и начинались холмы. Завтра предстоит преодолеть сорок миль, но пока они
расстелили постели на палой листве - в последний раз. Они оставляли за
собой край Котт, место, которое она знала лучше всего и любила больше
всего. И край Рингбона. Утром лисий человек пойдет своим путем. Майкл
подумал, что, возможно, Котт предпочла бы уйти с ним, вернуться в леса к
своему прежнему смутному сказочному существованию.
уткнулся в ее чудесные волосы, спутанные и засалившиеся, а ее ягодицы
прижимались к его паху.
уже не раз слышал ее, но в иных истолкованиях. Это был миф, общий для всех
лесных людей, повесть о том, как они возникли. Майкл знал ее так хорошо,
что улавливал смысл слов. Он подумал, что Рингбон, наверное, рассказывает
ее, чтобы успокоить их и себя здесь, на границе его мира.
сказал он, его племя было воинами, и они служили тем, кто живет в деревнях
и крепостях. Но им приелись их обязанности - нести дозор на стенах,
сопровождать караваны, и они ушли в лес, чтобы жить там по-своему, взяв с
собой женщин из деревень. Они разделились, точно дерево, расщепленное
молнией, и стали племенами: барсучьи люди, лисьи люди, кабаньи люди. Число
их уменьшилось в схватках с лесными зверями, а в их отсутствие пришли
другие люди с севера, где деревья кончались. Эти люди были бездомны,
испуганы и говорили на своем языке. Они бежали от морских разбойников,
сказали они, оставив родной край объятым пламенем, и деревенские жители
умудренно кивали, вспоминая собственные легенды, самые древние. Некоторые
из новых людей носили длинные одежды и держали в руках кресты. Эти кресты
отгоняли нечистых зверей, и обитатели деревень приветствовали пришельцев.
Вот так были построены церкви, и лесные братья учредили свои приюты. Но
людей Рингбона они объявили язычниками, теми же животными, и доступ в
деревни им был закрыт, кроме дней торгов или ярмарок, и тогда их товары -
шкуры, янтарь, охотничьи собаки и речное золото - принимались очень
охотно. Но племена помнили, что не братья, а они были истинными
хранителями края с того самого времени, когда хромой Старец проводил их
через жуткие высоты южных гор, через неизбывный ужас Волчьего Края и через
южные леса. Они явились из места ужаса и жестоких преследований, а Старец
исчез, едва тяготы пути остались позади, вернулся к одетым в снега
вершинам, которые, по словам деревенских жителей, вздымались там, где
кончался мир. Они забыли из-за слов и веры братьев, утверждавших, что все
люди пришли с севера, из края за Утвидой. Но племена помнили истину: эти
братья явились из иных мест, может быть, из иного мира, тогда как истинной
родиной всех людей в лесу был юг, край пожаров и ужаса, где на величавых
холмах остались погибшие города и чудовища хуже троллей леса бродили по
пустынным улицам. Там племена были богоподобными, владели странным оружием
из дерева и черного металла - железа, которое сражало виримов даже единой
царапиной, если они не успевали приложить к ней тысячелистник.
лани, который бережно развернул. Вот часть этого оружия, сказал он,
благоговейно извлекая на свет что-то вроде большого кольца из старого
железа, изъеденное ржавчиной, истонченное веками, диаметром в три пальца.
Майкл уже видел такие. Реликвии, которые племена хранили, как напоминание
о том, кем и чем они некогда были. Рыцарями, подумал он. Из рыцарей они
постепенно превратились в дикарей, и все-таки где-то в них жила смутная
память о былом, сколько ни миновало времени.
сумку. Мы вернемся. Так он закончил свой рассказ.
их последнюю ночь в лесу.
мощную массивную кладку старого моста. Когда они добрались до него,
утренний свет сгустился в вечерний сумрак. Мимо шалаша Майкла они прошли,
когда вспыхнули первые звезды. Словно бы все было сном, и время,
потерянное в "Ином Месте", было им возвращено.
прощание.
черпать его воду ведрами, расплескивать ее по земле, пить, вылить, а затем
вернуться к озеру и увидеть, что уровень его остался прежним, и волны,
которые ты поднял, давно улеглись.
двух суток, проведенных в Ином Месте. К ужину он опоздал, и, увидев его,
тетя Рейчел всплеснула руками.
полные руки, слушала его ложь и полуправду, словно бы понимая все. Дед и
Муллан продолжали задумчиво курить у огня, хотя Майклу показалось, что
старые глаза Пата оценивающе оглядывают грязный дробовик.
одеждой. Он понюхал свои руки, вдыхая запах мяты, девушки и древесного
дыма. Погрузившись в горячую воду, он постарался представить себе, где она
сейчас, в каком мире, под какими деревьями.
выбросить.
высоко в небе сияло солнце, а сейчас за окном была синяя тьма и во дворе,
покачиваясь, мелькали фонари - работники вышли проверить скотину на ночь.
сознаешь себя. Он зевнул в горячих объятиях ванны.
И какая часть его существует здесь, в этом мире, которому принадлежит он?
самом, в его фантазиях, которые никому другому видеть не дано?
жуткую тень во дворе в ту ночь. Он же выкопал череп одного из них.
он вошел в него, увидел все, что там таится. Путешествие по Стране Чудес.
солнцем, самые обычные и привели к осени. Казалось, она настала в единый
миг. А теперь время снова замедлится: Майкл будет томиться, один убывающий
день за другим в тесноте класса среди запаха мела, пыльной затхлости книг,
голосов других детей. Но в уголке его сознания, будто горшок, бурлящий в
глубине духовки, будет оставаться мысль, что это еще не все, что на
расстоянии двух-трех биений сердца таится целый другой мир.
чему его учили, через что он пробирался вместе с остальным, декламирующим
уроки классом, глядя на янтарно-бледное сжатое поле за узкими окнами.
дерева, флора и фауна давно исчезнувших девственных дебрей, изготовление
орудий, погребальные обряды, сооружение долменов. Этому он учил себя сам в
сумасшедшем калейдоскопе чтения и разговоров с Мулланом. Это было пестрое
сорочье образование, полное пробелов, излишне глубокое там, где не
следовало, однако абсолютно необходимое, как он все больше убеждался. Оно
удовлетворяло его растущую тягу к неведомому и питало убеждение его
соучеников, что он чокнутый. Мисс Гловер казалась ему странной смесью
ободрения и осуждающей критики. Она давала ему книги, но они были не теми,
и он возвращал их непрочитанными. Все, что она предлагала, ему не
подходило, и он продолжал глубоко перекапывать избранные им самим поля
знания, а во всех остальных только слегка рыхлил поверхность почвы. И у
нее недоумение сменилось раздражением и гневом. Она оставляла Майкла после
уроков, и он сидел один в тикающей тишине над тетрадью с хитрыми
математическими задачами, а мисс Гловер злобно и сосредоточенно хмурилась
над своим столом, пока снаружи напрасно проходил солнечный день.
бабушка и тетка добавляли свои наказания, и его охватывало ощущение, что
он брошен в клетку, окружен, и его охватывала ярость. Иногда ему казалось,
что Котт его заколдовала, притупила спасительный инстинкт делать то, что
ему говорят.
никаких ее следов, а лес стоял пустой. Может быть, думал он, дело просто
во времени года, однако лес выглядел вымершим. Птиц, правда, в нем всегда
было мало, но встречались другие обильные признаки жизни - помет кроликов,
скорлупки орехов, съеденных белкой, погадки сов, ну и, конечно, следы. А
теперь ничего, кроме ветра, шумящего в деревьях. У реки покачивались
высохшие десятифутовые скелеты амброзии, а воздух был полон луковым
запахом черемши. Крыша шалаша Майкла рухнула, а угли в очаге были черными,
твердыми и холодными.
поддерживающие палки, а на земле рядом с ней - неясный отпечаток ноги,
напоминающий человечий, но с когтями на конце пальцев и плоский. С
подушечками, как у собаки.
Орловский Гай Юлий
Прозоров Александр
Перумов Ник
Конан-Дойль Артур
Пехов Алексей
Орлов Алекс