красивый сильный голос лился ровно и невозмутимо. - Особенно когда, - он
запнулся, вроде бы подыскивая слова, - когда накапливается усталость.
Разреши мне пользоваться естественным для меня стилем общения.
- Да я ж не запрещаю, - проворчал обезоруженный Стас, а сам подумал: "Черт
его знает, может быть это действительно для него естественно? А я тут
навыдумывал собственных теорий и стучусь лбом в железобетонные ворота".
Он остановил машину и вышел на шоссе. Орион встал рядом.
- Садись за руль. Я сейчас. Подышу свежим воздухом.
Индивид не двинулся с места.
- Ты расстроен из-за меня? - в его строго рассчитанную фразу вкрались
нотки эмоций.
- Не бери в голову. У меня все в порядке. Мы с тобой сделали еще одно
важное дело, и пусть заседание прошло не совсем гладко, продукцию мы
представили должным образом. Это главное.
- Ты уверен, что это главное?
Неожиданный вопрос и порывистый январский ветер заставили Стаса опереться
на капот автомобиля.
- Пожалуйста, вернись в машину, - сказал Орион. - Холодно. Ты можешь
простудиться.
Снежинки кружились в искусственном свете, опускались на картинно
классическое лицо индивида и таяли, оставляя на коже крошечные капли.
Теплое дыхание пульсировало на морозе облачками белого пара.
Стас медленно пошел к распахнутой дверце салона. Апатия померкла под
проблеском встрепенувшейся надежды. "Или у меня очень крепкий лоб, или его
ворота все-таки не железобетонные, - непроизвольно прицепившийся образ
вызвал легкую улыбку. - Или... - он отвернулся к окну, за которым
тронулись с места силуэты сугробов, - я сам не знаю, где мое главное"...
- Слушай, - Стас решительно сменил тему, - ты когда успел выучить
японский? Я-то был уверен, что ты занимаешься европейскими языками.
В карих глазах промелькнуло смущение.
- Я использовал лишь те слова и выражения, которые были произнесены
японским представителем в первом раунде переговоров. Безусловно, мою
некомпетентность заметили.
- И это ты называешь "некомпетентность"! Да если бы ты не вмешался, мы б
сейчас сидели в большущей луже! - оживился первый помощник доктора
Жулавского. - Откровенно говоря, я поставил на сделке крест, как только
понял, что основные решения будут приниматься в кулуарах, а этот
"ху-сю-му-сю" двинул к нам для контакта "без посредников".
- Я не мог подвести тебя, - просто отозвался Орион. - Мне не нравится, как
Филипп Алексеевич реагирует на твои неудачи.
Пауза превратилась в молчание.
- Стас, - продолжил индивид, - Филипп Алексеевич вчера задал вопрос: чем я
занимаюсь вместе с тобой в столице. Почему ты не дал ему прямой ответ?
Стас уже понял, что трудный вечер не закончился подписанным соглашением,
и, всячески скрывая обреченный вздох, принялся подбирать выражения:
- Видишь ли... Это своеобразная... ложь во спасение, что ли. Если я скажу,
что ты мой переводчик, Филипп Алексеевич поймет, какие структуры
финансируют проект и, соответственно, получают наши отчеты. Он не
подозревает об участии иностранных фирм и считает, что работает под
знаменем Родины. Или под собственным знаменем, черт его разберет!...
Знаешь, ведь мы с Филом дружили с первого курса, потом работали вместе. И
когда заварилась каша вокруг его отца, меня вызвали. Филипп еще не
занимался альтернативной жизнью напрямую, но он мечтал создать индивида! И
я вдруг понял: если его возьмут в оборот, он просто не сможет выжать из
себя ни одной идеи... Нет, не подумай, он не слабый человек. Просто он
ученый, и ученый настоящий...
- Ты вел переговоры со Службой Безопасности, чтобы обеспечить доктору
Жулавскому условия для творчества?
Стас поднял беспокойный взгляд на индивида. Заинтересованность и
понимание. Он не мог определить, умышленно или непроизвольно на лице
Ориона проявилось это выражение. Но мимика оставалась мимикой, а искреннее
участие присутствовало в самом облике собеседника - в движениях скованных
штурвалом рук, в напряженных плечах, в уголках живых проницательных глаз.
- Я рискнул его прикрыть, - Стас почувствовал, как волнение в душе
затухает и медленно спускается долгожданный покой. - Позднее, когда Фил
показал мне модуль управления, и мы решили организовать собственную
лабораторию, я вынужден был заручиться поддержкой Службы с условием, что
все результаты будут своевременно в полном объеме передаваться на
указанные адреса. Так я и поступал до недавнего времени. Но о тебе в
отчетах я не писал.
- Почему? Филипп Алексеевич считает меня продуктом своих исследований.
Стас опустил голову на валик сидения.
- Потому что я считаю, что ты не продукт, а просто очень молодой человек.
Компромисс
Текст статьи появился на экране. "У меня украли половину сердца" -
крупными буквами гласил заголовок.
"Когда я попросила Кристину Сталинаровну поговорить об индивиде Лизе,
старушка расплакалась. "Она была мне как родная дочка, - повторяла она. -
Я так ее любила..."
Потом Кристина Сталинаровна показала мне фотоальбом. С каждой страницы на
меня смотрела красивая молодая девушка с добрыми глазами. Никто не посмел
бы назвать ее роботом. Веселая и сияющая с цветами в руках, задумчивая над
книгой, улыбающаяся и счастливая рядом со своей приемной мамой - она
выглядела живее и откровеннее многих настоящих людей.
Мне не хотелось бередить незажившую рану в сердце старой женщины, и все же
я попросила Кристину Сталинаровну ответить на несколько вопросов.
Расскажите, пожалуйста, как Лиза появилась в вашем доме?
Я уже тридцать лет прикована к инвалидному креслу. У меня было много
сиделок, их нанимал мой сын. Девочки-сиделки обращались со мной хорошо, но
такая у них работа. Я говорила сыну, чтобы он нашел мне настоящую, чуткую,
добрую девушку. И однажды сын позвонил и сказал, что приедет с новой
нянечкой. Я полюбила Лизоньку сразу, как только она вошла в дом. На ее
лице я прочла нечто божественное. Я и называла ее "мой ангелочек".
Ваш сын сообщил вам, кто Лиза на самом деле?
Да, он сказал, что это искусственный человек, созданный специально, чтобы
выполнять работу по дому и по уходу за больными.
Взаимопонимание с Лизой установилось быстро?
Да! Девочка прямо-таки впитывала все, что я ей говорила. Она ничего не
смыслила в работе сиделки, это я в первый же день поняла. Но она так
быстро училась! На ее фоне все остальные - это куколки в белых фартучках.
Лизонька как будто чувствовала мое состояние. Знаете, за те шесть лет,
пока Лизонька была жива, у меня ни разу не случилось ни одного криза.
А как вела себя Лиза? Я имею в виду - спала, ела?
Она была обычной девушкой. Очень любила яблоки и шоколад. Ей снились сны,
о которых она мне рассказывала. Чаще всего во снах она купалась в океане.
Она вообще много читала, особенно про океан. Я обещала, что мы с ней
обязательно поедем на море.
Кристина Сталинаровна, Лиза когда-нибудь болела?
Нет. Очень здоровая сильная девочка. Я однажды упала из кресла в саду.
Даже вскрикнуть не успела, а Лизонька уже рядом. На руках меня домой
отнесла. Были у нее иногда головные боли. Один раз насморк подхватила. Она
почему-то испугалась этого насморка, как чумы. Долго меня расспрашивала,
что люди в такое время чувствуют.
Значит, она осознавала, что отличается от людей?
Да, конечно. Но я-то на это внимания не обращала. Для меня она была
доченькой. Самым прекрасным ребенком на свете.
Кристина Сталинаровна, я понимаю, как вам трудно вспоминать, и все же.
Может быть расскажете, как у вас забрали Лизу?
У меня украли половину сердца! Никогда не забуду, как Лизонька кричала:
мама, мамочка, не отдавай меня, пожалуйста. Как я плакала! Люди в военной
форме пообещали, что Лиза ко мне вернется. Но я им не поверила. И ничего
не могла сделать. Сидела в этом проклятом кресле на крыльце и смотрела,
как ее сажают в машину. А она смотрела на меня. И я чувствовала, как она
со мной прощается.
Вот такую историю поведала нам Кристина Сталинаровна. Добавлю, что после
этих событий несчастная женщина провела многие месяцы на больничной койке.
И только известие о рождении внучки, которую по требованию бабушки назвали
Лизой, вернуло старушке желание жить.
Судьба Лизы известна. Девять лет назад шумиха вокруг индивидов профессора
Жулавского заставила людей поверить, что "биороботы" - самые опасные
существа во вселенной. Их отправили в крематорные печи всех. Без допроса,
без предъявления обвинений, без суда и следствия. В их числе была Лиза -
юное создание с человеческой душой.
Кого же на самом деле профессор Жулавский выводил в люди? Исполнительных