всех его стадиях; он показал нам превосходный рисунок мастерской, в углу
которой лежала целая куча бамбуковых стволов. Когда Люсьен сказал мне, что
ваш отец чутьем, свойственным одаренным людям, предвидел возможность
заменить бумажный лоскут каким-либо растительным веществом, самым обычным,
так сказать отечественного происхождения, как в Китае, где обрабатывают
волокнистые стебли растений, я тогда же привел в систему опыты моих
предшественников, а затем принялся сам за изучение вопроса. Бамбук - тот же
тростник; естественно, я подумал о наших отечественных тростниках. В Китае
рабочие руки чрезвычайно дешевы: рабочий день там оплачивается тремя су;
немудрено, что китайцы могут позволить себе роскошь, вынув бумагу из формы,
укладывать ее лист за листом между нагретыми белыми фарфоровыми плитами, при
помощи которых они прессуют бумагу и придают ей глянец, плотность, легкость,
шелковистость, благодаря которым китайская бумага считается лучшей в мире.
Ну, так вот ручной труд китайца надо заменить работой машины. Механизация
производства бумаги поможет разрешить задачу ее удешевления, что в Китае
достигается низкой оплатой труда. Ежели нам удалось бы дешево вырабатывать
бумагу, по качеству равную китайской, мы более чем наполовину уменьшили бы
вес и объем книги. Сочинения Вольтера в переплете на нашей веленевой бумаге
весят двести пятьдесят фунтов, а будь они напечатаны на китайской бумаге,
они не весили бы и пятидесяти фунтов. Вот это победа! Проблема зданий для
библиотек становится все труднее разрешимой в эпоху, когда общее измельчание
охватывает все: и вещи, и людей, и даже жилища. В Париже огромные особняки,
просторные квартиры рано или поздно станут редкостью; в скором времени не
окажется состояний, достойных зодчества наших предков. Позор выпускать в
нашу эпоху недолговечные книги! Еще какой-нибудь десяток лет, и голландская
бумага, иначе говоря, бумага из льняного тряпья, станет совершенно
недоступной. И вот на днях ваш брат поделился со мной мыслью вашего отца:
применить для производства бумаги некоторые волокнистые растения; как
видите, ежели мне это удастся, вы будете иметь право на...
великодушное предложение.
меня он был жесток.
лицо брата.
дружеским сердцам обуревавшие его тревоги. Ева и Давид молча слушали
Люсьена, опечаленные этим скорбным потоком признаний, в которых было столько
же величия, сколько и мелочности.
сомнения, скоро отправится к праотцам от какой-нибудь желудочной болезни.
Ну, что ж, я тогда восторжествую над этим высокомерным обществом: я женюсь
на госпоже де Баржетон! Сегодня вечером я прочел в ее глазах любовь, равную
моей любви. Да, она болела моей болью, она облегчала мои страдания; она так
же великодушна и благородна, как хороша собой и мила! Нет, она мне не
изменит!
посвятить Люсьена в свои мечты и замыслы. Влюбленные были поглощены друг
другом, как Люсьен был поглощен собою; спеша поделиться с ним своим
счастьем, Ева и Давид не заметили, как встрепенулся возлюбленный
мечтавший, как только он займет достаточно высокое положение, подыскать для
сестры блестящую партию и войти в родство с влиятельными людьми, что
послужило бы его честолюбивым целям, опечалился, усмотрев в этом союзе
лишнее препятствие к своим успехам в свете.
никогда не примирится с положением невестки Давида Сешара!" Фраза эта ясно и
точно выражает мысли, терзавшие сердце Люсьена. "Луиза права! Люди с будущим
никогда не встретят понимания в своей семье",- подумал он с горечью.
хоронил г-на де Баржетона, он, конечно, проявил бы живейшую радость. Обдумав
настоящее свое положение, поразмыслив над судьбой, ожидавшей такую красивую
девушку, бесприданницу, как Ева Шардон, он счел бы этот брак нечаянным
счастьем. Но теперь настал для него тот час, когда юноши, оседлав разные
если, берут любые препятствия, он жил золотыми грезами. Он только что
мысленно царил в высшем обществе; поэт страдал от столь быстрого возврата к
действительности. Ева и Давид подумали, что брат их молчит, подавленный
таким великодушием. Для этих прекрасных душ молчаливое согласие
свидетельствовало об истинной дружбе. Типограф с милым и сердечным
красноречием стал рисовать счастье, ожидавшее всех четверых. Несмотря на
возражения Евы, он обставлял второй этаж с расточительностью влюбленного; с
наивным простодушием отвел он третий этаж для Люсьена, а помещение над
пристройкой во дворе предназначил для г-жи Шардон, в отношении которой он
желал проявить истинно сыновнюю заботливость. Короче, он предрекал г семье
такое счастье и брату своему такое независимое положение, что Люсьен,
зачарованный голосом Давида и ласками Евы, идя тенистой дорогой вдоль тихой
и сверкающей Шаранты, под звездным небосводом, в мягкой прохладе ночи,
позабыл о терновом венце, который светское общество возложило на его чело.
Г-н де Рюбампре оценил, наконец, Давида. Подвижность натуры вновь перенесла
его в жизнь чистую, трудовую и мещанскую, которую он до сих пор вел; она
представилась ему более приглядной и беззаботной. Шум аристократического
мира отдалялся все более и более. Наконец, ступив на мостовую Умо,
честолюбец пожал руку брату и вошел в тон со счастливыми любовниками.
себя. Но я завтра все же схожу в Марсак повидаться с ним и добьюсь, чтобы он
сделал необходимые для нас перестройки.
Евы, как будто дело не терпело отлагательства. Мать взяла руку дочери, с
радостью соединила ее с рукою Давида, и влюбленный, осмелев, поцеловал В лоб
свою прекрасную невесту, которая, зардевшись, улыбнулась ему.
взывая о благословении свыше.- Вы мужественны, дитя мое,- сказала она
Давиду,- ведь мы в несчастье, и я боюсь, как бы оно не оказалось
заразительным.
бросите свое ремесло, не будете больше сиделкой и вместе с вашей дочерью и
Люсьеном переселитесь в Ангулем.
чудесных планах, увлекшись той беспечной семейной беседой, когда пожинают
то, что еще не посеяно, И заранее вкушают будущие радости. Давида пришлось
выпроводить; он желал бы, чтобы этот вечер длился вечно. Пробило час, когда
Люсьен воротился, проводив своего будущего зятя до ворот Пале. Почтенный
Постэль, встревоженный необычным оживлением, стоял за ставнями и
прислушивался. Он отворил окно и, увидев у Евы свет в такой поздний час,
размышлял: "Что творится у Шардонов?"
нужна ли моя помощь?
чем дело: мать дала согласие на обручение моей сестры с Давидом Сешаром.
попросил руки девицы Шардон!
Он шел не спеша и на восходе солнца очутился у виноградника, примыкавшего к
отцовскому дому. Влюбленный заметил под миндальным деревом голову старого
Медведя, видневшуюся из-за изгороди.
сказал виноградарь, указывая сыну на решетчатую калитку.- Виноград мой весь
в цвету, ни одной лозиночки не прихватило морозом. В нынешнем году больше
двадцати бочек получу с арпана. И то сказать, удобрение было знатное!
господин граф, все они обвиняют меня, будто, удобряя землю, я порчу вино. А
на что тогда ученость? Только мозги засорять! Получат, видишь ли, эти
господа когда семь, когда восемь бочек вина с арпана, а продадут их по
шестьдесят франков за бочку. А что это принесет? От силы четыреста франков с
арпана, и то в урожайный год! А я получаю двадцать бочек, и продаю по
тридцать франков каждую. Шестьсот франков чистоганом! Кто в дураках?
Качество! Качество! Фу-ты, думаю, а на что мне ваше качество? Держите его
для себя, господа маркизы! А по мне, качество это денежки. Так что ты
говоришь?..
я сам - хоть по миру ступай! Виноградники в разор разорили! Два года из сил
выбиваюсь, то землю удобряй, то оброк плати, то еще какие-то повинности.
Правительству только бы деньги драть! Все пенки снимают. Вот уже два года,
как бедные виноделы трудятся попусту. Нынешний год как будто обещает быть
урожайным, так вот беда - подорожали бочки: по одиннадцать франков за каждую
платил! Работаешь на бочара. Ну, что это ты до сбора винограда жениться
вздумал?