Чтение 24–й страницы книги ~Детство в Соломбале~

- Да, да, да, - быстро заговорил Илько, продолжая улыбаться. - Я у Григория
живу. Очень хороший Григорий.

- Ну, конечно, лесник, - сказал Костя. - А дядя Матвей какой?

- Дядя Матвей, кочегар с парохода "Владимир". Он в Соломбале живет. Ты
знаешь, где Соломбала?

Костя засмеялся:

- Еще бы не знать! Да мы все из Соломбалы! И сейчас все в Соломбале живем.

- Правда, в Соломбале? - обрадовался Илько. - И дядю Матвея знаете?

- Нет, Матвея мы не знаем. Мало ли Матвеев в Соломбале!

Глаза у Илько вдруг снова расширились. Он как будто что-то вспомнил и опять
заулыбался. Хлопнул себя по голове и даже подпрыгнул от радости.

- Правильно, правильно ты сказал - мало ли Матвеев! Не дядя Матвей, а дядя
Матвеев!

- Это как же: не дядя, а дядя? - не понял Костя.

Зато понял я и объяснил:

- Это не имя, а фамилия. Не Матвей, а Матвеев. Он забыл, перепутал. Ты
знаешь, Костя, какого-нибудь кочегара Матвеева в Соломбале?

Костя подумал и потом сказал:

- Нет, не помню. А зачем тебе этот Матвеев? Откуда ты его знаешь?

- Матвеев хороший, он помог мне убежать с парохода "Владимир" от инглишей.

- Помог от инглишей убежать? Значит, в самом деле хороший. Ну, ничего,
Илько, мы тебе поможем разыскать Матвеева. В Соломбале это нам раз плюнуть,
если фамилию знаем. Найдем твоего Матвеева!

Тут мы вспомнили о нашей окуневой ухе и поспешили к костру, позвав с собой
Илько. Он, должно быть, наконец, поверил, что ничего плохого мы ему не
сделаем, и охотно пошел с нами.

Уха совсем остыла, и костер погас. Только тлеющие угольки удивленно
посматривали из-под пепла на нового нашего товарища. Гриша занялся
разжиганием костра, а Костя спросил у Илько:

- Как же ты сюда попал из тундры?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ИЛЬКО

Илько жил далеко-далеко, за рекой Печорой, в тундре. Его отец был пастухом
у богатого оленевода Теняко. Жилось плохо, в холоде и голоде, в постоянных
кочевых переездах. Хозяин оленьего стада, которое пас отец Илько, был
жадный и жестокий человек. Отец страдал тяжелой болезнью желудка, а Теняко
знать ничего не хотел ни о каких болезнях и только посмеивался. Его батрак
худо смотрит за оленями, значит, он лентяй. А лентяев не нужно. А если у
тебя и на самом деле болезнь, значит, и есть мясо тебе не нужно и жить на
свете не нужно. Больной должен умирать. Так говорил, посмеиваясь, богач
оленевод Теняко.

Однажды в стойбище из далекого селения Пустозерска приехал русский человек.
Люди окружили его - думали, что русский привез спирт, чай, порох и дробь.
Зачем приезжать русскому, если он не хочет выменять у жителей тундры на
свои товары шкурки красивых песцов!

Но спирта, чая и пороха у русского не оказалось. Узнав об этом, Теняко
разочарованно посмотрел на русского и ушел к себе в чум, даже не
осведомившись, зачем же приехал гость из Пустозерска.

Русский поселился в чуме отца Илько. Звали его Петр Петрович, а занимался
он делом, казавшимся для жителей тундры, по крайней мере, странным: рисовал
на полотне красками. Он рисовал бескрайние снежные просторы тундры, высокое
небо, островерхие чумы и оленьи упряжки.

Илько любил смотреть, как рисует Петр Петрович. Художник казался ему
волшебником.

Вначале на холсте ничего нельзя было разобрать. Потом в густых мазках белил
начинали проступать тени, снег чуть синел, небо оживало и становилось
похожим на настоящее. Каждый мазок усиливал впечатление. Расплывчатые,
неопределенные фигурки на холсте постепенно превращались в оленей, тоже
словно в живых, настоящих.

Наблюдая за работой художника, Илько волновался. Он уже ощущал радость
творчества, хотя ни разу не брал в руки кисть. Он чувствовал, что краски,
цвета, оттенки, свет и тени - все это будет подчиняться и его желаниям, его
рукам.

Мысль о том, что он возьмет кисть и перенесет краски с палитры на холст, -
эта мысль даже пугала его. Она казалась Илько дерзкой и неосуществимой.

Петр Петрович замечал, что мальчик почти не отходит от него. Однажды он
спросил:

- Хочешь, Илько, я научу тебя писать красками?

Илько смутился и ничего не сказал. Мог ли он мечтать о таком счастье!

- Кто знает, - продолжал Петр Петрович, - может быть, из тебя выйдет
настоящий художник. Будет время - и у твоего народа появятся ученые и
писатели, художники и архитекторы, не будет в тундре шаманов, а будут
учителя и врачи.

Илько не понимал тогда, о чем говорил Петр Петрыч, как он называл русского
человека.

Петр Петрыч и Илько подружились. И когда художник стал собираться в
обратный путь, он попросил отца Илько, чтобы тот отпустил мальчика на время
с ним в Пустозерск.

Живя в Пустозерске у Петра Петрыча, Илько учился говорить по-русски,
привыкал к новой, необычной для него жизни в просторной деревенской избе.

Петр Петрыч жил не так, как жил отец Илько. Отец любил чай и выпивал по
пяти, а иной раз и по десяти кружек. Еще больше любил отец водку. Петр
Петрыч водку совсем не пил, а чаю выпивал одну кружку.

Отец ел сырое оленье мясо, и Илько ел сырое мясо. В доме, где жил Петр
Петрыч, была печка, в которую ставили горшки с мясом или с рыбой.

Отец не любил Теняко, хозяина оленьих стад, но боялся и слушался шамана.
Петр Петрыч называл Теняко кулаком, а шамана - обманщиком и говорил, что их
обоих полагалось бы прогнать из тундры.

На Север Петр Петрович приехал не по своей воле - сюда его выслало царское
правительство за то, что он состоял в подпольной революционной организации.
Из рассказов художника Илько уяснил, что царь считается самым главным в
России, что в России тоже есть богачи - такие, как Теняко. Но есть люди -
большевики, которые идут за бедняков и которые скоро прогонят царя и всех
богачей.

Почти полгода прожил Илько у Петра Петрыча. Он уже разговаривал с
художником по-русски и учился рисовать. А Петр Петрыч говорил, что будет
обучать Илько читать книги и писать карандашом на бумаге.

Когда стало известно, что стада Теняко остановились невдалеке от
Пустозерска, Петр Петрыч и Илько отправились в тундру. И тут они узнали
печальную новость: отец Илько несколько дней назад умер.

Горько плакал Илько, и теперь ему уже ничего не оставалось делать, как
снова вернуться с Петром Петровичем в Пустозерск. Жили они так вдвоем еще
два года - охотились, ловили рыбу, выезжали далеко в тундру. Илько научился
и читать и писать, но больше всего он любил рисовать.

Петр Петрович говорил:

- Подожди, Илько, придет время - поедем с тобой в большой город. Выучишься,
приедешь в тундру учителем, будешь маленьких ненцев обучать грамоте.

И казалось, что такое время наступает, потому что стал Петр Петрыч
готовиться к отъезду. Но вдруг на Печоре появились американцы и англичане.
Они приплыли сюда на больших военных кораблях.

Если раньше русские торговцы поили ненцев-промышленников водкой и
обжуливали их на обмене песцов, то американцы и англичане силой заставляли
отдавать дорогую пушнину. Когда Ефим Лаптандер не захотел отдать добытых им
песцов, его пристрелили.

Однажды чужеземцы в сопровождении русских белогвардейцев пришли в избу, где
жили Петр Петрыч и Илько. Они перерыли все вещи, кричали на Петра Петрыча,
угрожая ему пистолетами, а потом забрали с собой всю этюды, картины и
книги. Когда инглишн оставили дом, Петр Петрыч сказал:

- Нужно, Илько, уходить в тундру, иначе они убьют меня. И тебя не пощадят.

Из рассказов Петра Петрыча Илько знал о Ленине, о большевиках, которые
хотят всех бедняков сделать счастливыми людьми. Он знал также, что Петра
Петрыча ненавидят пустозерские кулаки, а они заодно с инглишами. Мальчик
понимал, почему Петру Петрычу нужно уходить.

Но уйти они не успели. Снова пришли инглиши, и белогвардейцы вывели Петра
Петрыча во двор, а Илько заперли в избе. Мальчик слышал выстрелы, он кричал
в отчаянии и тщетно стучал кулаками в дверь.

Так Илько остался один, лишившись человека, которого он любил как родного
отца.

А потом американские офицеры насильно увезли Илько на пароход.

Пароход был русский и назывался "Владимир". И вся команда на пароходе была
русская. Но хозяевами здесь были американские офицеры. Они приказывали не
только своим солдатам, не только русским матросам, но и русскому капитану
парохода.

Илько жил на палубе, потому что все каюты и кубрики на судне занимали
иностранные офицеры и солдаты. Даже команде пришлось изрядно потесниться.

Когда шел дождь, мальчик укрывался где-нибудь под брезентом и мучительно
раздумывал над своей странно и горько сложившейся судьбой. Он не знал, что
будет с ним и что хотят от него американские офицеры. Илько даже не
подозревал, что чужеземцы замышляли взять его с собой за океан и показывать
там своим приятелям как диковинку.

Мысль захватить Илько принадлежала маленькому гривастому американцу в
очках, и потому он теперь считал себя хозяином ненецкого мальчика.

Если выглядывало солнце и становилось теплее, Илько выходил на берег и
открывал свою заветную тетрадь. Он нарисовал несколько раз "Владимира" -
ему нравился этот большой красивый пароход с невысокими мачтами и широкой
трубой, с белыми палубными надстройками и маленькой каютой на корме. Не
будь американских офицеров, Илько согласился бы жить на "Владимире" всю
жизнь.

Один из кочегаров парохода, по фамилии Матвеев, приметил ненецкого мальчика
и очень жалел его. Он частенько разговаривал с Илько, приносил ему еду.