Чтение 24–й страницы книги ~Северная Пальмира~

- Но это в принципе не беда. Я тебя прекрасно слышу. И рад, что ты здоров и невредим. Ведь ты невредим?

- Более или менее.

- Ну и хорошо. Ариетта, дружочек, покинь нас. Это разговор не для твоих ушей.

- Я не проболтаюсь.

- О да, ты девочка умная. Но видишь ли, у женщин в языке есть что-то вроде насекомых - они вызывают нестерпимый зуд. И рано или поздно любая женщина проболтается. Так что, будь добра, отправляйся в триклиний, там тебя чем-нибудь угостят. Хотя не надо. Ты и так начала полнеть. Пальцами это особо ощущаешь. - Гимп улыбнулся в пространство.

Ариетта обиженно передернула плечами и вышла.

Гимп протянул руку, не зная, куда сесть.

- Стул прямо перед тобой, - сказал Элий.

Гость сел.

- Итак... - Элий, откинулся в кресле, разглядывая бывшего покровителя Империи.

- Итак, - отвечал Гимп. - Я - посол Бенита.

- Да уж, удивил! - вспомнилось о предложении Квинта прикончить его, Элия, для сохранения имиджа. Как видно, не только люди податливы. Гении - тоже.

- Ничего удивительного нет. - Гимп сидел нарочито прямо, подбородок вздернут. Его воображаемый взгляд был направлен куда-то поверх головы Элия. У бывшего Цезаря явилось подозрение, что бывший гений видит. - Ведь я гений Империи и думаю только о благе Рима - и больше ни о чем.

- Благо Империи, мечта Империи...

- Я должен поговорить с тобой не о мечтах, а о вполне конкретном деле. Так сказать, заключить союз.

Элий отрицательно покачал головой. И - он был уверен - якобы слепой гений это заметил.

- Что хочет от меня Бенит?

- Помощи, чего же еще? Он диктатор - ты должен ему помогать. Ты не догадываешься? - Гимп улыбнулся. - Передай мне Триона.

- А если откажусь?

- Тогда Летицию признают невменяемой, отдадут под опеку ее матери и вернут в Рим. Думаю, ты этого не хочешь. - Ты должен понимать, что это не шантаж, а договор.

- Тебе не противно все это говорить?

- Извини, Элий, но я не могу допустить, чтобы Империя ослабла и распалась. Я не могу смотреть, как ее будут рвать на куски.

"Ты же не видишь!" - хотел крикнуть Элий, но промолчал.

- Разумеется, Бенит подонок, - продолжал гений, не заметив внезапной своей проговорки. - Но я буду ему служить. Ради Империи. Империя должна защищаться. И для этого нам нужен Трион.

- Ради Рима не служат мерзавцам. Хочу напомнить, что я отказался от помощи Бренна. Я ненавижу Бенита, но не иду против Рима.

- Триона мы все равно получим. Но если мы получим его с твоей помощью, ты можешь вновь заключить брак с Летицией и быть ее опекуном.

- Считаешь, меня можно купить?

- Это не покупка. Это - здравый смысл.

Элий сделал вид, что задумался. Несомненно, гений видит, хотя и не слишком отчетливо сквозь полупрозрачную ткань повязки. Нельзя дать ему повода усомниться.

- Я должен подумать. Полчаса у меня есть?

- Хорошо. По старой дружбе - полчаса.

Элий вышел в триклиний, где друзья его ожидали. Все уже знали о приезде Гимпа. И о его требованиях - тоже. Квинт наверняка разнюхал. С некоторых пор дар узнавать тайны к нему вернулся. Да-да, с той самой поры как он женился. Впрочем, далеко не все он мог предугадать. Нападение Всеслава-Сульде проморгал. И красный шрам, оставленный клинком бога войны на щеке фрументария, - напоминание о том.

Элий отвел Логоса в сторону и спросил: "Сколько времени у него есть?" И Логос ответил: "Три месяца максимум. Но это неважно. Трион уже мертв".

Элий вернулся в таблин. Гимп сидел по-прежнему в кресле очень прямо, черная повязка на его глазах придавала гению вид прорицателя. Может быть, он, пребывая в темноте, видел будущее?

- Ну так как? - спросил Гимп и улыбнулся мраморному бюсту Марка Аврелия в углу.

- Я согласен. Но у меня есть еще условия. Ни один из политических противников Бенита не может быть арестован на земле Северной Пальмиры. Это первое. И второе. Я должен увидеть Постума. Вне Рима. И ты мне дашь слово, что мы увидимся.

Гимп помолчал. У Элия явилось подозрение, что он не уполномочен что-либо обещать. Его прислали забрать Триона в обмен на Летицию. И все. Ничего сверх того гений дать не может.

- Ты требуешь слишком много, - наконец сказал Гимп, по-прежнему глядя поверх головы Элия.

- Постум - мой сын. Я хочу его видеть. Так что прошу самую малость, бывший гений.

- Не называй меня так. Гении не бывают бывшими. Мы гении навсегда. Хорошо, ты увидишь Постума. Я даю слово.

Элий перевел дыхание. Он не был уверен, что Гимп согласится.

- А чем планируешь заняться, Гимп, когда вернешься в Рим и получишь плату за свое посольство?

- Открою алеаториум.

- Игорный дом? - Элий ненатурально рассмеялся. - Это занятие низкое.

- Как и профессия гладиатора. В этом мы равны. Игра, - произнес он мечтательно. - Мечешь кости и вершишь чью-то судьбу. Занятие, подходящее для гения. Мечта - в игре. И только.

ГЛАВА IX

Игры в Северной Пальмире

(продолжение)

"Все, кто желает блага Риму, должны сплотиться вокруг Бенита".

"Оружейные заводы компании "Кар" в Нижней Германии

национализированы. Также национализирован машиностроительный завод в

Медиолане, принадлежавший той же компании".

"Акта диурна", 6-й день до Ид мая1

Пурпурный цвет ее пугал, пурпур имеет право надеть Август. И еще Августа. Почему она, женщина без прошлого, смотрит так долго на пурпур? Не лучше ли выбрать вот этот шелк бледно-лимонного оттенка? Он пойдет к ее черным волосам. Каждый день она надевает новое платье. Не помнит, почему, но надевает. Нелепая и очень дорогая причуда. Ее любовник-гладиатор проливал кровь на арене, чтобы она могла следовать этой причуде. Она почти ничего не знает о себе. К примеру, откуда явилась привычка покупать каждый день новое платье. И как давно? Впрочем, "давно" - это неприменимо к Летиции. Ее жизнь началась недавно. Будто она была в темноте, а потом включили свет. Очень яркий. И время начало отсчитывать минуты. Никто не рождается взрослым. Она родилась. Никто не помнит, что было до его рождения. А вдруг она вспомнит?

При этой мысли ее охватывал страх. Нельзя помнить, что было до твоего рождения. Но ведь мы помним, что происходит с нами во сне. Да, многие помнят. Она - нет. Она не помнит ни одного своего сна. Ни единого. Ей снятся очень важные, очень нужные сны. Но стоит открыть глаза, и между сном и явью вырастает непреодолимая стена.

Летиция вышла из лавки и остановилась. Куда идти? Сегодня боев в амфитеатре нет. Значит, идти ей совершенно некуда. Бесцельность жизни ее убивала.

Погода стояла на удивление теплая, и несколько столиков вынесли из подвальчика и установили под тентом. Первый посетитель, худощавый молодой человек с рыжеватыми волосами, обустроился за крайним и попивал кофе. Он поднял голову.

- Летиция! - воскликнул он радостно.

- Корд! Дружище! Вот так встреча! Давно тебя не видела. - Корд бывал в гостях у ее любовника-гладиатора. И Летиция знала, что этот человек помешан на самолетах.

- Да я тут... кое-что обдумывал. - Авиатор Корд сгреб со своего столика какие-то листки и пододвинул Летиции стул. - Записываю внезапные мыслишки. - Корд хихикнул. - Впрочем, у меня все мыслишки внезапные. И внезапно кое-как получается. Макет бы построить.

- Ты молодец! - она похлопала его по плечу.

И замерла. Потому что тут же перед ее глазами замелькали картинки, как иллюстрации в детской книжке. Она смотрела в никуда и шевелила губами. Будущее стлалось перед ней, послушное, как пес, спеша открыть свои тайны. Будто умоляя: исполни, помоги, осуществи.

И вдруг все исчезло. Вновь вернулась на прежнее место улочка. Огромный платан, белые пластиковые столики. И Корд, смущенный и удивленный, виновато отводящий в сторону глаза.

- Ты придумал новый самолет, Корд! - воскликнула Летиция с упреком. - Почему ты не сказал мне?

- Да я, я... Это еще не придумка. Это так, догадка. Внезапная догадка.

Она вытащила из сумочки кошелек и высыпала на столик пригоршню золотых монет. Монеты, оплаченные кровью гладиаторов. Спешащий мимо официант споткнулся на ходу, замер и облил белую свою тунику бледненьким кофе с молоком.

- Забирай все деньги, - приказала Летиция Корду. - Сегодня же уедешь из Северной Пальмиры.

- Куда? - обалдело спросил Корд.

- Я тебе скажу - куда. Уедешь. В один крошечный городок - его и название не на всякой карте найдешь. Но там есть машиностроительный завод. Он тебе подойдет. Там и будешь делать то, что должен делать.

- Ты так говоришь, будто отдаешь приказы.

- Послушай, Корд, если бы ты видел будущее так же ясно, как я, ты бы не сомневался. Точно. - Она подалась вперед и прошептала: - Мечта Империи в твоих руках.

И он ей почему-то поверил. Однако попытался возразить:

- Но ведь этих денег хватит лишь чтобы доехать. Ну, комнатку снять, нанять чертежников, купить бумагу. И все.

- Поезжай, - повторила приказ Летиция. - Деньги я пришлю.

Она нетерпеливо постукивала пальцами по столику, пока он допивал свой кофе. Ей казалось, что эти минуты украдены у будущего. У будущего, которое она только что видела. И которое еще предстояло осуществить.

Все произошло буквально за полминуты. Сбоку вынырнул старый "кентавр" и стал прижимать "трирему" знаменитого гладиатора к обочине. Водитель послушно свернул и затормозил. Трое, выпрыгнув из закрытой машины, кинулись к Элию. Их черная одежда и их лица, похожие на маски, не оставляли сомнений - перед ним исполнители. Клодия сидела на заднем сиденье рядом с Элием. Меча при ней не было, но был кинжал. И Элий понадеялся на нее. Один их трех опередил остальных, в руках у него был электрошокер, и было ясно, что Элия велено взять живым. Гладиатор сумел его опередить: кинжал вспорол руку исполнителя прежде, чем тот успел нажать кнопку разрядника. Элий рванулся из машины, одновременно выкручивая руку нападавшего, но тут сзади его обхватили за шею. Автоматически он саданул локтем, метя в зубы или нос. Короткий вскрик. Голос женский. Клодия?! Он растерялся. Пусть на секунду, но растерялся. Но и этой секунды хватило. Сразу двое навалились сзади. Шею сдавили чьи-то сильные пальцы, все поплыло перед глазами. В нос сунули флакон с какой-то химической гадостью - обожгло носоглотку, и мир перед глазами расплылся мутным пятном.

Очнулся Элий в купе поезда. Лежать было неудобно - тело затекло. Однако ложе было мягким. Стены купе обиты искусственной кожей, и кожаные шторки закрывали окно. Да, ложе было мягким. Вот только руки... Элий дернулся и обнаружил, что руки его прикованы наручниками к никелированной вертикальной штанге рядом с дверью. Сам он раздет - в одной нижней тунике и кинктусе, ну а с ног сняты ортопедические кальцеи - видимо, похитители знали, как тяжко ему ходить босиком. Два охранника в черном развалились на ложе напротив. Один курил табачную палочку, другой остановившимся взглядом смотрел Элию в лицо, но как будто ничего не видел.

Судя по баюкающему покачиванию стен и пола, поезд ехал. Но куда?

- Что это значит? - спросил Элий.

Никто не пожелал отвечать - ни тот, кто курил, ни тот, кто сидел, не двигаясь. Элий попытался прикинуть, кому он мог понадобиться. Ответ напрашивался сам собою: за всем стоял Бенит. Но зачем? К чему эту похищение? Разве Элий ему опасен? И Клодия... Как она могла? Шантаж, подкуп? Впрочем, это даже неважно. Измена Клодии поразила его больше, чем похищение.

Лязгнула дверь, и в купе вошел Гимп. Черная повязка была приподнята и обхватывала лоб. Сейчас он видел - в этом не было сомнений.

- Понимаю, тебе неудобно, - сказал бывший покровитель Империи, - но придется немного потерпеть. Не волнуйся, тебя будут кормить, воду - по первому требованию. Хочешь пить?

Во рту был противно-хинный привкус. Но Элий отрицательно мотнул головой - в воду наверняка примешают какую-нибудь гадость.

- Зря, - сказал Гимп. - Это глупо. Может, закричать? Позвать на помощь? Нет, бесполезно - наверняка весь вагон занят исполнителями. Так что зови не зови - не поможет.

Поезд мчался - Элий всем телом ощущал скорость несущегося состава.

- Куда мы направляемся, можно узнать? - Он постарался говорить спокойно, имитируя покорность, хотя знал, что покорность плохо у него получается. Всегда плохо получалась покорность - надо отметить особо.

- В Рим. - Гимп присел на ложе рядом с Элием. - В Рим, мой друг. Ты же хотел видеть сына. И ты его увидишь.

- Я дал клятву не возвращаться в Рим.

- Знаю. И все знают. И взамен Трионова бомба не должна никогда быть вновь взорвана. Но зачем нам Трион, если бомба не сможет взорваться? Ты потому и уступил, что надеялся на это. Я слишком хорошо тебя знаю, Элий. Отличный боец из любой позиции умеет нанести ответный удар. Так что я позаботился, чтобы ты его не нанес. Мы привезем тебя в Рим, получим и Триона, и бомбу.

- Это насилие. В этом случае клятва не будет нарушена.

- Будет нарушена, мой друг, будет. - Гимп похлопал его по плечу и улыбнулся. - Уж поверь бывшему гению - богам достаточно формального повода, чтобы снять с себя обязательства. Так что как только ты пересечешь померий1, ты нарушишь клятву.

- Гимп, ты хоть понимаешь, что делаешь?

- Спасаю Империю. Зачем нам гробить легионы на сражения с варварами, когда можно взорвать всего одну бомбу, и армия Чингисхана исчезнет.

- Не думал, что ты способен на такую подлость.

- Это не подлость, друг мой. Когда на безумца надевают смирительную рубашку - это не подлость.

- Боги запретили создавать такое оружие! Разве ты не знаешь этого? Ты - гений! Или ты забыл, что происходит с миром под действием радиации? Ты забыл, что происходит с вами?

- Да, знаю. Но раз это оружие все-таки создано, глупо было бы им не воспользоваться. - Гимп поднялся.

- Погоди! Клодия с тобой?

- Разумеется.

- Могу я с нею перемолвиться?

Гимп секунду подумал.

- Ну что ж, пусть так. Я милостив, гениально милостив. Но только в моем присутствии.

Элий и сам не знал, зачем ему этот разговор. Он не наделся на помощь Клодии. Но все же хотел спросить...

Она пришла. И выглядела уверенно. Ни тени смущения, как будто не она была виновата в похищении старого друга.

- Хочешь знать, почему я решила помочь Гимпу? - спросила она вызывающе, не дождавшись его вопроса. - Ну что ж, я скажу. Нравится тебе или нет, но мы все должны объединиться вокруг Бенита. Он один сейчас в состоянии удержать Империю от развала. И потому я решила ему помочь. Не за деньги, нет! - Элий усмехнулся. - В этом нет ничего смешного! - Она мгновенно взъярилась.

- Да не смеюсь я - недоумеваю. С чего это - такая любовь к Бениту? У Гимпа, у тебя.

- Я же говорю - он спасет Империю.

- А по мне, так вы неправильно выбрали объект для объединения. Вы объединяетесь вокруг пустого места.

Она пыталась спорить. Кричала. Потом окончательно разъярилась и ушла. Ушел и Гимп. Принесли кофе. Охранники взяли по чашке. Элий смотрел на свою с сомнением.

- Не бойся, - сказал тот парень, что курил, - отравы в кофе нет.

Пить хотелось невыносимо. Но Элий знал, что в кофе подмешано снотворное.

- Послушай, парень, я могу сделать так, что ты выпьешь! - охранник ткнул чашку Элию в зубы.

- Потише, - сказал другой. - Велено обращаться с ним вежливо.

- Вежливо, - пробурчал исполнитель и отошел. Понюхал кофе, которым хотел напоить пленника, поморщился и поставил чашку на стол.

Элий закрыл глаза. В принципе, поспать даже неплохо. Сейчас все равно ничего нельзя сделать. Поезд баюкал его и мчался, мчался...

Где-то сейчас в другом купе Гимп беседует с Трионом. Они строят планы на будущее. Они почти уверены, что победили. Но человек тем и отличается от бога, что ни в чем не уверен. И эта неуверенность спасает его порой. Так говорил гладиатор Сократ, прежде чем умереть на арене.

III

Жизнь длинна. За длинную жизнь многому можно научиться. Засыпать под грохот пушек и просыпаться от внезапной наступившей тишины. Элий проснулся оттого, что поезд остановился. Металлическая колыбель не раскачивалась больше на перегонах. Меж кожаными занавесями окна блестела желтая полоска света от уличного фонаря. Там за окном - станция. Охранник спал одетым, уткнувшись лицом в подушку. Кругляк затылка будто нарочно подставлен под удар. Второй охранник вышел - может, купить вина в станционной таверне, может - к автомату за кофе. Руки Элия прикованы к металлической стойке. Да, руки прикованы. Но ноги-то свободны. У калеки изуродованы ноги - зачем его связывать, решили охранники. Охранники всегда все решают за другого.

Ну, допустим, Элий неважно дерется ногами. То есть умеет. Но порой может и не достать, проводя удар, или недостаточно отведет пальцы на себя, или неправильно развернет стопу - подводят искалеченные ноги, бывает. Вернее, бывало прежде... До... до купания в колодце. А этот парень так удобно улегся головой к окну. Элий же прикован у самой двери... Осторожно, чтобы не звякнуть наручниками по металлической штанге... Элий выпрямился, встал в проходе. Столик у окна был сложен, не мешал. Собраться с силами. Удар прямой ногой сверху. На посторонний взгляд движение не слишком быстрое. Да и в драке этот прием редко бывает эффективным. Ловкий противник от него непременно уйдет. Но мощь такого удара сокрушительна. Охранник, не издав ни звука, свалился на пол. Возможно, он мертв. Возможно. Теперь надо обыскать карманы. Элий, уже не стараясь соблюдать тишину, опустился на ложе, ногами обхватил охранника. Нет, не поднять - парень слишком тяжел. Вернее, приподнять его Элий может, а вот втащить ногами на ложе - нет. Глупая ситуация. Элий попытался выбить штангу из держащих ее кронштейнов. И вновь ничего не вышло. Лишь разбил колено. Глупо. Что же делать? Что? Охранник лежит на боку. На поясе у него нож. Ножом наручники не откроешь. То есть можно попытаться. С третьей попытки Элий ногами вытащил нож из чехла на поясе и закинул на ложе. Теперь надо подкатить добычу к себе - к закованным рукам. Поезд дернулся.

Элий замер. Ясно, что времени больше нет. Почти нет. В коридоре шаги. Нет, человек прошел мимо. Но все равно, теперь все решают секунды. Нож у Элия в руках. Лезвие выкидывается пружиной, но оно слишком широко, чтобы открыть наручники. А вот винты кронштейна отвинтить можно. Элий ухватил нож тремя пальцами, как отвертку. Пальцы у него всегда были сильными. Один за другим он снял винты. Крак... и сам кронштейн отлетел. Никелированная штанга вышла из гнезда, наручники соскользнули. Это почти свобода. Элий глянул в щелку меж кожаных занавесок. Маслянисто поблескивали рельсы в свете фонаря. Здание станции с другой стороны. А здесь никого. Отлично. Элий прихватил с собой в качестве оружия штангу и нож. Не забыл снять с пояса охранника "брут". Элий чувствовал, как дрожит поезд. Будто зверь перед прыжком. Опять в коридоре шаги. Элий кинулся к двери, сжимая металлическую штангу в руках. Кто бы ни вошел - ему конец. Элий чувствовал, как по лицу стекают капли пота. Шаги уже рядом. Сейчас он ударит... ну же! Но опять человек прошел мимо. Элий перевел дыхание. Кажется, что судорожный этот вздох разнесся по всему вагону, сдувая пыль из закутков. А впрочем - плевать. Теперь только открыть окно и... как бы не так! Окно не желало открываться. Поезд вновь дернулся. Времени нет. Сейчас в купе войдет второй охранник. Пленник ударил в стекло штангой. Посыпались осколки. Элий просунулся в дыру, неосторожно вспорол бок осколком. От крови туника мгновенно сделалась мокрой. Прыжок - и Элий снаружи. Правая нога подвернулась, и он упал на шпалы - хорошо не на рельсы, больно ударил локоть. Фекально всe, как говорят гладиаторы, и хочется кого-нибудь прифинишить. Поезд, весело постукивая колесами, набирал скорость.

Элий поднялся. Сейчас его хватятся и затормозят состав. Беглец перемахнул через рельсы, нырнул под платформу и выкатился с другой стороны. Длинное здание станции было освещено мягким желтым светом. Перед входом стояла "трирема". Шофер, дожидаясь кого-то, дремал за рулем. Элий, подкравшись сбоку, вышвырнул его на мостовую, сам уселся за руль. Нажал на газ. Из-под шин вырвались синие облачка дыма, колеса пробуксовали, потом "трирема" рванулась. Элий едва сумел удержать ее на повороте. Скорее! Дорога вновь делала поворот - сейчас она нырнет в черный туннель меж разросшихся старых вязов, и никто не увидит, не найдет. Но прежде чем Элий успел свернуть, грохнул выстрел, пуля разбила оба стекла - и заднее, и ветровое. Ветер ударил в лицо. Но жив, жив! Деревья скрыли Элия от погони.

Сколько он мчался так, не опасаясь, что может вылететь на встречную полосу или врезаться в дерево на повороте? Ну, может, минут пятнадцать, двадцать. Может, полчаса. Потом все же машина слетела с дороги. В дерево не врезалась - нырнула в кусты, перевернулась, встала вновь на колеса. Сам Элий чудом уцелел. Что его сберегло? Ну конечно - желание, заклейменное Вером. Он так привык к этому, что почти не удивился - лишь констатировал факт.

- А в Рим я не вернусь, - проговорил он, оборачиваясь и разглядывая пустынную ночную дорогу, по которой только что мчался. И добавил: - Фекально все.

Он присел на обочину и стал ждать - не появится ли машина. Почему-то был уверен, что машина должна появиться. Если это исполнители, у Элия есть "брут", если запоздалый путешественник, его подвезут. Куда-нибудь. Он ведь даже не знал, где находится.

Внезапно он почувствовал боль в висках. Инстинктивно дернулся, схватился руками за голову. Услышал свой стон как будто со стороны.

- Отброс арены, - пробормотал Элий.

Что это было, Элий не знал, но такой боли, сверлящей череп изнутри, он не испытывал еще в жизни. Боль металась внутри, а снаружи от темени к шейным мускулам как будто пролегла огненная дорожка, и боль стекала по ней капля за каплей. Элий поднялся и шагнул, не понимая, куда идет. Вокруг была тьма, смутные очертания деревьев. Помеченная фонарями дорога качалась, пытаясь ускользнуть из-под ног. Элий брел от фонаря к фонарю - как пьяный, падал, обдирая о камни колени и ладони. Брел, как будто мог уйти от этой сумасшедшей боли. Боль стихла внезапно. Память о ней еще пульсировала в висках, еще сводило шею, а из носа шла кровь. Но боль растаяла. Только теперь Элий понял, что идет назад к станции. Он оглянулся. Разбитая машина осталась далеко. Впереди мелькнул свет. Огни, прыгая, метались по придорожным кустам. Из-за поворота вынырнула машина. Элий махнул рукой и отступил. Вдруг это преследователи! Машина затормозила.

На дорогу выпрыгнул Логос. Красно-рыжие волосы его стояли дыбом и светились в темноте.

- Я с ними расправился. Со всеми. Садись. - В голосе его звучало самодовольство. Наивное хвастовство ребенка. Странно слышать такие слова от бога.

Элий забрался на заднее сиденье. Логос развернул авто.

- Что ты делаешь?

- Мы едем домой, - отвечал Логос безмятежно.

- Но мы же проедем мимо станции.

- Это не страшно.