обычным холодным отношением к Луису, и Луис насторожился, когда Голдмен,
понимающе переглянувшись со своей женой, пригласил его в курительную
комнату. Позже.., много позже, когда прошло много времени, и Луис смог
посмотреть на это в перспективе, он подумал: ведь лошади должны
насторожиться, когда учуют первый дымок степного пожара. Луис предполагал,
что Голдмен может узнать, что Луис спит с его дочерью.
так далеко, что вынул чековую книжку из кармана смокинга, словно повеса в
фарсе Ноэля Говарда. Луис взорвался. Он обвинил Голдмена в том, что тот
бережет дочь как музейный экспонат и не хочет посмотреть на себя со стороны.
А если б он посмотрел на себя, то увидел бы, что он - властный, бездумный
тиран, и понадобится много времени, чтобы Луис изменил о нем свое мнение,
принял его помощь.
сработали правильно, но ему не удалось исправить свои дипломатический
промах. Происходившее и впрямь напоминало фарс Ноэля Говарда: если конец
разговора и выглядел смешным, это был юмор скверного качества. Голдмен велел
Луису взять чек и убираться, а потом заявил, что если еще раз увидит его на
пороге, то пристрелит, словно бешеную собаку. Луис посоветовал Голдмену
взять свою чековую книжку и подтереться ею. Голдмен заявил, что насмотрелся
на лодырей из низов общества, которые намного энергичнее Луиса Крида, на что
Луис объяснил, куда Голдмен может засунуть свою проклятую кредитную карточку
и золотую кредитную карточку Американ Экспресс в придачу. Оказалось, они
должны очутиться неподалеку от чековой книжки.
получили возможность принести взаимные извинения за то, что наговорили друг
другу, хотя в глубине души ни один из них мнения не изменил). И больше
никаких мелодрам, никаких театральных сцен типа: "с этого дня у меня нет
больше дочери". Может, Голдмены и страдали, что выдают Речел замуж за
Чудовище из Черной Лапуны <Известное чудовище из популярного в 60-е годы
фильма ужасов "Чудовище Черной Лагуны".>, не отрекаясь от нее, но на лице
Ирвина Голдмена в то утро, когда Луис сочетался браком с Речел, ничего
прочесть было нельзя, однако лица Голдменов в тот день чем-то походили на
лица обитателей египетских саркофагов. Свадьбу они справляли вшестером, взяв
в компанию Сподесский фарфоровый сервиз и микроволновую печь. На большее у
них поначалу денег не хватило. Большую часть времени, что провел Луис в
медицинском колледже, Речел работала клерком в универсальном магазине
женской одежды. И в те дни Речел только тем и занималась, что улаживала
отношения между мужем и своими родителями.., практически между Луисом и ее
отцом.
бы его вернуться на три дня раньше, чем Речел с детьми. Но особой
необходимости в этом не было. С другой стороны, четыре дня с фараонами, и
его жена сама станет сфинксом.
делают дети. Луис подозревал, что и сам может возобновить и наладить
дружеские отношения, когда тот разговор в кабинете Голдмена потускнеет в его
памяти. Не важно даже, если Голдмен будет знать, что Луис притворяется. Дело
в том (и Луис наконец набрался мужества признаться в этом самому себе), что
он не очень-то хотел налаживать дружеские отношения с родителями Речел.
Десять лет - долгий срок, но недостаточно долгий, чтобы уничтожить привкус
заискивания, который он ощутил, выпив бренди в кабинете Голдмена, когда
старик, отбросив в сторону одну полу своего идиотского смокинга, достал из
жилетного кармана чековую книжку. Да, Луис тогда почувствовал облегчение от
того, что ночи (всего их было пять), когда он и Речел истощали друг друга на
кровати в его убогой квартире, оказались не секретом для ее родителей, но он
был удивлен тем, что те решились предпринять по этому поводу, и до сих пор
не изменил о них своего мнения.
свой привет.
Элли, прижавшуюся к одному из иллюминаторов и бешено махавшую ему. Луис,
улыбаясь, помахал в ответ, потом кто-то, Речел или Елена поднесла к
иллюминатору Гаджа. Луис помахал и ему, и Гадж помахал в ответ.., может,
потому, что видел его, а может, вторя движениям Элли.
пальто, отправился к автомобильной стоянке. Здесь протяжно завывал ветер. Он
стал таким сильным, что едва не сорвал шапку с головы Луиса, и тому пришлось
придержать ее рукой. Повертев в руках ключи от машины, Луис отпер дверцу со
стороны водителя и включил зажигание, как раз, когда реактивные двигатели
самолета разрушили тишину. Нос самолета нацелился в голубое небо, его
турбины ревели.
аэропорта, направился через 15 шоссе выпить парочку банок пива с Джадом и
Нормой, правда. Норма, в этот раз пила вино из стакана. Она позволила себе
это, несмотря на возражения доктора Вейбриджа. Теперь из-за того, что стало
холодно, они перебрались на кухню.
было чересчур холодным, а в общем тепло... Джад стал рассказывать, как
индейцы Микмака предотвратили высадку англичан в Мачиане двести лет назад. В
те дни Микмаки были сильны, по словам Джада, а потом старик добавил, что
считает, что разграничение между племенами сохранилось до сих пор.
Выйдя с веранды Крандоллов, он почувствовал, как мороз пощипывает ему ноги,
и тут услышал, что у него дома зазвонил телефон. Подбежав. Луис проскочил
через дверь, ворвался в гостиную (сбросив по пути какой-то журнал), пробежал
через кухню... Его туфли с мороза скользили по линолеуму. Но он успел
схватить телефонную трубку раньше, чем линия разъединилась.
Чикаго. Все хорошо.
что с ними все в порядке".
Глава 22
закончился, Луис отправился домой с ощущением сытости и сонливости. Он
поднялся в спальню, сбросил туфли и завалился спать. Покой, царствующий в
доме, удручал его. Было всего три часа дня: снаружи был солнечный, зимний
день.
в чем дело, собраться с мыслями и удивился тому, что за окном почти
стемнело. Луис слышал, как на улице завывал ветер.
поздравить с Днем Благодарения. Она позвала бы Элли и та тоже поговорила бы
с папочкой, а потом трубку взял бы Гадж и немного пробубнил.., и как, черт
побери, он умудрился проспать весь день, когда собирался Посмотреть
футбольный матч и?..
оказаться котом твоей дочери.
прямо между ног. - Вы уверены, Джад?
взглянуть. - Ax. Черт побери! Вы правы.
лицо, а потом, одевшись, вышел на улицу.
Боже, кот же не мог отправиться куда-то сам по себе.., почему ему
понадобилось перебегать через дорогу?"
вечером, что он скажет ей?
что.., ты хочешь сама объяснить Елене.., он ведь побежал через дорогу". Но
Луис до сих пор по-настоящему не верил, что с Черчем что-то случилось, ведь
так?
Викес Салливан. Так вот, однажды Салливан спросил у Луиса, почему у него,
Луиса, стоит на жену и не стоит на голых баб, которых Луис видит на приемах
изо дня в день. Луис попытался объяснить этому парню, что людям в таких
вопросах должна помогать фантазия - прийти показать мастопатию - это одно, а
показать свою полуобнаженную грудь, потом после неожиданного рывка простыни
оказаться голой как Венера Боттичелли... Грудь, вульва, бедра. Остальное
задрапировано в простыню и привлекает внимание. Это совсем иное, чем прием
пациентов. Луис пытался объяснить это, больше защищая репутацию врачей, или
что-то в таком духе. Викес не купился на это. "Сиськи - это сиськи, - вот
тезис Викеса, - а говнюк, есть говнюк. И дело совсем не в том, стоит или не
стоит". Все, что смог на это ответить Луис: "У моей жены сиськи особенные".
подумал Луис. Черч, предположительно, не мог умереть, потому что он
Конюшевский Владислав
Маккарти Кормак
Влодавец Леонид
Майер Стефани
Громыко Ольга