Чтение 24–й страницы книги ~Морской орел~

- Да ты, видно, сам все знаешь. - Сарандаки весело смеялся.

- Нет, я не знаю, - сказал Нис. - Скажи, где.

- Ну-ну, поспокойнее, - сказал Сарандаки медленно и со вкусом. Ему все
это явно нравилось. - Я про такого и не слыхал никогда.

- А Талоса знаешь? Брата Экса.

- Нет.

Нис терпеливо стал рассказывать все с самого начала; про то, как они
угнали лодку из Сулии, как Талос и еще один _австралос_, по имени Берк,
отправились в Литтос.

Сарандаки с минуту глядел на него испытующе.

- Может быть, и найдется тут кое-кто из Сирноса, - сказал он и снова
засмеялся.

Он вышел на улицу и повел их к другой, такой же длинной и низкой
хижине, стоявшей у самого моря. Он распахнул цельную, плетенную из раффии
дверь.

- Вот, поищите тут своих сирносцев, - сказал Сарандаки, указывая внутрь
хижины.

Нис вошел первым, Стоун за ним. Пол в хижине был каменный. В углу
лежала большая куча белых губок. В другом углу, в темноте, шевелились
люди.

- Талос, - окликнул Нис. Ничего нельзя было разглядеть. - Талос, -
повторил он наугад. Он еще не был уверен, здесь ли Талос.

После паузы:

- Да? Кто это, Георгий?

- Нет. Это Нис Галланос.

Талос вступил в освещенную полосу у двери. Его лицо Пана светилось
невинным лукавством.

- Хо! - закричал он. - А мы думали, вас поймали.

Он крепко жал руку Нису, а Берк в это время подошел и просто стал
рядом. Это было очень похоже на Берка. Всем своим видом он как бы старался
показать, что ничего не случилось. Они неожиданно появились здесь, и он их
встречает. Ничего больше. Но встречает тепло. А Стоуну он даже попросту
рад. Нис чувствовал скрытую теплоту в отношениях между этими двумя людьми
и ценил ее.

- Здорово, Стоун, - первым сказал Энгес Берк.

Его слова послужили сигналом. Все трое пожали друг другу руки. Вышло
это торопливо и немного неловко, особенно у Энгеса Берка с Нисом.

- Когда вы попали сюда? - спросил Стоун.

- На второй день. А вы куда девались?

- Шли пешком, - сказал Нис.

- Они потопили вашу лодку? - спросил Ниса Берк.

- Нет, - сказал Нис. - Мы шли пешком только от Энтоса.

- Мы чуть-чуть не угодили им в лапы, - сказал Берк.

- Слышно было, как они гнались за вами, - сказал Стоун.

- Этот сорвиголова сразу же стал править в открытое море. А они, видно,
искали нас у берега.

Нис между тем спешил поговорить с Талосом обо всем. Об Энтосе. Нет,
сначала о _бензина_. Потом о Хаджи Михали и о том, что Экса, брат Талоса,
еще не вернулся из Египта.

- Пока его нет, я живу тут, в хижине у ловцов губок, вместе с твоим
_австралос_, - сказал Талос Нису.

- Разве литтосийцы занимаются ловлей губок?

- Нет. Но ловцы приходят сюда на лето.

- Этот вулкан Сарандаки тоже из них, судя по цвету его кожи?

- О, это знаменитый Сарандаки. - Когда мальчик рассказывал о
чем-нибудь, лицо его всегда принимало лукаво-довольное выражение. -
Знаешь, откуда у него такая кличка? Он и его два брата умели нырять на
сорок морских саженей. Целых сорок. Чем глубже, тем губки лучше.

- Братья тоже здесь?

- Нет. Теперь только Сарандаки и остался. Один брат раз как ушел под
воду, так и не выплыл больше. А другого где-то метаксисты прикончили.

Нису смутно вспомнились ловцы губок из Фамагусты, такие же черные от
солнца и ветра и с могучей грудной клеткой, развитой затяжным дыханием.

- Где же твой Хаджи Михали? - спросил Нис.

- Здесь.

- Наладил он связь с англичанами?

- Не совсем еще, - сказал Талос. Опять у него появилось это выражение
сосредоточенного лукавства. - Я сейчас пойду поговорю с ним о вас. -
Потом: - Мы с _австралос_ только что завтракали. Садитесь и вы. Что есть -
все ваше.

Ответа он не стал дожидаться, толкнул дверь и вышел.

- Куда он пошел? - спросил Берк.

- К этому Хаджи Михали, - сказал Нис.

- Вы знаете, - сказал ему Берк, - ваш Хаджи Михали тут заправляет всем.

Они прошли в дальний угол комнаты, и Берк открыл ставни, которые он
захлопнул, когда услышал их шаги. Стало светло, и Нис увидел на земле
чашку с тертым чесноком и круглый крестьянский пшеничный хлеб. Они сели и
с голодной жадностью принялись за еду.

- Я ничего о нем не знаю, - сказал Нис.

- Счастье будет, если нам удастся отсюда выбраться, - сказал Берк.

- Вы уже пробовали заводить разговор? - спросил его Стоун.

- Тут еще есть пятеро, кроме нас, - сказал Берк. - Наверху, в горной
хижине, засели два английских офицера и трое томми. Я завтра собирался
сходить к ним туда. Пошел бы раньше, да все вас ждал.

- Англичане? - спросил Стоун.

- Он обещал отправить их? - спросил Нис.

- Нет. Этот Хаджи Михали ни одной лодки не хочет выпустить отсюда.

- Почему?

- Не то ждет англичан, не то собирается кого-то выкуривать с какого-то
острова.

- Откуда это известно?

- Среди англичан есть один майор. Он говорит по-гречески. Он на этого
Хаджи Михали зол, как собака, за то, что тот не хочет дать ему лодку. А
Михали не дает, пока не приедет кто-то из Египта. Он, видно, сам что-то
затевает с лодками. Мы тут просидим до будущего года.

- Вот черт, - сказал Стоун. - Никто не хочет давать лодку.

- А вы как думали? - быстро спросил Нис.

Стоун даже растерялся. Потом добродушно усмехнулся и покачал головой.

- Никак, - сказал он.

- Вот вы все увидите сами, - сказал Берк. - Там, на горе, уже грызутся
между собой. Этот Михали не дает им лодки. А они со дня на день ждут сюда
железноголовых. - Он нарочно употребил это слово.

Некоторое время они ели молча.

Потом возвратился Талос. Он пришел за Нисом, чтобы вести его к Хаджи
Михали. И Нису теперь особенно хотелось поскорей увидать этого человека с
железной хваткой, который так полновластно распоряжается всем, и спорит с
англичанами, и ни одной лодки не отпускает в Египет.

Он встал и вместе с Талосом пошел к Хаджи Михали.

17

У него были совсем белые волосы, густая грива, такая же пышная, как у
Ниса, только белая, не черная. Он был невысокого роста, еще меньше Ниса.
Но загорелый, почти такой же смуглый, как Сарандаки, ловец губок. Глаза
были черные, и в углах глаз много мелких морщинок, стягивавшихся, когда
что-нибудь веселило его, а это бывало часто. Но взгляд открытый, прямой, и
глаза смотрели не мигая. Ему было лет сорок, а может быть, пятьдесят или
шестьдесят. Во всяком случае, человек этот прожил немало, но был
подтянутый и крепкий, и в нем чувствовалась не тяжесть лет, но зрелая
сила.

- Так тебе не терпится удрать отсюда? - были его первые слова.

- Удирать я не собираюсь, - ответил Нис.

- Молодой Талос говорил, что ты направляешься в Египет.

- Разве это значит удирать? - спросил Нис.

- Как смотреть, - сказал Хаджи Михали.

Они стояли друг против друга, и у обоих был одинаковый взгляд,
испытующий и в то же время настороженный. Они находились в кухне
просторного каменного дома. Стены были голые, с потолка свешивались
гирлянды чеснока. На решетке очага лежал вертел и стояла медная посуда.
Один медный кофейник грелся на небольшом огне. Хаджи Михали, видимо,
только что кончил завтракать. Талос стоял у притолоки и, явно наслаждаясь
происходящим, теребил свои светлые волосы.

- Разве там войны нет? - не повышая голоса, сказал Нис.

- Есть, - сказал Хаджи Михали. - Но и здесь война.

- Дело будет решаться там. Где-нибудь. Только не здесь.

- Здесь тоже. То, что здесь, очень важно. - Хаджи Михали движением
головы подчеркнул свои слова.

- Нет.

Они стояли друг против друга, как два борца, выжидательно застывших
посреди ринга.

- Чтобы раздавить железноголовых, нужно взяться всем. И нам тут тоже.
Это забота не одних только англичан.

- Верно, - сказал Нис. - Но сейчас большая часть этой заботы лежит на
них.

- И потому ты пробираешься к англичанам?

- Да, потому. Хоть я не так уж верю в них, - сказал Нис.

И тут на Хаджи Михали вдруг нашло веселье, словно он получил подарок, о
котором и не помышлял перед тем. В черных глазах заплясали искорки, а по