том, почему все так у нас... Я люблю ее!
x x x
что не знаю, о чем ее спрашивать. О чем мне говорить с женщиной, которую я
люблю? Я буду допрашивать ее? Или спорить о мировой справедливости и
эксплуатации человека человеком? Господи...Сумашествие.
она вышла замуж за Алейникова. Не знал, верил ли она в Бога. Я не знал, что
для нее добро и зло, что правда, а что ложь, что справедливость и что
ценность. Я только помнил осеннюю звездную ночь, в которой мы стояли рядом,
и обрывки наших разговоров. И ее последнее "жаль".
Крестовскую без утайки. Я подписывал харьковские протоколы. Я все помнил,
поэтому говорил долго, очень долго, попротокольно, постранично. Я вспомнил
все этажи и казематы харьковской губчека, все закоулки, капли крови и крючья
в стенах.
Россию, превратите в один большой Харьков. Твои товарищи будут развлекаться
чужим мясом.
революционный романтизм на молодежных университетских сборищах, уехала с
отцом на Кавказ еще задолго до октябрьских событий и ни одного дня не
прожила там, в красном "раю", в голодной и пытаемой России. Решила принять
участие в деле "освобождения народа", благо революционные элементы были и в
Тифлисе. Романтический долг и товарищеская солидарность заставили барышню.
Дура...
спрашивать. Я злился на нее за то, что она так по-дурацки, неумело ввязалась
в жестокую игру и подставилась.
влезла в это?
не гнал. Ехала и плакала, дура. Почему ты не поехал за мной? Почему?
думать... Ты вышла за Димку.
Я даже думала, что обязательно полюблю его. И почти уже полюбила, Но вот
опять встретила тебя. Здесь... Как странно...
Алейникову."
рваным сном, и во сне опять увидела того алейниковского приятеля. Он был,
как и в прошлый раз, в военном мундире, но молчали просто сморел на меня,
будто чего-то ждал. "Ты чего?" - спросила я. Уходи!
Где он сейчас?
их нелюбви к народной власти. Один их них, ко сожалению, при этом лишился
глаза. Я испытываю совершенно особые ощущения, когда причиняю боль.
вечеру пошла к матросикам. Там они меня пустили по кругу и, поскольку тоже
были пьяны, ржали и мочалили меня как половую тряпку...
поняла. Зачем. Но Капелюха вынул наган, направил на меня и сказал:
в наши светлые ряды...
только я не любила его. Он отвечал мне тем же. Я поняла, что из-за этой
ошибки или недоразумения попаду к нему в руки. Я испугалась до зубовного
клацания. Он же меня без вопросов на куски порежет, сволочь. Как я бы его
разделала.
лучший агент! Кто сообщил? По своим каналам? Какие доказательства? Боря?..
не должна сводить с ума и опрокидывать в темноту бессознания. Иначе это
просто медленная и мучительная смерть.
Они же просто убивают меня для своего удовольствия.
потом вводит его мне между ног, нажимает.
штабс-капитана, которого видела во сне.
Канонада уже слышалась без напряжения по всему городу каждый день.
Единственный автомобиль контрразведки дымя возил под охраной трех солдат на
станцию бумаги, папки, имущество.
будет. Часть из них уже расстреляли, остальных расстреляют во дворе
гимназии.
легче.
каждый раз боялся увидеть дашино тело.
генерал Ходько. - Послезавтра уезжаем... По поводу погрузки в эшелон
консультируйтесь у штабс-капитана Ковалева.
собой дверь, чего за ним никогда не водилось.
Козлов.
и тем более увозить хоронить. Расстреляют, забьют подвал и оставят красным,
пускай товарищи возятся, таскают полуразложившиеся трупы, чтобы устроить
туту свою ЧК, благо подвал для арестантов мы им оборудовали.
И будут тыкать всему миру фотографии, как мы тогда в Харькове. Зачем это
надо...
расстрелах. К чему? Хотел сказать об этом Ходько. Но старик в таком замоте,
даже не нашел времени меня принять. Не до того. Из Ставки и штаба фронта
идут противоречивые циркуляры.
Арестованных осталось семь человек. Расстреливать будут десять человек, вся
его уголовная команда. Сам Таранский одиннадцатый. Из наганов, конечно. С
винтами в подвале не развернешься. Арестантов выстроят у той стены, где
трубы...
Шилова Юлия
Корнев Павел
Махров Алексей
Семенова Мария
Грабб Джеф
Флинт Эрик