сбивчивый голос, кажется, принадлежал мужчине и вроде бы доносился из-за
угла.
еще, скажите... если бы я верил в Бога... мы запутались, мы разрушили...
таких слов и в заводе не держит.
толкает?..
пористому покрытию разбросаны были овальные светлые пятна скоков. А
неподалеку от противоположного угла, раскинув мощные посадочные опоры,
стояла летающая тарелка. Из открытого люка лился нежный розовый свет.
шарахнувшегося с писком Телескопа, следившего, видать, за Василием из-за
угла, подскочил к козырьку парадного и сорвал один из пластиковых мешков. Из
отверстых темных проемов слышался приглушенный грохот - это с третьего этажа
кувырком по лестнице спускался Крест.
по-прежнему разинув сияющую розовую пасть как раз ему навстречу. Рывок
Василия был мощен. Как он умудрился не влететь по дороге в какой-нибудь
скок, которых там было разбросано в изобилии, для него так и осталось
загадкой. Подбегая, метнул в люк мешок, потом - железяку, и наконец прыгнул
сам. Отбив колени и локти, упал на броневую плиту и судорожно заполз внутрь.
Тут на голову ему шлепнулся еще один пластиковый мешок, по озаренному
розоватым свечением коридорчику запрыгали капсулы, и в тарелку, поддерживая
плетеные на манер корзины штаны, забрался Крест.
долго отдыхивались и ждали, когда закроется люк.
выходу - посмотреть, в чем дело.
мужская туфля. Не веря глазам, Василий высвободил ее и осмотрел.
стоптанная, коричневатого цвета, чье производство - неясно...) Каким же
хладнокровием должен был обладать человек, если перед тем, как покинуть
летающую тарелку, он сообразил заклинить люк туфлей!
Никитой Кляповым, открывая путь в иной мир, он почему-то первым делом сорвал
с лица очки. Мысль о том, что представители высшего разума вместо глаз
увидят эти уродливые толстые линзы, ужаснула его. Коридорчик сразу утратил
очертания, люк слегка размыло, а наклонная броневая плита, ведущая к иной
жизни, словно бы распушилась по краям.
откуда взявшейся щели правую туфлю и лишь чудом достиг земли, не причинив
себе при этом серьезных увечий. Холодноватое жемчужное мерцание обняло его и
наполнило трепетом. Возникло ощущение, что он стоит на дне огромного
замершего в ожидании амфитеатра. "Свершилось", - внятно произнес кто-то в
гулкой голове Никиты Кляпова.
взволнованный, надтреснутый голос. - Хотя понимаю, что выбора как такового
не было. Вы просто взяли на борт первого встречного... Поэтому, прошу вас,
не судите обо мне... то есть по мне... обо всем человечестве. Я... - От
волнения перехватило горло, и Никита вынужден был на секунду
приостановиться. - Я ждал вас... Вы не поверите, но я ждал вас всю жизнь. Да
и кого еще, скажите, мне оставалось ждать? Если бы я верил в Бога... Но в
Бога я, к сожалению, не верю... Хорошо, что вы явились хотя бы теперь. Вы
почти опоздали... Мы запутались, мы разрушили все, что могли...
некий холодок - и оглянулся. Сзади смутно темнело угрюмое прямоугольное
строение, чем-то неуловимо знакомое и почему-то внушающее неясный страх.
Никита протер очки и дрогнувшей рукой поднес линзы к глазам.
вида.
тут же отдернул пальцы. Стремительно обернулся. Увидел мерцающие заросли
гигантских опор и с благоговейным ужасом возвел глаза к потолку. Потом вновь
недоверчиво воззрился на монолит пятиэтажки. Казалось, еще секунда - и
Никита Кляпов сойдет с ума.
таким видом, словно надеялся что строение окажется плоским, как будто
вырезанным из бумаги. Увы, нет...
и тут же осунулось.
сказать. Именно так мы и живем... Ничего лучшего мы и не заслужили...
нечеловеческий голос. Было в нем нечто демоническое.
но уже на не известном Кляпову языке. Из-за противоположного угла бесшумно
выскочил вдруг бесформенный, лохматый комок мрака, жутко просиял парой
круглых совиных глаз - и сгинул в вечных сумерках огромного зала. Никита
остолбенел.
обойдя угол, из-за которого только что выскочило странное существо (возможно
даже, чья-то неприкаянная душа), достиг стороны фасада. Фасад также произвел
на Никиту самое удручающее впечатление.
предъявить мне мое собственное убожество? Я согласен... Но прошу вас понять
одно: как бы вы строго нас ни судили, мой собственный суд - куда
беспощаднее...
шаг к черной дыре подъезда, и в этот миг зажглось одно из окон четвертого
этажа.
себя!
жемчужный прямоугольник окна и светлый овал на полу.
прямоугольника появился темный силуэт Лики. - Подойди поближе... Только
голову наружу не высовывай, а то выкинет у первого подъезда - как раз и
столкнетесь... Ага... Стоит, сюда смотрит... Умора - очкарик! И почему-то в
одном башмаке!
стеклу, вытянул шею, скосил глаза. Действительно, вновь прибывший стоял,
запрокинув голову, и смотрел на внезапно вспыхнувшее и столь же внезапно
погасшее окно. На секунду линзы мощных очков поймали отблеск дальних колонн
и просветлели, сделав новичка похожим на лупоглазых побирушек. Да он и так
на них смахивал - маленький, косолапый, сутулый... Вид - несчастный, брюки
сидят мешком, рубашка выбилась...
негромко, но с чувством произнес: - Вот мать иху ети! Набросали шоболов
прямо в дверях... Хоть бы одна зараза за собой уничтожила... Наделали
уродства, а убирать кто будет?.. Кто это там у окошка? Пузырек, ты, что ли?
- Где он там? - шепнула она, бесцеремонно раздвигая Лику и Ромку. - Эх,
какой мозглявенький... Тоже, что ль, не кормили?.. А где мент? Менту
сказали?
предупредила, а дедка пускай Пузырек предупреждает...
что ли?
прошлый раз она на третьем этаже была... Этот скок куда? На третий?
второму поводите. - Лика предвкушающе пожала Ромке локоть и выскользнула в
дверь, тоже налетев на что-то по дороге.
угольях. Споткнувшись об очередной ни на что не похожий предмет, он надолго
столбенел, с ужасом вглядываясь в уродливые, но вполне узнаваемые формы.
вы правы... Мы живем в уродливых домах и делаем уродливые вещи... Мы забыли,
что такое красота...
шепотки: - Что он сказал?