контору", чтобы он там порядок навел. Но, по-видимому, секретарь нотацию
свою прочел главным образом из воспитательных соображений. Дней через
десять в РЖУ появился новый инспектор - демобилизованный инженер-сапер.
больше любят учителя физкультуры, чем, скажем, учителя немецкого языка, то
ли потому, что в самом Николае, опять столкнувшемся после такого перерыва
со спортивными снарядами, проснулось что-то довоенное, физкультурное, а
может, и потому, что в Николае таилась какая-то не обнаруженная до сих пор
педагогическая жилка, - так или иначе, но уже на второй день с полдюжины
ребят провожали его домой.
обычными, не очень сложными житейскими событиями.
инициатор всех школьных вылазок, экскурсий и походов.
жизнь".
за работа, я тебя спрашиваю? Ни уму, ни сердцу, ни, главное, карману...
распространялся. Разругались и все, ну их в баню...
старшиной, демобилизованным по какой-то никому не известной болезни, а
сейчас организатором и главой "тапочного дела".
привез не те тапочки, какие надо было. Славка ругался, говорил, что не
хочет докладывать своих денег. Потом сказал, стукнув себя согнутым пальцем
по лбу:
Сергея по протезу. - И намотай это себе на ус. Перевозить мало, надо
думать!
тапочками по его жирной морде, но как подумал, что их обоих могут сейчас
заграбастать - дело было на вокзале - и что ему вместе с ним придется
отвечать, - плюнул, швырнул тапочки и ушел.
начинал поносить свою новую работу. Николай и Шура пытались его
переубедить, но он вынимал из кармана маленькую черненькую коробочку,
говорил: "Давай-ка лучше в козла постучим, скорее время пройдет", - и
Николай, чтобы не обижать Сергея, играл с ним в домино, которым даже в
скучные госпитальные дни никогда не увлекался.
атаки, санитарные эшелоны отвозили раненых в тыл - война еще шла, - но
здесь, в маленькой комнате на пятом этаже, все было тихо и мирно. И если б
все так продолжалось и дальше, тогда, пожалуй, и писать бы не о чем было.
Но дальше пошло не так. И пошло с того самого дня, когда в этой самой
уставленной цветами комнатке на пятом этаже появился, кроме Николая и
Шуры, еще один человек, которому суждено было сыграть весьма существенную
роль в жизни Николая.
капитан, в габардиновой гимнастерке с двумя рядами орденских планок,
невысокий, плотный, слегка лысеющий. Явился он как-то ясным весенним
утром, позвонил в маленький звоночек, совсем недавно проведенный Николаем,
и осведомился у открывшей ему дверь Ксении Петровны - учительницы русского
языка, жившей в конце коридора направо, - может ли он видеть
ответственного съемщика квартиры.
указал на дверь Митясовых.
надо отвечать. Тогда капитан поинтересовался, дома ли нынешние хозяева
этой комнаты, и, узнав, что нет, слегка свистнул.
Мне очень хотелось бы их видеть.
Рассказывали, что в соседнем доме, когда вселялся какой-то майор,
разыгралось чуть ли не настоящее сражение. Майор явился с солдатами, его
не впустили, вызвали милицию...
девять часов, но без всяких солдат.
поздоровался с Шурой и, взглянув при свете на Николая, сказал, чуть-чуть
прищурив глаза:
Митясов. Садитесь.
глазами на Николая. Тот до сих пор ходил в гимнастерке и сапогах.
комнате.
помолчав, добавил, точно между делом: - Кстати, вас именно из этой комнаты
в армию взяли?
рядом на обоях.
понимаете?
потолок. Впрочем, этим уж я сам займусь.
вытирала тарелки, изредка поглядывая встревоженным взглядом на пришельца.
По всему видно было, что сочувствия он в ней не вызывал. Николаю же, как
ни странно, капитан этот чем-то даже понравился. Трудно даже сказать чем:
то ли спокойствием, то ли чуть-чуть ленивой манерой говорить, а может, и
просто взглядом: в маленьких, очень черных, широко расставленных глазах
его где-то на дне все время светилась не то насмешка, не то ирония.
этого не изменится. Комнаты вы этой не получите.
капитану, тот отказался. - Вы где остановились?
девять утра, пойдем с вами в райисполком.
штаба инженерных войск армии, прибывшим из Австрии с направлением в Округ
для демобилизации.
3
Максимов Альберт
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Пехов Алексей
Прозоров Александр