морях, у берегов которых плавает столько судов. Столкновения судов здесь
не редкость, а при той скорости, какую развивала шхуна, она разбилась бы
при первом ударе.
Фогг по натуре неразговорчив. К тому же ему было неприятно беседовать с
человеком, чьими услугами он пользовался. Он думал о будущем. Он был
уверен, что Фогг не остановится в Иокогаме, а немедленно сядет на
пакетбот, идущий в Сан-Франциско, чтобы достигнуть Америки, широкие
просторы которой обещали ему безопасность и безнаказанность. План Филеаса
Фогга представлялся Фиксу необычайно простым.
Штаты, как это сделал бы обыкновенный мошенник, этот Фогг проделал
огромный крюк и пересек три четверти земного шара только для того, чтобы
вернее достигнуть американского континента и, сбив со следов полицию,
спокойно проживать деньги, похищенные в банке. Но что будет делать он,
Фикс, на территории Соединенных Штатов? Оставит ли он в покое этого
человека? Нет, тысячу раз нет! До тех пор, пока не будет вынесено
постановление о выдаче вора, он не отстанет от него ни на шаг. Это его
долг, и он выполнит его до конца. Во всяком случае, ему на помощь пришло
счастливое обстоятельство: около Фогга нет больше Паспарту, а после тех
признаний, которые сделал ему Фикс, было очень важно, чтобы слуга и
господин никогда больше не встретились.
Перебрав все возможности, он пришел к заключению, что бедный малый
вследствие какого-то недоразумения в последнюю минуту, видимо, сел на
"Карнатик". Такого же мнения держалась и миссис Ауда, глубоко сожалевшая
об этом честном слуге, которому она была так обязана. Можно было надеяться
встретить Паспарту в Иокогаме, и, если "Карнатик" доставил его туда, это
будет нетрудно узнать.
взять один риф, но лоцман, внимательно посмотрев на небо, решил оставить
паруса так, как есть. Впрочем, "Танкадера", обладавшая большой осадкой,
сохраняла устойчивость, идя под развернутыми парусами, которые к тому же
нетрудно было быстро убрать, если бы разыгралась буря.
там и лежал на одной из коек. Лоцман и матросы всю ночь оставались на
палубе.
Лаг, который часто опускали в море, показывал среднюю скорость от восьми
до девяти миль в час. На "Танкадере" поставили все паруса, и при ровном
боковом ветре она давала максимум скорости. Если ветер не изменит своего
направления, судну будет обеспечена удача.
отклонялась от берега и течения благоприятствовали ее курсу. Она плыла
милях в пяти от земли, остававшейся у нее по левому борту, и временами,
когда рассеивался туман, были видны неровные очертания берега. Ветер дул с
суши, и поэтому море было не так бурно: счастливое обстоятельство для
шхуны, ибо суда малого тоннажа больше всего страдают от волн, которые
уменьшают скорость, или, как говорят моряки, "убивают" ее.
поставить топсель, но часа через два принужден был убрать его, так как
ветер вновь усилился.
нечувствительными к морской болезни и с аппетитом ели консервы и
корабельные сухари. Фикс был приглашен разделить с ними трапезу и, к
крайней своей досаде, должен был принять это предложение, ибо хорошо знал,
что желудок, как и корабль, необходимо загружать балластом. Путешествовать
на средства этого человека и вдобавок питаться за его счет он находил не
совсем порядочным; но тем не менее он поел, правда немного.
Фогга в сторону и сказать:
"сударя" за шиворот!
место на этом судне. Хотя мои средства не позволяют мне жить так широко,
как вы, я все же хотел бы заплатить свою долю...
входит в общие расходы!
день не сказал больше ни слова.
раз он повторял мистеру Фоггу, что к назначенному сроку они будут в
Шанхае. Мистер Фогг кратко отвечал, что он на это и рассчитывает. Впрочем,
весь экипаж маленькой шхуны был преисполнен рвения. Премия воодушевляла
этих смелых людей. И поэтому - ни одной снасти, не натянутой до предела!
Ни одного плохо поставленного паруса! Ни одного резкого поворота, в
котором можно было бы обвинить рулевого! Все маневры производились с такой
тщательностью, словно шхуна участвовала в гонках Королевского яхт-клуба.
двадцать миль, и Филеас Фогг мог надеяться, что по прибытии в Иокогаму ему
не придется записывать в свой маршрут ни минуты опоздания. Таким образом,
серьезная неудача, постигшая его впервые после отъезда из Лондона, не
должна была, видимо, нанести никакого ущерба его планам.
Формозу от китайского берега, и пересекла тропик Рака. Море в этом проливе
очень опасно: оно полно водоворотов, образуемых встречными течениями.
Шхуну сильно качало. Короткие волны пересекали ей путь. На палубе было
трудно стоять.
предвестники шторма. К тому же барометр предсказывал скорую перемену
погоды; его суточный ход был неправильный, и ртуть капризно колебалась в
трубке. На юго-востоке море вздымалось длинными волнами, от которых "пахло
бурей". Накануне солнце зашло в красном тумане, висевшем над
фосфоресцирующими волнами океана.
неразборчивое. Оказавшись рядом со своим пассажиром, он негромко спросил:
лоцман.
тайфун, по выражению одного известного метеоролога, пронесся бы всего лишь
светящимся водопадом электрических разрядов, но в дни осеннего
равноденствия можно было опасаться жестокой бури.
убрать все паруса и спустить реи на палубу. Стеньги были также опущены.
Люки наглухо задраили, чтобы ни одна капля воды не могла проникнуть в трюм
судна. Один лишь треугольный парус из толстого полотна был оставлен на
мачте, чтобы удерживать шхуну в попутном ветре. После этого оставалось
только ждать.
оставаться в тесном помещении, почти лишенном свежего воздуха и
сотрясаемом волнами, было неприятно. Ни мистер Фогг, ни миссис Ауда, ни
даже Фикс не согласились покинуть палубу.
Увлекаемая своим единственным парусом, "Танкадера", словно перышко, была
подхвачена бешеным ветром, силу которого невозможно точно передать.
Сравнить его скорость с учетверенной скоростью несущегося на всех парах
локомотива - значило лишь приблизиться к истине.
северу, сохраняя, к счастью, скорость, равную скорости этих волн. Двадцать
раз на него грозили обрушиться горы воды, встававшие за его кормой. Но
ловкий поворот руля, за которым стоял сам лоцман, каждый раз спасал судно
от катастрофы. Временами пассажиров с ног до головы окатывало налетавшей
волной, но они переносили это с философским спокойствием. Фикс, конечно,
ворчал, но бесстрашная Ауда, не отрывая глаз от Филеаса Фогга,
хладнокровием которого она любовалась, выказывала себя достойной его
спутницей, не обращая внимания на порывы ветра, налетавшего с обоих бортов
судна. Что касается Филеаса Фогга, то можно было подумать, будто тайфун
тоже входил в его расчеты.
было опасаться, ветер повернул на три румба и подул с северо-запада.
Шхуна, шедшая теперь бортом к волне, отчаянно сотрясалась. Море било в нее
с такой силой, что можно было бы опасаться за ее целость, если бы все
части судна не были так крепко пригнаны друг к другу.
темнотою и шторм становится сильнее, Джон Бэнсби начал тревожиться. Он
спрашивал себя, не пора ли пристать к берегу, и посовещался об этом со
своими матросами.
ближних портов.