уверяли, что в такие минуты на него просто страшно смотреть.
своим скромным обедом, с улицы донесся грохот бешено мчащегося экипажа.
Миссис Ид схватила свой костыль и, забыв о ревматизме, заковыляла к окну.
кажется, по обыкновению пьян. Посмотрите, как он нахлестывает лошадь. А ведь
он взял с собой малыша. Нет, он не успокоится, пока не сломает шею ребенку,
а то и его матери. Симоне говорит...
подошел к окну и теперь, перегнувшись через ее плечо, мрачно глядел на
седоков кабриолета, мчавшегося по склону к Тенельмской дороге.
стиснутые зубы.
Это не по-христиански. Все мы грешники, а жизнь наша в руце божьей!
нерадивостью в вере, - строго сказал отец, - ты не таил бы в сердце злобы.
Не доведет это тебя до добра, помяни мое слово.
встал.
не суждено этому было сбыться. И больше я туда не пойду. Или вы думаете, -
продолжал он побелевшими губами, которые дрожали, выдавая бушующую в его
груди бурю, - или вы думаете, что я забыл, потому что помалкиваю и работаю,
как прежде? Забыл! - Он в бешенстве ударил кулаком по столу. - Я забуду,
только когда лягу в гроб. И нечего меня утешать, - добавил он, когда мать
попыталась его перебить. - Я знаю, ты мне хочешь добра, но женщины не
соображают, когда можно говорить, а когда следует придержать язык. Лучше не
говорите при мне ни об этом негодяе, ни о церкви.
безбожие. Ей казалось, что он непременно погубит свою душу, и в конце концов
она послала сказать мистеру Меррею, священнику, что у нее большая беда, - не
сможет ли он выбрать время и как-нибудь утром зайти к ней? Но мистер Меррей
был болен, и прошло две недели, прежде чем он смог выполнить ее просьбу, а
за это время случилось много других событий.
муж едет кататься и берет с собой сына, по общему мнению подвергая его жизнь
смертельной опасности. Супруги постоянно из-за этого ссорились, но чем
больше она плакала и просила, тем больше ему нравилось поступать ей
наперекор. Как-то раз, желая ее подразнить, он посадил малыша на козлы
кабриолета, дал ему в руки кнут, а сам, отойдя к дверям и небрежно держа в
руке вожжи, стал насмехаться над женой, которая в ужасе молила его скорее
сесть в кабриолет или разрешить сделать это ей. Вдруг с соседнего воля
донесся звук выстрела, и лошадь, бросившись в сторону, вырвала вожжи из рук
пьяного Гиббса; ребенок выпустил кнут, который хлестнул лошадь по спине, еще
больше ее испугав; малыш от толчка слетел на пол экипажа и лежал там,
оглушенный падением.
лошади, схватил волочащиеся по земле вожжи, повис на них и не отпускал, хотя
лошадь тащила его за собой. Наконец, запутавшись в вожжах, она упала, тяжело
ударилась о землю и неподвижно вытянулась. Джорджа отбросило в сторону,
однако он отделался незначительными синяками. Ребенок на полу кабриолета
громко плакал от испуга, но был цел и невредим. Не прошло и пяти минут, как
к экипажу сбежалась вея деревня: кругом слышались расспросы, поздравления,
похвалы, а Сьюзен, сжимая в объятиях спасенного сына, покрывала руки Джорджа
слезами и поцелуями.
жизнь. Он был бы убит, если бы не вы. Как я могу...
грязным ругательством. - Отойди от этого парня, а не то я... Ты что,
радуешься, что он покалечил лошадь... и ее теперь остается только
пристрелить?..
в толпе послышались восклицания: "Как не стыдно!.."
пытался вырвать у нее свои руки, но теперь, шагнув к Гиббсу, он сказал:
бы застрелить тебя, как бешеную собаку.
содрогнулись от ужаса. В этом страшном взгляде отразилась вся лютая
ненависть, копившаяся в течение трех лет.
мужественным поступком сына, оказалось, что она совсем разболелась. После
вышеописанного происшествия она не смыкала глаз. От соседей она знала, что
сказал Джордж и какой у него был взгляд, и ни на минуту не могла об этом
забыть. Доброму священнику не удалось ее утешить. Он уже не раз пытался
уговорить ее сына смягчиться, но тщетно. Джордж сурово, хотя и с уважением,
отвечал ему, что он работает добросовестно и никому не причиняет вреда, а
остальное касается только его одного, и он сам имеет право решать, как
поступить, - и он твердо решил никогда больше не переступать порога церкви.
непонятное смертным умам испытание, но я говорю вам - уповайте на господа.
Оно ниспослано нам на благо, хотя смысл его пока скрыт от нас.
миссис Ид. - Страшно подумать, что предстал бы он перед вечным судией
непростивший и нераскаявшийся. Только вот, сэр...
сын мистера Бича, деревенского мясника. Увидев священника, он неуклюже
поклонился и растерянно перевел взгляд с него на миссис Ид.
волнение, добавила: - Может, мистер Бич заболел? Ты что-то весь в лице
переменился.
Я только что видел его, и у меня все нутро перевернулось.
Саусэнгерском лесу. Его убили ночью. Говорят...
служанку. Но Джемима, едва услышав страшную новость, как безумная выбежала
на улицу и сейчас уже стояла где-то на полдороге между домом хозяина и домом
Гиббса и жадно ловила то, что говорилось в кучке людей, которые, гадая о
случившемся, с испугом смотрели на калитку в высокой стене, из которой ее
хозяину суждено было выйти еще только один раз - ногами вперед.
хотя никто из них не решился бы сказать, зачем они сюда пришли. Саймон Ид
тоже поторопился вернуться домой и теперь, как мог, старался утешить и
успокоить бедную больную, которая все еще словно не понимала, что произошло.
И вот, в самый разгар пересудов - что тело лежало так-то, что все карманы
были опустошены, что удар был нанесен сзади, а случилось это в таком-то
часу, - снаружи вдруг послышались шаги, и в комнату вошел Джордж.
сменился мертвой тишиной. В ней было что-то зловещее.
лицо, смертельно-бледное, искаженное, покрытое каплями пота, слишком ясно
говорило, что ему уже известно о страшном происшествии. И все
присутствовавшие долго помнили слова, которые он произнес, едва успев войти,
- произнес негромко, словно про себя:
бросали тень на Джорджа. Саймон Ид держался мужественно, гордо отрицал
виновность своего сына, благочестиво повторял, что провидение еще докажет
его непричастность к убийству, и эта вера трогала даже тех, кто не мог ее
разделить. Но бедная мать, ослабевшая от недуга, измученная мыслями о словах
и взглядах, которые она, несмотря на все свои старания, не могла забыть,
только плакала и прерывающимся голосом просила бога сжалиться.
каким-то равнодушием, он заявил, что не виновен, и больше не проронил ни
слова. Лицо его исказилось, когда он на прощание крепко пожал руку отцу и
взглянул на бледное лицо матери, лишившейся чувств при виде полицейских. Но
самообладание тотчас вернулось к нему: он твердым шагом последовал за
полицейскими, и его угрюмое лицо казалось спокойным.
который, направляясь на ферму Плашетс, услышал вой собаки покойного. Труп
лежал в кустах у тропинки, ведшей от перелаза, о котором уже столько
говорилось выше, через лес к ферме Плашетс. Его, очевидно, туда оттащили. На
тропинке и рядом с ней были видны следы борьбы. Там же были найдены пятна
крови, очевидно брызнувшей из раны на затылке, которая была нанесена сзади
каким-то тяжелым тупым орудием. Когда его нашли, он, по заключению врача,
был мертв уже около двенадцати часов. Карманы убитого были вывернуты, часы,
кошелек и перстень с печаткой похищены.
из дому в вечер убийства в двадцать минут девятого, причем, против
обыкновения, он бил трезв; уходя, он поставил свои часы по кухонным и
сказал, что сперва зайдет в "Герб Дунстанов", а потом отправится в Плашетс.
То, что он не вернулся, не вызвало никакой тревоги, - он нередко возвращался
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Пехов Алексей
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Перумов Ник