скульптура.

- Постойте! Откуда вам известно, какому указанию надо следовать?

- Четверостишие, - бросил он через плечо. - Последняя строка.

- "И ангелы чрез Рим тебе укажут путь"? - произнесла она, глядя на поднятую руку ангела. - Вот это да, будь я проклята!

Глава 70

Гюнтер Глик и Чинита Макри сидели в микроавтобусе Би-би-си, запаркованном в дальнем от церкви углу пьяцца дель Пополо. Они прибыли на площадь следом за четверкой "альфа-ромео" и успели увидеть цепь весьма странных событий. Чинита, правда, не совсем понимала, что они могут означать, но все же проверила, насколько хорошо работает камера.

Сразу по прибытии Гюнтер и Чинита увидели, как из четырех автомобилей высыпали молодые люди и мгновенно оцепили церковь. Некоторые из них держали наготове оружие. Высокий худощавый человек - по виду несколько старше всех остальных - повел часть отряда по ступеням ко входу в собор. Солдаты выстрелами разбили замки на тяжелых дверях. Макри выстрелов не слышала и решила, что оружие снабжено глушителями. После этого солдаты скрылись в церкви.

Чинита предложила сидеть тихо и вести съемку в темноте. Ведь пистолеты есть пистолеты, а из микроавтобуса открывался неплохой вид на площадь и на все то, что происходит у собора. Глик не стал спорить. На противоположной стороне площади солдаты то вбегали в церковь, то выбегали из нее, что-то крича друг другу. Чинита навела камеру на отряд, отправившийся, видимо, на осмотр прилегающей к собору местности.

- Кто, по-твоему, эти люди? - спросила она.

- Откуда мне знать, черт возьми? - ответил Глик, не отрывая глаз от открывающейся перед ним сцены.

- Все в кадре.

- Ты по-прежнему считаешь, что нам следует вернуться на папскую вахту? - насмешливо спросил репортер.

Чинита не знала, что на это ответить. Здесь определенно что-то происходило, но она, проработав на ниве журналистики много лет, знала, что даже самые захватывающие события часто имеют весьма прозаические объяснения.

- Не исключено, что это пустышка, - произнесла она. - Эти парни получили такой же сигнал, как и ты, и решили его проверить. Тревога может оказаться ложной.

- Скорее туда! - схватил ее за руку Глик. - Давай фокус! - добавил он, показывая на церковь.

Чинита обратила объектив камеры на ступени собора.

- Привет, - пробормотала она, сконцентрировав внимание на появившемся из дверей мужчине.

- Кто этот тип?

- Никогда раньше с ним не встречалась, - ответила Чинита, взяв более крупный план. Вглядевшись в лицо мужчины, она со смехом добавила: - Но против продолжения знакомства возражать бы не стала.

* * *

Роберт Лэнгдон сбежал по ступеням церкви и помчался к центру площади. Наступал вечер, и весеннее солнце клонилось к закату где-то в южной части Рима. Дневное светило уже опустилось за крыши окружающих зданий, и на площадь ложились тени.

- Ну хорошо, Бернини, - сказал он самому себе, - куда, дьявол тебя побери, показывает твой ангел?

Лэнгдон обернулся и проверил ориентацию церкви, из которой он только что вышел, затем представил расположение капеллы Киджи в соборе и местонахождение в ней скульптуры. После этого он без малейшего колебания обратился лицом на запад, туда, куда неумолимо спускалось вечернее солнце. Времени в их распоряжении оставалось все меньше и меньше.

- Ангел указывает на юго-запад, - сказал он, недовольно глядя на магазины и дома, закрывающие вид на город. - Следующий указатель надо искать в этом направлении.

Напрягая память, Лэнгдон листал в уме страницы истории искусств Италии. Он был достаточно хорошо знаком с творчеством Бернини и понимал, что, не являясь специалистом в этой области, не может знать всех его творений. Однако, принимая во внимание сравнительную известность "Аввакума и ангела".

Ученый надеялся, что следующая веха будет столь же знаменита и он сможет ее вспомнить.

Земля, воздух, огонь, вода, размышлял он. Землю они нашли внутри часовни. Кроме того, пророк Аввакум предсказывал гибель Земли.

Следующим должен быть воздух. Лэнгдон изо всех сил заставлял работать свой мозг. Итак, надо вспомнить известную скульптуру Бернини, которая имела бы отношение к воздуху. На ум абсолютно ничего не приходило. Тем не менее он чувствовал себя готовым к действиям. "Я уже вступил на Путь просвещения, - думал он. - И Путь этот пока еще сохранился в неприкосновенности!"

Лэнгдон, напрягая зрение, смотрел на юго-запад в надежде увидеть над крышами домов шпиль католического храма, но так ничего и не рассмотрел. Для того чтобы найти следующий указатель, ему нужен был план Рима. Если удастся установить, какие церкви стоят к юго-западу от этого места, одна из них, может быть, даст толчок его памяти. "Воздух, - повторял он мысленно. - Воздух. Бернини. Скульптура. Воздух. Думай!"

Лэнгдон развернулся и направился назад, к ступеням собора. У входа, под строительными лесами, его встретили Оливетти и Виттория.

- Юго-запад, - сказал Лэнгдон. - Следующая церковь находится к юго-западу отсюда.

- На сей раз вы, надеюсь, в этом уверены? - прошипел Оливетти.

- Мне нужна карта, - не поддавшись на провокацию, продолжил ученый. - Карта, на которой обозначены все римские церкви.

Командующий вооруженными силами Ватикана с каменным выражением лица смотрел на американца.

- В нашем распоряжении всего полчаса, - бросив взгляд на часы, произнес тот.

Не сказав больше ни слова, Оливетти прошел мимо Лэнгдона и направился к машине, припаркованной перед фасадом церкви. Американец надеялся, что коммандер пошел за картой.

- Итак, ангел показывает на юго-запад. Вы не знаете, какие там могут быть церкви?

- За этими проклятыми домами ничего не видно, - снова поворачиваясь лицом к площади, произнес Лэнгдон. - А с церквями Рима я не очень хорошо зна... - Он умолк, не закончив фразы.

- Что случилось? - изумленно спросила Виттория. Лэнгдон опять посмотрел на площадь. После того как он поднялся по ступеням церкви, обзор заметно улучшился. Ученый по-прежнему почти ничего не видел, но он понял, что движется в правильном направлении. Он смотрел на довольно хилые, но поднимающиеся высоко к небу строительные леса. Они тянулись вверх на шесть этажей, чуть ли не до верхнего ряда церковных окон, значительно превосходя по высоте окружающие площадь здания. Через секунду Лэнгдон понял, куда направляется.

* * *

На противоположной стороне площади Чинита Макри и Гюнтер Глик буквально прилипли к ветровому стеклу микроавтобуса Би-би-си.

- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил Гюнтер.

Макри не сводила объектива камеры с мужчины, который теперь взбирался вверх по строительным лесам.

- Должна заметить, что парень слишком хорошо одет для того, чтобы изображать Человека-паука.

- А кто эта мадам Паучиха?

Чинита перевела видоискатель камеры на стоящую под лесами привлекательную женщину.

- Держу пари, что ты не возражал бы против того, чтобы узнать ее поближе.

- Может быть, уже пора позвонить в редакцию?

- Пока подождем и посмотрим. Прежде чем сообщать, что мы сбежали с конклава, надо хоть что-то иметь за пазухой.

- Как ты думаешь, один из этих старых пердунов действительно убит?

- Гореть тебе в геенне огненной! - фыркнула Чинита.

- Я прихвачу туда с собой Пулитцеровскую премию.

Глава 71

Чем выше взбирался Лэнгдон, тем менее устойчивыми казались ему леса. Однако с каждым новым шагом Рим открывался перед ним все шире, и американец продолжал восхождение.

Когда он добрался до верхнего уровня, то задыхался гораздо сильнее, чем можно было ожидать. Выбравшись на платформу, ученый стряхнул с себя известь и выпрямился. Страха высоты он не испытывал. Совсем напротив, она заряжала его бодростью.

С платформы открывался захватывающий вид. Лэнгдон видел под собой океан огня - красные черепичные крыши Рима пылали в багрянце заката. Оказавшись в верхней точке строительных лесов, Лэнгдон первый раз в жизни вознесся над гарью и дымом уличного движения, а Рим впервые предстал перед ним древним Citta di Dio - Городом Бога.

Щурясь на закат, ученый искал взглядом шпиль или колокольню церкви. Но на юго-западе вплоть до самого горизонта не было видно ни одного собора. "В Риме сотни церквей, - думал он. - И в нужном нам направлении должна находиться хотя бы одна из них! Если церковь, конечно, видна. Или еще существует в наши дни", - напомнил он себе.

Лэнгдон еще раз, уже значительно медленнее, осмотрел море крыш. Он знал, что далеко не все церкви имеют высокие шпили. В первую очередь это относится к небольшим, стоящим в стороне от главных улиц, молельням. Но и Рим, конечно, изменился до неузнаваемости с далекого семнадцатого века, когда, согласно закону, соборы должны были быть самыми высокими зданиями в городе. Теперь же взгляд Лэнгдона то и дело натыкался на высотные дома и телевизионные вышки.

Он еще раз внимательно изучил крыши вплоть до самого горизонта и опять ничего не увидел. Ни единого шпиля. Лишь вдали, где-то на самом краю Рима, расплывчатым пятном на фоне заката темнело грандиозное творение Микеланджело - купол собора Святого Петра. Собор, строго говоря, находился в черте города-государства Ватикан, а вовсе не на территории Рима. Интересно, как чувствует себя коллегия кардиналов и как идут поиски антивещества, подумал Лэнгдон. Внутренний голос подсказывал ему, что поиски ничего не дали... и не дадут.

В голове его снова зазвучало четверостишие, и он еще раз внимательно, строка за строкой, его проанализировал. "Найди гробницу Санти с дьявольской дырою". Гробницу Санти они нашли. "Таинственных стихий четверка жаждет боя". Здесь тоже все ясно. Четверка таинственных стихий - это земля, воздух, огонь и вода. "Сияет свет, сомненья позабудь..." Свет - не что иное, как Путь просвещения, проложенный Бернини. "И ангелы чрез Рим тебе укажут путь".

Этот ангел показывает на юго-запад...

* * *

- Ступени, быстро! - выкрикнул Глик, тыча пальцем в ветровое стекло микроавтобуса. - У входа в церковь что-то происходит!

Макри направила объектив камеры на фасад собора. Да, там действительно что-то происходило. Худой, похожий на военного человек уже успел подвести машину к самому основанию лестницы и открыть багажник. Теперь он, видимо, опасаясь любопытных взглядов, внимательно осматривал площадь. На какой-то момент Макри показалось, что мужчина их заметил. Однако тревога оказалась ложной. Офицер продолжал обводить площадь взглядом. Так ничего и не заметив, он извлек портативное радио и произнес несколько слов в микрофон.

Почти в тот же момент у выхода из собора появилась чуть ли не армия. Выбежав из дверей, молодые люди, словно готовящиеся к схватке игроки в американский футбол, выстроились стеной на верхней ступени. Затем, по-прежнему стоя плечом к плечу, они начали спускаться по лестнице. А скрытая за ними четверка солдат несла какой-то предмет. Тяжелый и неудобный.

- Неужели они что-то украли в церкви? - прижавшись лбом к ветровому стеклу, спросил Глик.

Чинита лихорадочно искала брешь в людской стене. Всего один кадр, молила она. Единственный, малюсенький кадрик. Но солдаты двигались как один человек. Ну давайте же! Макри не сводила с молодых людей объектива камеры и наконец дождалась своего. Когда солдаты начали помещать груз в багажник, в человеческой стене возникла брешь. По какому-то капризу судьбы строй нарушил именно их пожилой командир. Просвет возник всего на миг, но этого было достаточно. Макри успела сделать свой кадр. Или, вернее, кадры. Их оказалось более десятка.

- Звони в редакцию, - сказала она. - У нас труп.

* * *

А в это время далеко от Рима, в ЦЕРНе, Максимилиан Колер въехал на своем кресле в кабинет Леонардо Ветра и принялся просматривать файлы ученого. Делал он это быстро и весьма профессионально. Не обнаружив того, что искал, директор покатил в спальню своего друга. Верхний ящик прикроватной тумбочки был заперт на ключ. Колер съездил на кухню, взял там нож и с его помощью взломал замок.

Выдвинув ящик, он увидел в нем именно то, что искал.

Глава 72

Лэнгдон спустился с лесов и стряхнул попавшую на одежду известь.

- Ничего? - спросила, подойдя к нему, Виттория.

Лэнгдон отрицательно покачал головой.

- Они засунули тело кардинала в багажник.

Лэнгдон взглянул на "альфа-ромео". Оливетти и еще несколько солдат разглядывали лежащую на капоте машины карту.

- Они смотрят, что находится на юго-западе?

- Да. Но никаких церквей в том направлении нет. Самый близкий от этого места храм - собор Святого Петра.

Лэнгдон удовлетворенно крякнул. По крайней мере по этому пункту он и главнокомандующий пришли к согласию. Он направился к Оливетти, и солдаты расступились, давая ему пройти.

- Ничего, - поднял глаза коммандер. - Но на плане обозначены не все церкви. Здесь указаны только самые крупные. Всего около пятидесяти.

- Где мы сейчас находимся? - спросил Лэнгдон.

Оливетти показал на пьяцца дель Пополо и провел от нее линию точно на юго-запад. Линия проходила на довольно значительном расстоянии от скопления черных квадратов, обозначавших большие соборы или церкви. К сожалению, самые значительные церкви Рима были и самыми старыми... теми, которые уже должны были существовать в начале семнадцатого века.

- Я должен принимать решение, - сказал Оливетти. - В направлении вы уверены?

Лэнгдон представил ангела, указывающего перстом на юго-запад, еще раз подумал, что времени у них остается в обрез, и произнес:

- Да. Вне всякого сомнения.

Оливетти пожал плечами и еще раз провел пальцем по воображаемой линии на карте. Линия пересекала мост Маргариты, виа Кола ди Рьенцо и, миновав пьяцца Рисорджименто, упиралась прямо в центр площади Святого Петра. Других церквей на ее пути не имелось.

- Но чем вас не устраивает Святой Петр? - спросил один из солдат. Под левым глазом швейцарца виднелся глубокий шрам. - Ведь это тоже церковь.

- Это место должно быть доступно публике, - вздохнул Лэнгдон. - Вряд ли собор сейчас открыт для посетителей.

- Но линия проходит через площадь Святого Петра, - вмешалась Виттория, заглядывая через плечо Лэнгдона. - Площадь бесспорно доступна публике.

Лэнгдон уже успел все взвесить и, не раздумывая, ответил:

- Там нет никаких статуй.

- Но по-моему, в центре площади стоит обелиск.

Она была права. В самом центре площади находился монолит, привезенный из Египта. Высокая пирамида. Какое странное совпадение, подумал он, а вслух, с сомнением покачав головой, произнес:

- Этот обелиск не имеет никакого отношения к Бернини. В Рим его привез Калигула. И с воздухом он никоим образом не связан. Кроме того, здесь возникает еще одно противоречие, - продолжил он. - В четверостишии говорится, что ангелы указывают путь через Рим, площадь же Святого Петра находится не в Риме, а в Ватикане.

- Это зависит от того, кого вы спросите, - снова вмешался солдат со шрамом.

- Не совсем вас понял, - сказал Лэнгдон.

- Вопрос о принадлежности площади постоянно служит яблоком раздора, - продолжил швейцарец. - Большинство карт показывают площадь Святого Петра в пределах границ Ватикана. Но поскольку она находится за чертой стен города-государства, римские чиновники уже много веков утверждают, что площадь является частью Рима.

- Вы, наверное, шутите? - спросил Лэнгдон, никогда не слышавший об этом вековом споре.

- Я упомянул о площади только потому, что коммандер Оливетти и мисс Ветра говорили о скульптуре, имеющей отношение к воздуху.

- И вам известна такая на площади Святого Петра? - не скрывая скептицизма, спросил Лэнгдон.

- Не совсем. Вообще-то это вовсе не скульптура и к делу, видимо, отношения не имеет.

- Но мы все же хотим тебя выслушать, - сказал Оливетти.

- Я знаю о существовании этого изображения потому, что обычно несу службу на площади и знаком с каждым ее уголком.

- Говорите о скульптуре, - остановил его Лэнгдон. - Как она выглядит?

"Неужели у иллюминатов хватило духу поставить второй указатель в самом центре площади, рядом с собором Святого Петра?" - думал он. Ему почему-то начало казаться, что это вполне возможно.

- Я прохожу мимо нее каждый день, - продолжил солдат. - Она находится в центре площади, как раз в том месте, куда указывает линия. Именно поэтому я о ней и подумал. Но, как я сказал, это... не совсем скульптура. Это скорее мраморный блок.

- Блок? - переспросил Оливетти.

- Да, синьор. Мраморный блок, вделанный в мостовую. В основании монолита. Он не похож на другие мраморные основания, поскольку имеет форму эллипса, а не квадрата, как бывает обычно. И на этом мраморе вырезано изображение существа, выдыхающего ветер. - Швейцарец подумал немного и добавил: - Выдыхающего воздух, если использовать более научный термин.

- Рельефное изображение?! - изумленно глядя на солдата, чуть ли не выкрикнул Лэнгдон.

Взгляды всех присутствующих обратились на американца.

- Рельеф, - пояснил ученый, - является одной из разновидностей скульптуры.

Скульптура есть искусство изображения фигур в их полном объеме, а также в форме рельефа... Ему десятки раз приходилось писать на классной доске это определение. Рельеф являет собой двухмерное изображение, хорошим примером которого был профиль Авраама Линкольна на одноцентовой монете. Медальоны Бернини в капелле Киджи могли служить еще одним образчиком этой разновидности ваяния.

- Bassorelivo? - спросил швейцарец, используя итальянский термин.

- Да, да! Барельеф! - подхватил Лэнгдон и, стукнув кулаком по капоту машины, добавил: - Я просто не думал в этом направлении. Эта пластина в мраморном блоке, о которой вы говорите, называется West Ponente, что означает "Западный ветер". Кроме того, она известна под названием Respiro di Dio.

- Дыхание Бога?

- Да. Воздух! И он был изваян в мраморе архитектором, создавшим эту площадь.

- Но я всегда полагала, что Святого Петра спроектировал Микеланджело, - неуверенно произнесла Виттория.

- Да, собор! - воскликнул Лэнгдон. - Но площадь Святого Петра создал Бернини!