Чтение 24–й страницы книги ~Главбух и полцарства в придачу~

- Сидеть!

- Сделай что-нибудь с моими пальцами, - попросила я.

- Я возвращаюсь в ресторан, - холодно ответил супруг. - Неля полгода к своему торжеству готовилась, не хочу ей праздник портить.

- А как же я?!

- Ничего с тобой не случится.

- Но я даже воды выпить не могу!

- И не надо, - прошипел Куприн, направляясь к двери.

Не успела я оглянуться, как он выскочил на лестницу, закрыл дверь и запер меня снаружи.

Слезы ручьем хлынули по лицу. Вот он как! Небось, если бы у его любовницы такая беда приключилась, сразу бы помог. А законной супруге даже стакана воды не подал!

Внезапно в замочной скважине заскрежетал ключ. Я опрометью бросилась в ванную комнату и быстро повозила лицом по висевшему на крючке полотенцу. Похоже, Олег устыдился и вернулся назад. Ни за что не покажу ему, как у меня черно на душе! Значит, он все-таки хоть чуть-чуть еще любит меня!

Ожидая увидеть виновато улыбающегося Куприна, я вышла в прихожую. Там, сопя, стаскивал с ног кроссовки Ленинид. Вновь накатила горькая обида.

Значит, Олег не вернулся, убежал к Неле. Почему же он не захотел помочь мне? О.., о.., о! Поняла! Его любовница работает с ним, значит, она там, в харчевне. Хлебосольная Неля небось позвала всех кого ни попадя. И сейчас мой законный муж потчует салатом "Оливье" омерзительную бабу, гадкую, противную, с шестьдесят восьмым размером зада, полным отсутствием бюста и прыщами на морде! А еще у нее герпес на губе, лысина и.., и.., и...

Задохнувшись от злости, я посмотрела на улыбающегося Ленинида и рявкнула:

- Чего явился?

- Эх, доча, - укоризненно вздохнул тот, - не любишь ты папку и, что обиднее всего, даже скрывать это не пытаешься. Сколько лет я по зонам страдал, мучился, изводился, как там моя доча поживает? А приехал и получил за свою заботу по полной!

Только огрызаешься!

От его наглости у меня перехватило дыхание.

Нет, вы это слышали? Тот, кто встречается со мной не первый раз, очень хорошо знает, каким выдалось детство Виолы Таракановой и по какой причине она росла без отца, без матери <История Виолы Таракановой рассказана в книге Дарьи Донцовой "Черт из табакерки".>. Хорошо хоть мачеха Раиса, несмотря на пламенную любовь к бутылке, оказалась порядочной женщиной и вырастила, как сумела, доставшуюся ей совершенно чужую девчонку.

- Руки-то протяни, - вздохнул Ленинид, - ща расцеплять буду.

- А ты сумеешь? - мрачно поинтересовалась я, глядя, как папашка выуживает из принесенного с собой пакета бутылки с какой-то жидкостью.

- Эка задача, - скривился папенька. - Вот, помню, Витька Чурбан в арматуре застрял, мы его на зоне...

Я перестала слушать его нудное бормотание.

У папашки вечно в запасе есть очередная история из богатой биографии зэка. Очень интересные диалоги ведут у нас на кухне Олег и Ленинид, приняв на грудь по чуть-чуть водочки и предаваясь воспоминаниям. Куприн обожает рассказывать милицейские байки, ну типа того, как брали квартиру, где засел уголовник с гранатой, а Ленинид выдает всякие истории, связанные с зоной и следственным изолятором. Самое удивительное, что при этом и мой муж, и мой отец остаются крайне довольны друг другом. То, что один - майор, призванный искоренять преступность, а второй - зэк с многолетним стажем, их совершенно не смущает. Более того, они подчас бывают едины в оценке конвойных и начальства зоны.

Несмотря на редкостную болтливость, Ленинид ловко работает руками, и скоро мои пальцы обрели свободу. Я пошла в ванную, поплакала там от души, пожалела себя, несчастную, брошенную подлым супругом ради любовницы, потом глянула в зеркало, увидела глазки-щелочки, распухший нос и разозлилась до крайности. Злоба придала мне сил.

Чеканным шагом я вернулась в спальню, схватила книгу Эли Малеевой и отправила ее в мусоропровод. Хватит с меня идиотских советов! Никаких эротических ужинов и сексуальных плясок устраивать больше не стану. Ни за что не пойду к колдуньям и бабкам-шептухам. Война так война. Не понимает Олег хорошего отношения, пусть получает то, что заслужил.

Трясясь от злости, я схватила постельное белье мужа и швырнула на диван в гостиной. Отныне место Куприна там. Мне неприятно видеть в своей постели мужчину, который шляется неизвестно где и с кем. Еще принесет заразу. Теперь Олег будет жить в другой комнате. А если ему не понравится, может уезжать к этой, как ее... Лесе Комаровой!

Устав от переживаний, я заснула, словно провалилась в темную яму, и впервые за много лет очнулась в районе полудня. В незанавешенное окно било яркое солнце. На второй половине кровати лежали скомканные постельные принадлежности Олега.

То ли он перебрался потихоньку в привычную норку, то ли, учитывая факт, что в гостиной некуда складировать на день постель, просто швырнул сюда одеяло и подушку.

В квартире не оказалось никого. "Ну, Олег, погоди", - мрачно думала я, пытаясь привести лицо в порядок при помощи косметики. Все женщины хорошо знают: если вечером от души наревелась, утром лучше не смотреться в зеркало. Оно отразит мордочку поросенка, страдающего болезнью Дауна.

"Ничего, ничего, - утешала я саму себя, - сейчас съезжу к Ларисе Дмитриевне и вытрясу из нее все!

Обязательно докопаюсь до правды, найду Машу, напишу потрясающую книгу... И тогда..."

Воображение нарисовало восхитительную картину. Вот известная, страшно богатая, безумно счастливая писательница Арина Виолова вылезает из принадлежащей ей "Ламборджини Дьяболо" <"Ламборджини Дьяболо" - одна из самых дорогих машин в мире.>.

- Bay, Арина, Арина, Арина! - начинает скандировать многотысячная толпа.

Я, одетая в роскошный костюм от Диора, сверкая бриллиантами, иду, попирая эту землю роскошными туфлями. Впереди бегут четыре охранника, приговаривающие:

- Посторонитесь, это Виолова.

Народ бросает мне под ноги букеты. Собственно говоря, я явилась получать Нобелевскую премию по литературе, поэтому и расфуфырилась как могла. Внезапно из толпы протискивается худой, даже изможденный человек в рваной грязной одежде. Увидев меня, он падает на колени и вытягивает вперед дрожащие руки, в одной зажат жалкий полузавядший цветочек, явно сорванный на городской клумбе.

Охрана, естественно, хочет отогнать нищего, но Арина Виолова благородна и жалостлива.

Легким движением руки я останавливаю бодигардов:

- Погодите, любезные, пусть этот несчастный человек выскажется.

- Вилка, прости, - шепчет оборванец.

Тут только я понимаю, что передо мной Олег.

- Извини меня, - ломает руки бывший супруг, - я недостоин тебя! Давай снова жить вместе.

Я усмехаюсь:

- Поздно спохватился. Я теперь другому отдана и буду век ему верна. Милый, иди сюда.

Ко мне подбегает роскошный двухметровый блондин, одетый в безукоризненный костюм.

- Любимая! - кричит он.

Видение померкло. Я швырнула в стакан зубную щетку. За каким чертом мне блондин с обложки модного журнала? Верните толстого, лысеющего, не очень молодого Куприна.

К глазам подступили слезы. Я схватилась за тушь. Лучший способ прекратить рыдания - накрасить ресницы. И вообще, хватит растекаться сопливой лужей. Мужем больше, мужем меньше, какие мои годы, найду себе другого, а вот коли не сдам вовремя рукопись, тогда у гражданки Таракановой-Виоловой начнутся настоящие неприятности!

К Ларисе Дмитриевне я прикатила совершенно успокоившись и даже напевала, пока лифт возносил меня на нужный этаж.

Я несколько раз нажала на кнопку звонка, но, похоже, никто не торопился открывать мне дверь.

- Вам кого? - послышалось сбоку Я повернулась. Из соседней двери выглядывала тетка, маленькая, аккуратная, толстенькая, просто колобок, а не женщина - Да вот, приехала к Ларисе Дмитриевне...

- Зачем вам она? - продолжала расспрашивать соседка.

- Квартирами мы меняться надумали, - брякнула я и тут же пожалела о сказанном.

Похоже, эта особа из тех, кто знает про соседей все. Сейчас она мигом уличит меня во вранье. Но тетка неожиданно спросила:

- Паспорт при вас?

- Да.

- Давайте.

Удивившись, я протянула бордовую книжечку корявыми пальцами, толстуха полистала страницы и удовлетворенно заметила:

- Хорошо, прописка московская. Ладно, входи, меня зовут Влада Ниловна.

- Очень приятно. Виола, - ответила я и вошла в темную прихожую, сильно пахнущую валокордином.

Глава 27

Влада Ниловна довела меня до кухни и, указывая на табуретку, заявила:

- Господь тебя от этой квартиры упас. Лариса, как ее Виталик пропал, об обмене часто говорила.

Объявления давала, народ приходил, только все, кто площадь осматривал, не соглашались на переезд.

Беду чуяли.

- Какую беду?

Влада Ниловна то ли не услышала мой вопрос, то ли не пожелала на него ответить.

- Сама Лариса тоже знала - смерть рядом, вот и хотела убежать!

- Ничего не понимаю!

- Что ж тут непонятного? Умирает Лариска, родственников нет, хоромы небось государству отойдут. Хотя, может, она на кого завещание оставила.

- Как умирает?

- Просто, - пожала плечами Влада Ниловна, - инфаркт схватил. Я ее наутро нашла. То-то испугалась, увидела, что дверь открыта, глянула, а она на полу лежит. В реанимацию свезли, да, говорят, не жилица она.

- Не жилица? - продолжала удивляться я.

- Ничего особенного, - спокойно ответила Влада, - такое частенько случается, пожилым нельзя нервничать, сердце схватить может.

- Когда же это произошло?

Влада Ниловна пожевала бесцветными губами.

- Ну.., дня два назад.., не помню, недавно стряслось.

Я попыталась переварить информацию. Сердце?

Инфаркт? Но Лариса Дмитриевна изумительно выглядела, и потом, говорят, что голос - показатель здоровья человека. А у Ларисы он молодой, звонкий.

- Да ты не расстраивайся, - решила меня утешить Влада Ниловна, - найдешь еще квартирку, в Ларискиной после пропажи Виталика несчастье поселилось.

- Кто такой Виталик? - машинально спросила я.

- Сын Ларискин, - пояснила соседка, - ты садись, такое расскажу!

Я плюхнулась на табуретку и стала слушать.

Лариса Дмитриевна и Влада Ниловна живут в этом доме много лет, въехали молодыми девушками и здесь состарились. Сами понимаете, что от соседей, тем более от таких, с которыми живешь дверь в дверь, скрыть что-либо очень трудно. Влада и Лариса волей-неволей стали свидетельницами семейной жизни друг друга.

Муж Влады пил, а Ларисе повезло, ее супруг и капли в рот не брал, зато он умер, оставив немолодую уже жену беременной. Лариса испугалась, что не вырастит одна ребенка, и понеслась делать аборт.

Но ей живо объяснили в женской консультации, что все мыслимые сроки давно прошли и теперь у нее есть лишь один выход - рожать.

Многие вдовы, потеряв любимого супруга, всю свою нежность переносят на ребенка, ищут в детском личике малейшее сходство с отцом и, найдя его, начинают обожать малыша еще больше. Но Лариса оказалась из другой породы. Оставшиеся до родов месяцы она посвятила одной цели - избавлению от плода.

- Чего она только не делала! - осуждающе говорила Влада Ниловна. - В бане парилась, с кухонного стола прыгала, какую-то пакость в аптеке покупала и пила, по десять кило овощей таскала, да все без толку!

Влада Ниловна очень не одобряла поведение соседки, но ничего той не говорила, отношения их были не настолько близкие. Впрочем, один раз Влада все же не выдержала. Услыхав однажды за стеной какие-то странные звуки, она не утерпела и позвонила в дверь к Ларисе. Когда соседка, красная, потная, распахнула дверь, Влада увидела стоящий поперек коридора шкаф и сразу поняла, в чем дело: обезумевшая Лариса решила двигать мебель.

- С ума сошла! - не стерпела Влада.

Лариса нахмурилась.

- Мне надо место для кроватки приготовить.

- Разве можно в таком положении гардеробы толкать!

- Я одна живу, - всхлипнула Лара, - без мужа, помочь некому!

- Давай своего позову, - предложила Влада.

- Да уж я сама все сделала, - быстро отбилась Лариса.

Но, несмотря на предпринятые меры, ребеночек родился в положенный срок и, что было уж совсем удивительно, абсолютно здоровым.

- Вот оно как бывает, - качала сейчас головой Влада Ниловна, - другая мечтает о ребенке, бережет себя, витамины ест, а получает больного младенца. Лариска же вон чего творила и народила парня лучше некуда.

Став матерью, Лариса особо не стала себя утруждать. Сначала сдала младенца в ясли, затем в детсад, потом запихнула сына в школу, спортивную, где детей держали почти до десяти вечера.

- Кто нас кормить будет? - отвечала она на все укоризненные взгляды Влады. - Лапками бить надо, на хлебушек зарабатывать.

Влада Ниловна молчала. Лариса получала на службе хорошие деньги, она отлично одевалась, сделала дома ремонт. Виталик же донашивал чужие обноски и мечтал о велосипеде.

- Уж больно быстро растет, - вздыхала Лариса, - ни брюк, ни ботинок не напастись. Без отца живем, нам велик не по карману.

Потом, несмотря на отсутствие кормильца и жалобы на нищету, Лариса купила себе шубу, и Влада упрекнула соседку:

- Странно у тебя получается. Сама вон в какой дохе разгуливаешь, а у мальчонки рукава у куртки до локтя да брюки чуть пониже коленок.

- И что? - вскинула аккуратно выщипанные брови Лариса. - Какой смысл неаккуратному подростку новое покупать? Все равно порвет.

Влада махнула рукой. Ясно как божий день, что Лара просто не любит сына.

Виталик рос тихим-тихим, настоящим "ботаником". Из спортивной школы его скоро выгнали, там основной упор делали на получение разряда и медалей. Виталик же плохо бегал, низко прыгал, тонул в бассейне, да так и не научился бороться с противником на ковре. Зато очутившись в простой "общеобразовалке", паренек мигом стал лучшим учеником, его полюбили и преподаватели, и дети. Первые за тихий нрав, аккуратность и старательность, а вторые за щедрость и умение решить на контрольных варианты для всех.

Никаких тягот матери Виталик не доставлял, рос сам по себе. Он не курил, не пил, с гитарой по ночам во дворе не сидел, не приводил домой размалеванных девиц, окончил школу с медалью и поступил абсолютно без всякого блата в институт.

Став студентом, Виталик совсем не изменился, по-прежнему носил старые вещи и просиживал целые дни над учебниками. А вот Лариса неожиданно начала вести себя более чем странно.

Однажды Влада вышла из квартиры рано утром, на часах еще и восьми не натикало. Обычно она в это время только просыпалась, но в тот день ей предстояло до работы зайти в поликлинику, чтобы сдать кровь на анализ Не успела Влада оказаться на лестничной клетке, как дверь квартиры Ларисы открылась, и оттуда выскочил юноша примерно одного возраста с Виталиком. Не став дожидаться лифта, он понесся по лестнице вниз. Влада удивилась. Лариса, наверное, уехала отдыхать, а Виталик воспользовался отсутствием строгой матери, оставил ночевать засидевшегося в гостях приятеля.

Но вечером, возвращаясь домой, Влада наткнулась на Ларису в магазине.

- Как дела? - вежливо спросила она.

- Хорошо, - кивнула соседка и велела продавщице:

- Вон ту коробку конфет дайте.

- Гостей ждешь?

- Себе беру.

- Никак Виталика побаловать решила? - удивилась Влада.

- Он на практике, - ответила Лариса, - через месяц вернется!

Влада была потрясена. Если парня нет в Москве, то к кому в гости приходил юноша?

И тут Лариса сказала продавщице:

- Бутылочку шампанского, самого сладкого.

Влада обалдела. Потом, чтобы проверить свое предположение, Влада Ниловна стала при малейшем шорохе, доносившемся с лестницы, бросаться к "глазку". Лифт в их доме старый, останавливаясь на этаже, он издает отвратительный скрежет, поэтому очень скоро Влада увидела в "глазок" того, "утреннего" парня с букетом цветов. Лариса распахнула дверь. Соседка чуть не грохнулась в обморок. На матери Виталика красовался прозрачный, черный, кружевной халат. Полуобнаженной рукой она втянула юношу в свою квартиру.

Влада стояла за дверью с разинутым ртом. Вон оно как! Соседка, имеющая сына-студента, завела себе молоденького любовника. Еле придя в себя, Влада решила выпить чаю. Успокоившись, она сообразила, что к Ларисе давно ходят молодые люди, просто Влада, зная, что соседка работает преподавателем русского языка, считала их ее учениками.

Только сейчас Ниловна докумекала: в прошлом году сюда ходил симпатичный, кудрявый блондинчик, в позапрошлом жгучий брюнет, появлялись они в то время, когда Виталик был в институте, а еще Лариса один раз обронила фразу:

- Мне не нравится, когда двоечники домой приходят, лучше я к ним поеду. Многие преподы, правда, предпочитают заниматься у себя, но я-то отнюдь не ленивая и терпеть не могу чужих в квартире.

Следовательно, соседка, потеряв всякий стыд, заводила шашни с ровесниками сына! Сделав это открытие, Влада не знала, как быть. Намекнуть Ларисе? И что? Она мигом ответит: "Не твое собачье дело!"

Отругать потерявшую всякий стыд бабу? Но какое право Влада имела на это? И вообще, в стране воцарилась демократия, коммунистический режим вместе с парткомами, куда раньше сигнализировали о случаях разнузданного разврата, канул в Лету, Лариса Дмитриевна в своей собственной квартире была вольна делать что угодно. Никаких претензий ей не предъявишь, шумных гулянок она не устраивала, бутылок из окна не швыряла, малолетних не соблазняла - юношам с виду было около двадцати лет.

Поэтому Владе пришлось прикусить язык. Пару раз она попыталась рассказать бабам во дворе про фортели Ларисы, но местные кумушки подняли ее на смех, попросту не поверили.

- Ты ври, да не завирайся, - говорили они, - тут вон девки молодые кавалеров себе никак не найдут, Лариска-то скоро бабкой станет, чем ей парней приманивать?

Влада и сама не понимала, что находили молодые любовники в ее ровеснице, но факт оставался фактом: Лариса спала с мальчиками, годившимися ей в сыновья.

Понаблюдав пару месяцев за соседкой, Влада бросила сие занятие. Ничего нового она так и не узнала. А потом случилось несчастье: Виталик пропал.

- Как? - удивилась я - Да просто, - ответила Влада Ниловна, - уехал на неделю куда-то, вроде с экскурсией в Питер...

- И давно это случилось?

- Несколько лет назад, - вздохнула Влада Ниловна, - ни числа, ни месяца не помню. У нас в те дни в подъезде парня убили грабители. Вот Ларисе тогда не повезло.

- В чем? - осторожно спросила я, понимая, что узнала сейчас нечто важное.

- А к ней родственники из другого города приехали, - продолжала Влада, - муж, жена и младенец. Я очень удивилась, когда за стенкой плач услыхала.

Надрывный детский крик донесся из квартиры Ларисы вечером. Влада не утерпела и позвонила к соседке.

- Тебе чего? - весьма недовольно спросила та, приоткрывая дверь. - Извини, впустить не могу, полный тарарам в доме. Родственники на голову свалились из провинции, да еще с крошкой, вон какие рулады выводит! Я вообще с ними незнакома!

Ну народ! Им переночевать негде, и приперлись.

Здрасте, мы вашей троюродной бабушки седьмого внука ближайшая тетя!

- Что же ты их впустила? - удивилась Влада. - Теперь покоя не жди! Надолго зарулили?

- Слава богу, нет, скоро съедут, - зашептала Лариса, - ну как отказать людям? Все-таки одна кровь. А мы, Глебкины, отказать родне не можем.

Меня словно треснули по лбу колотушкой для сырого мяса. Глебкины?!

- А потом парня в подъезде убили, - тараторила Влада, - милиции понаехало, во дела! Затем Виталик пропал. Вроде из Питера вернулся, сумку домой внес, его Карина из пятнадцатой видела, еще утром того дня, когда парня убили. В общем, вещи на месте, самого нет, ничего не взял, так ушел и пропал, словно в воду канул.. Наши-то все считают:

Виталик себе невесту хорошую подыскал, может, в Питере с ней познакомился и съехал подальше от матери-злыдни. Лариска-то с каждым годом с ним все хуже и хуже обращалась, твердила без устали:

"И думать не смей в мою квартиру бабу привести Я тебя без отца тянула, одевала, обувала, поила, кормила, теперь твой сыновний долг обо мне заботиться, раньше сорока не женишься, понял?"

Вот Виталик и рассудил, что лучше бежать прочь, чем с мамочкой век коротать.

- Только я точно знаю, отчего он улепетнул, прищурилась Влада, - небось узнал, чем мать втихаря занимается, и со стыда куда подальше подался.