Чтение 24–й страницы книги ~Архипелаг в огне~

дела".

Ни числа, ни подписи, как и в письме, полученном им на Хиосе. Сличив
оба письма, Анри д'Альбаре убедился, что они написаны одной и той же
рукой.

Как это объяснить? Первое письмо ему доставила почта. Что же касается
второго, то его мог положить на стол лишь человек, находящийся на корабле.
Очевидно, он держал у себя письмо с самого начала плавания или же получил
его во время одной из последних стоянок "Сифанты". Более того, письма не
было и в помине час назад, когда командир вышел из кают-компании,
направляясь на палубу, чтобы отдать распоряжения на ночь. Итак, письмо вне
всякого сомнения положили на стол менее часа назад.

Анри д'Альбаре позвонил.

Вошел вахтенный.

- Кто-нибудь входил сюда, пока я был на палубе? - спросил командир.

- Нет, господин капитан, - ответил матрос.

- Нет?.. А не мог ли кто-либо войти сюда так, что ты этого не видел?

- Нет, господин капитан, ведь я ни на секунду не отлучался от двери.

- Хорошо!

Приложив руку к берету, матрос удалился.

"И в самом деле кажется невероятным, - сказал себе Анри д'Альбаре, -
что кто-нибудь мог войти в эту дверь незамеченным. Но разве нельзя было в
сумерках пробраться на наружную галерею и влезть в одно из окон
кают-компании?"

Анри д'Альбаре проверил состояние иллюминаторов, открывавшихся на
палубу. Однако здесь, как и в его каюте, они запирались изнутри, и было
немыслимо проникнуть извне в одно из этих отверстий.

Все это, в общем, не могло вызвать у Анри д'Альбаре ни малейшего
беспокойства; он ощутил лишь удивление и то чувство неудовлетворенного
любопытства, какое испытываешь перед лицом необъяснимого факта. Ясно было
лишь одно: так или иначе, анонимное письмо прибыло по назначению и его
адресатом был не кто иной, как он сам - командир "Сифанты".

Поразмыслив, Анри д'Альбаре решил никому не говорить об этом
происшествии, даже своему старшему офицеру. Что бы это ему дало? Его
таинственный корреспондент, кем бы он ни был, наверняка не обнаружил бы
себя.

Но принимал ли капитан совет, заключенный в письме? "Несомненно! -
сказал он себе. - Тот, кто писал мне в первый раз, не обманул меня,
утверждая, что в командовании "Сифанты" есть вакантное место, Зачем бы он
стал обманывать меня во втором письме, приглашая прибыть к острову
Скарпанто в первую неделю сентября? Да! Я изменю план кампании и в
назначенный срок прибуду, куда мне указано!"

Анри д'Альбаре тщательно сложил письмо, содержавшее новые указания;
затем, достав свои карты, принялся пересматривать план похода, с тем чтобы
наилучшим образом использовать четыре месяца, оставшиеся до конца августа.

Остров Скарпанто расположен на юго-востоке, на противоположной
оконечности Архипелага, то есть примерно на расстоянии ста лье по прямой
от тогдашнего местонахождения корвета. Итак, в распоряжении Анри д'Альбаре
было достаточно времени, чтобы обследовать все берега Морей, где так легко
удавалось скрываться пиратам, а также всю группу Киклад, рассеянных от
входа в Эгинский залив до острова Крита.

Следует сказать, что необходимость прибыть в указанный срок к острову
Скарпанто лишь незначительно меняла маршрут, разработанный командиром
д'Альбаре. Он мог осуществить все то, что ранее наметил, нисколько не
сокращая своей программы. Поэтому 20 мая, обследовав небольшие острова
Пелерисс, Пепери, Саракинон и Сканцура, к северу от Негрепонте, "Сифанта"
отправилась на разведку к берегам Скироса.

Скирос - самый значительный из девяти островов, составляющих группу,
которую древние с полным правом могли бы превратить в обитель девяти муз.
В его хорошо защищенной, обширной гавани св.Георгия, с отличными якорными
стоянками, экипаж корвета мог без труда запастись свежей провизией -
бараниной, пшеницей, ячменем, а также закупить прекрасное вино,
составляющее одно из главных богатств края. Этому острову, тесно
связанному с полулегендарными событиями Троянской войны, прославленному
именами Ликомеда, Ахилла и Одиссея, предстояло вскоре войти в состав
нового греческого королевства, в Эвбейскую епархию.

Берега Скироса изрезаны множеством заливов и бухт, где легко могли
найти себе убежище пираты; поэтому Анри д'Альбаре распорядился обследовать
их самым тщательным образом. Пока корвет лежал в дрейфе в нескольких
кабельтовых от острова, его шлюпки осмотрели все побережье, вплоть до
последнего закоулка.

Разведка не принесла никаких результатов. Все эти укромные уголки были
пусты. Единственные сведения, которые командиру д'Альбаре удалось получить
у властей острова, заключались в следующем: месяц назад судно, плывшее под
пиратским флагом, атаковало, разграбило и уничтожило у этих берегов
несколько торговых кораблей. Этот разбойничий акт приписывали пресловутому
Сакратифу. Однако никто не мог сказать, на чем основано это утверждение,
ибо полная неопределенность царила во всем, что касалось этого корсара,
вплоть до самого факта его существования.

После пятидневной стоянки корвет покинул воды Скироса. К концу мая он
подошел к берегам большого острова Эвбеи, называемого также Негрепонте, и
внимательно осмотрел все подходы к нему на протяжении более чем сорока
лье.

Известно, что остров этот восстал одним из первых, в самом начале войны
- в 1821 году; но турки, засевшие в цитадели Негрепонте и одновременно
укрепившиеся в крепости Каристос, оказывали упорное сопротивление. Затем,
получив подкрепление за счет войск паши Юсуфа, они распространились по
острову и принялись чинить обычные для них зверства, до тех пор пока один
из греческих вождей, Диамантис, не остановил их в сентябре 1823 года.
Внезапно атаковав турецких солдат, он уничтожил большую их часть, а
оставшиеся в живых были вынуждены переправиться через пролив и укрыться в
Фессалии.

Но в конечном счете преимущество осталось на стороне турок, обладавших
численным превосходством. После тщетной попытки разгромить их,
предпринятой в 1826 году полковником Фавье и командиром эскадрона Реньо де
Сен-Жан-д'Анжели, турки окончательно сделались хозяевами острова.

Когда "Сифанта" проходила в виду берегов Негрепонте, он все еще
находился в их власти. С палубы корабля Анри д'Альбаре мог вновь увидеть
эту арену кровавой борьбы, в которой он сам принимал участие. Теперь
сражения там прекратились, и после признания нового королевства остров
Эвбея с населением в шестьдесят тысяч человек должен был составить одну из
провинций Греции.

Как ни опасно было патрулировать эти воды, почти под носом у турецких
береговых батарей, корвет продолжал свое плавание и уничтожил еще около
двадцати пиратских кораблей, шнырявших вокруг Эвбеи.

Эта экспедиция заняла почти весь июнь. Затем "Сифанта" направилась на
юго-восток. В последние дни этого месяца она уже находилась возле Андроса,
первого из Кикладских островов, расположенного возле оконечности Эвбеи;
жители этого острова-патриота восстали против турецкого владычества
одновременно с жителями Псары.

Здесь командир д'Альбаре счел необходимым изменить курс корвета и
повернул прямо на юго-запад, чтобы приблизиться к берегам Пелопоннеса. 2
июля ему открылся остров Зея, некогда Кеос, или Кос, над которым высится
величавая вершина горы Эли.

Несколько дней корвет стоял на якоре в порту Зеи, одном из лучших у
этих берегов. Анри д'Альбаре и его офицеры встретили тут немало отважных
зеотов, которые были их товарищами по оружию в первые годы войны. Вот
почему корвету был оказан самый радушный прием. Но так как ни одному
пирату не пришло бы в голову прятаться в бухтах этого острова, то
"Сифанта" вскоре возобновила свое плавание и 5 июля обогнула мыс Колонн на
юго-восточной оконечности Аттики.

В конце недели, при входе в Эгинский залив, глубоко врезающийся в землю
Греции вплоть до Коринфского перешейка, продвижение корвета замедлилось
из-за отсутствия ветра. Вахту приходилось нести особенно тщательно.
Наступил полный штиль, и "Сифанта" стояла, не двигаясь, с поникшими
парусами. Если бы в этих пустынных водах к корвету подплыла сотня-другая
шлюпок, ему пришлось бы худо. Поэтому экипаж "Сифанты" постоянно был готов
к отпору, и это было совершенно правильно.

И в самом деле, к корвету несколько раз приближались лодки, чьи
воинственные намерения не оставляли сомнений, однако они не рискнули
бросить вызов пушкам и мушкетам корабля на более близком расстоянии.

Десятого июля вновь задул северный ветер, что было весьма кстати, и
"Сифанта", пройдя в виду небольшого города Дамалы, быстро обогнула мыс
Скили, у выхода из Навплийского залива.

Одиннадцатого она появилась возле острова Гидры, а еще через день -
возле Специи. Нет нужды напоминать, какое участие в борьбе за
независимость приняло население двух этих островов. В начале войны жители
Гидры, Специи и Псары имели более трехсот торговых кораблей. Превратив их
в военные суда, они не без успеха бросили их против турецкого флота. Эти
острова были колыбелью Кондуриотиса, Томбазиса, Миаулиса, Орландоса и
других людей знатного происхождения, заплативших долг родине сначала своим
состоянием, а затем и собственной кровью. Отсюда отплыли те страшные
брандеры, которые вскоре сделались грозою турок. Поэтому, несмотря на
внутренние неурядицы, острова эти никогда не были под пятой угнетателей.

В ту пору, когда их посетил Анри д'Альбаре, они понемногу выходили из
борьбы, уже затихавшей и с одной и с другой стороны. Близился час, когда
им суждено было войти в новое королевство, образовав две епархии в
провинциях Коринфии и Арголиды.

Двадцатого июля корвет бросил якорь в порту Гермополиса, на острове
Сира - родине верного Эвмея, столь поэтично воспетого Гомером. В это время