пошло на самых первых порах?.. Только уж очень непривычны были его манеры, вся
повадка его и неожиданный строй слов, на которые сперва хотелось обидеться, а
потом, вдруг поняв их до конца, радостно отозваться... Странный был он
человек, этот Чудинов. Таких Наташе еще не приходилось встречать. Она пыталась
убедить себя, что инженер нанес ей смертельное оскорбление, которое нельзя уж
простить, но с каждой минутой ей было все труднее и труднее убедить себя в
этом.
Наташа услышала, как кто-то ее окликнул, и высунулась на улицу. К крыльцу лихо
подкатила на лыжах Маша Богданова.
петель возле стоявшей на крыльце Наташи, помчалась по дороге, сделав разворот,
взвихривший снежок, и снова прошла перед Наташей в какой-то новой и свободной
манере.- Видала, Наташка? - крикнула Маша.- Красиво получается? А знаешь
почему? Потому что работа рук согласована с ногами и посыл от толчка
получается длинный, свободный.
на хорошем счету у своего учителя.
повернулась, подкатила к Наташе и положила ей руку на плечо.- Если бы мы в
Москве с тобой так ходили! Наташка, дурная ты, да если бы у меня был твой
талант, данные вот эти физические, как Чудинов говорит, так я бы только и
делала, что с ним тренировалась. Знаешь, какой он симпатичный?
известно, по ком он вздыхает. Кстати, он не меня тогда из пурги спасал,
кажется.
если он, так нечего ему таиться. Может быть, дожидается, что я лично ему
спасибо скажу? Не дождется, коли сам не скажет. Дело темное.
тебя в газете хвалит и чуть ли мне в пример не ставит. Прощай, Маша! - Она
рассерженно и быстро поднялась на крыльцо.
прикидывайся глухой, по затылку вижу, что слышала. Вон уши-то как загорелись!
Скуратову и Савелию. Вот тренер вылетел из-за крутого склона, сделал
головокружительный поворот на месте. За ним спустя некоторое время появились
отец и сын Скуратовы. У обоих волосы под шапками взмокли. Никита Евграфович с
трудом отдышался.
Савелий, ты с ним не равняйся. Это тебе не по носу табак, молод еще, брат. Ах
ты, елки-малина! Как стоячего обошел! Как же ты попеременно-то этим манером
разгон такой получаешь? Их ты, силен! Запарил ты меня, как на верхней полке.
Это, выходит, правда Наташка дура, что перенять не хочет, это я ей вмозгую...
навстречу Чудинова.
Она новела глазами в сторону, где находился интернат.
Шагал он сосредоточенно и быстро. Маша, развернувшись на лыжах, нагнала его и
пошла рядом.
тренировку прийти, да стесняется, ждет, что позовете.
стесняется, особенно после газеты. А я говорю: "Чего стесняешься? Знаешь,
какой Степан Михайлович хороший человек, сразу все поймет".- Она огляделась и
потом, став на цыпочки, сколько позволяли крепления лыж, дотянулась ему до
уха.- Сказать вам по секрету? Она из-за вас страдает.
какой!
какая у нас Наташа?.. Ведь это только у ней с виду такой характер, а вообще-то
она...
можно мировую чемпионку сделать. Чудесная девушка...- повторил он задумчиво.
то мне просто было обидно за вас обоих. Как журавль с цаплей, ей-богу!
стекол глухо доносились ребячьи голоса, не очень спевшиеся. Слышались
приглушенные двойными рамами аккорды рояля. Чудинов знал: в этот час Наташа
ведет занятия по хоровому пению со своими питомцами. Он легонько позвонил.
Дверь открыла ему Таисия Валерьяновна. Она была в пальто и платке - видно,
куда-то собралась уходить и столкнулась в подъезде с тренером. Чудинов
объяснил, что ему нужна на минутку Наташа.
комнате, музицируют.
комнаты, где шли занятия. Тоненькими, старательными голосами ребята пели:
остановилась.
клавишу, давая нужную ноту.- Слышишь? "Что нам за дело, родной..." Вот как
надо.
вылетает. Это ему Таисия Валерьяновна так сказала.
надо говорить. Ну, давайте еще раз.- Она повернулась к пианино, проиграла
мелодию вступления и запела вместе с ребятишками.
наполненный парус лодку с гребцами. Но тут сфальшивила Катя.
затараторила, оправдываясь, Катюша.
аккомпанемента.
невозможного появления, Наташа возмущенно вскинула голову.
Наташа, показать? Я эту песню хорошо знаю и очень люблю.
четыре руки получится,- Он подтащил табуретку к пианино, без всяких усилий
сдвинул немного в сторону стул с Наташей и подсел к ней вплотную слева.-
Начали!
он стал бравурно аккомпанировать ей, ведя свою партию и подмигивая ребятам. Те
запели, весело глядя на обоих, следя за размашистыми движениями его головы,
которой он как бы дирижировал, приговаривая:
разговор! Вот и спелись.- Он с размаху взял оглушительный аккорд,
сопровождаемый странным дребезгом внутри пианино.
лоб платком.
и мелодичная, но по смыслу того... "Кто-то вздохнул за стеной, что нам за
дело, родной..." Ничего себе воспитание! Лишь бы нам хорошо, мол, было. А там,
за стеной, стони, помирай, нам дела нет.
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн
Жюль Верн
Афанасьев Роман
Кервуд Оливер Дж.
Шилова Юлия